Нежное Сердце - Карл Фалькенгорст

Когда Белая Борода передал первого убитого зайца одному из динков, последний щелкнул языком и сказал:

— Знаешь, что делает динка, если убивает в степи зайца? Он разводит огонь, жарит зайца, съедает его один, потом идет домой и никому не говорит о находке!

Когда стемнело, в неграх проснулась страсть к развлечениям. Танцевать им не хотелось; тогда они разделились на две партии, расположившиеся друг против друга, и началась игра: обе партии дразнили и бранили друг друга, и та, которая громче кричала, считалась победительницей. Игра, видимо, очень интересовала их и продолжалась до тех пор, пока звезды на небе не показали полуночи.

Так прошла ночь 1-го мая на месте будущей серибы Сансуси.

Белая Борода спокойно уснул; он не подозревал, какое роковое значение имело 1-е мая для всего предприятия Гассана.

* * *

В ту же ночь Гассан узнал все подробности сражения около болота.

Динки напали на Сади и его сообщников не из-за слоновой кости; последнюю, собственно, не стоило и открывать, так как она была испорчена крысами: большинство клыков было изгрызено, и перевоз этой обесцененной кости в серибу, а тем более в Хартум, не представлял никаких выгод. Лиса проводил Сади не к тому складу, где действительно хранилась хорошая слоновая кость.

Нападение динков являлось местью за бесчисленные угнетения, которые приходилось терпеть туземцам от базин-героев. В войске Гассана было убито пять человек, и оно должно было отступить. Сади, виновник всего несчастия, получил тяжелую рану в голову и лежал в серибе без чувств. Лиса же, вождь динков, был освобожден своими единоплеменниками.

Гассан предвидел такой исход битвы. Если бы он не предпринял ничего в своей серибе, то негры потеряли бы уважение к нему. Динки стали бы хвалиться тем, что им в первый раз удалось безнаказанно прогнать базингеров. Теперь же, когда Гассан сжег их деревню, побежденными являлись динки.

Сгорели не только дома динков, но и хлебные склады, так что несчастным нечем было жить, потому что, по странному обычаю этого народа, скот режут здесь только при крайней необходимости. Динка содержит большие стада, но он чуть не поклоняется своему скоту; он никогда не режет его, как это ни кажется невероятным с первого раза. Съедают только тех животных, которые умирают естественной смертью или вследствие какого-нибудь несчастья, причем самому владельцу собственно ничего не достается: поедают животное друзья и знакомые хозяина; сам же он надевает траур — повязывает себе на шею веревку.

Уже на следующий день Гассан решил воспользоваться безвыходным положением динков. Его амбары ломились от хлеба, полученного в виде оброка, и этим запасом он мог поддержать динков некоторое время, быть может, даже до новой жатвы.

Он послал в лес к вождю динков послов и велел сказать Лисе, что будет давать ему и его людям хлеб в обмен на скот и слоновую кость, что он спасет их таким образом от голодной смерти, если только они обещают покориться и построят свою деревню на прежнем месте, пониже серибы. В противном случае он грозил динкам новым нападением и грабежом их мурахов, рассеянных в степи.

Побежденные в силу необходимости повиновались и приступили к постройке деревни в тот же самый день, в который Белой Бородой было заложено и Сансуси.

И здесь, и там работа продвигалась быстро. Африканские дома не строятся для целых поколений; даже если они не делаются жертвой огня, человеку в продолжение своей жизни приходится неоднократно строить их вновь и менять над ними крыши. Дома здесь портятся бесчисленными насекомыми, которые до того истачивают дерево, что через какие-нибудь три года постройка уже не годится и должна заменяться новой. Гассан тоже собирался летом перестроить свою серибу.

Но настроение строящих в Сансуси и в серибе Гассана было весьма различно: здесь работы шли весело — там велись с затаенной злобой.

Сади умер в тот же день от полученной раны; проклятия динков провожали его до могилы; несчастные поклялись отомстить остальным арабам, а также и базингерам.

Глава IX

Шимпанзе

Домоправительница в Сансуси. — Поставщик змей. — Образованные слуги. — Небесный канат и голубая птичка. — Непрошеные гости. — Длинноухий африканец. — Охота с гончими по вершинам деревьев. — Единоборство с шимпанзе. — Мастерский выстрел. — В «людской».

Петух давно пропел, а в Сансуси люди еще спали. Под экватором и летняя ночь продолжительна. Солнце восходит только около шести часов и приблизительно в то же время заходит. Негр не ложится до поздней ночи и потому не любит вставать рано.

Поют вторые петухи; забрезжило утро. Белая Борода выходит из своего дома. Прежде всего он зовет Зюлейку, чтобы она сварила кофе; она — его домоуправительница и обнаруживает много ловкости и понятливости.

Он доволен ею, а она — тем, что может ему служить. Сегодня Зюлейка должна приготовить две порции: приехал гость — Гассан.

Белая Борода сам не был свидетелем происшествий, имевших место в серибе Гассана в день 1-го мая. Он не знал всей гнусности поведения арабов и поэтому поздравил Гассана с усмирением восстания, даже высказал ему благодарность за то, что тот снабжает динков зерном и мукой. В течение немногих недель, прошедших со времени основания Сансуси, столько было дела в своей собственной серибе, что он мало занимался другими вопросами. Кроме того, ему надо было охотиться — это была его задача, и слоновые клыки, которые он мог представить в качестве трофеев, свидетельствовали об успехе охот, давая основания надеяться, что он вознаградит Гассана за все издержки. Белая Борода был в веселом настроении и направился, насвистывая песенку, в хижину Зюлейки.

Последняя была уже за работой, ей надо было позаботиться о своих домочадцах. Сын ее еще спал, но змеи давно проснулись. «Змеи?» — спросите вы. Ну да! Зюлейка была настоящая динка и тотчас после основания Сансуси позаботилась о том, чтобы обзавестись для своего нового хозяйства этими животными. Конечно, странно держать при себе вместо канарейки или кошки змей, но вкусы различны, — и о них не спорят.

Зюлейка достала их себе без особенных хлопот; Лео, главный надсмотрщик новой серибы, услужливо доставил ей желаемую полдюжину. Она очень мило поблагодарила его за это, а у него явился предлог чаще заходить к своей «коллеге» для осведомления о новых домашних животных. Зюлейка давала ему при этом очень подробный отчет; с извивающимися вокруг рук полуприрученными змеями она действительно напоминала теперь волшебницу, волшебницу, способную обворожить сердце юноши-негра, каким был Лео.