Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода - Владимир Марочкин

У Адыла и Бетиса были красивые сильные голоса с мощной рок-н-ролльной подачей и – что ещё более важно – хороший английский. Когда Адыл исполнял «Long Tall Sally» и «Tutti Frutti», публика немедленно пускалась в пляс.

«Красные Дьяволята» сразу же стали знаменитостями у себя в институте. Бывало, это помогало в учёбе. Участники популярной рок-группы могли прийти сдавать зачёт или даже экзамен и услышать от преподавателя следующее: «А! Наши „битлы” пришли! Слышал, как вы играли вчера! Ну, давайте ваши зачётки – поставлю вам „отлично”! Не забудьте позвать, когда будете играть снова…»

«Объединяющим центром был, конечно, наш Дом культуры, – рассказывает Виктор Уланов. – У нас там были устные журналы, куда приглашались многие, даже Солженицын. Я встречал его на проходной…

Бывал у нас и опальный Высоцкий, и парапсихолог Новиков, который вообще был запрещён советской властью. А однажды даже пригласили специалиста по русскому мату! Восемьсот человек сидели в зале и слушали лекцию про русский мат с иллюстрациями!

Спасались мы только одним: „У нас режим! Посторонних у нас быть не может!” Поэтому нам было позволено гораздо больше, чем другим вузам, где были открытые Дома культуры.

А какие замечательные студенческие коллективы у нас работали! У нас был и неаполитанский ансамбль, и хор „Гаудеамус”, и камерный оркестр, был у нас и свой джаз-клуб, а вот ниша рока (или бита, как его тогда называли) некоторое время была пуста. Общественное мнение же снизу подпирало: „Давай рок-н-ролл!” Поэтому, когда появился ансамбль „Красные Дьяволята”, администрация Дома культуры взялась за него всерьёз».

Профком МВТУ и администрация Дома культуры приобрела для музыкантов нужные инструменты и пошила сценические костюмы. Первые костюмчики были сделаны под битлов: удлинённые жилетки из красного вельвета. И дальше пошло-поехало.

Музыканты «Красных Дьяволят» рассказывали, что самый лихой концерт состоялся 31 августа 1968 года на празднике посвящения в студенты у памятника Н. Бауману во дворике МВТУ, когда ансамблю внимали несколько тысяч абитуриентов и преподавателей. (Кстати, именно во время этого выступления «Дьяволята» познакомились с первокурсником Валентином Некрасовым, который вскоре стал полноправным участником ансамбля.)

Отличный концерт получился и в актовом зале училища на вручении дипломов, когда несколько тысяч человек начали плясать так, что погнулись балки и чуть не рухнул потолок. После того концерта актовый зал надолго закрыли на ремонт…

По велению своего времени «Дьяволята» постоянно стремились экспериментировать с музыкой: то придумают какую-нибудь сюрную штучку, например «Смерч в пустыне», инструментальный импровиз с восточными делами, то создадут музыкально-просветительскую композицию «С гитарой через века и страны», в которой, начиная с ситара, с дохристовых эпох, показали, как эволюционировала гитара. Но все эти вещи, конечно, исполнялись для «своих», для тех, кто мог оценить глубину творческого эксперимента. Вообще «Дьяволята» всегда старались проводить небольшой шоу-маркетинг. Они быстро выяснили, что если столичные студенты предпочитают «фирменные» твисты и шейки, то в каком-нибудь колхозном Доме культуры – а судьба и туда заносила наших героев – с «фирменным» репертуаром можно было погореть, там лучше шли частушки типа: «Меня матушка жалеет, а папаша бережёт: как иду я со свиданья – он с поленом стережёт…»

Осенью «Красные Дьяволята» приехали с концертами в подмосковную Дубну. Это были полноценные концерты, в двух отделениях и, как положено, с танцами до упаду. Там ребята познакомились с Сергеем Поповым, музыкантом дубнинского ансамбля «Фобос». Сергей спел несколько своих песен, которые произвели настолько сильное впечатление, что «Дьяволята» решили взять их в свой репертуар.

Песни Сергея Попова «Водовоз», «Некрасивая», «Осень», «Окна», «Кажется, во сне» принесли группе славу. Теперь «Красных Дьяволят» жаждали слышать не только в стенах МВТУ, но и в других вузах.

Рассказывает Виктор Уланов: «Если нас приглашала выступить какая-нибудь организация, например Дом культуры какой-нибудь фабрики, я топал в гараж, где работал наш приятель Валера Калмыков. Он был водителем автобуса ЛАЗ – шикарной по тем временам машины. Я говорил:

– Валера, у нас завтра гастроль.

Он отвечал:

– Хорошо, тогда я поддавать не буду.

Валера подъезжал на своём ЛАЗе к старому зданию, мы спускали с третьего этажа наше барахло, грузились и ехали на точку. Валера самостоятельно выхлопатывал себе пропуск на выезд: это была его проблема, как выехать и как въехать. Он был с нами в доле, получал по десятке за вечер, а это – нормальные деньги.

Возвращаясь после концерта в МВТУ, мы снова затаскивали аппаратуру на третий этаж. Иногда принимали по рюмке, иногда сразу разбегались домой. А завтра опять – обычный день…»

Однажды «Дьяволята» играли в Сокольниках, в Доме культуры какой-то фабрики, которая производила картофельные чипсы. Устроители расплатились с музыкантами своей вкусной продукцией – найти её в московских магазинах было невозможно. Огромная коробка этих чипсов потом целый месяц лежала дома у Валентина Некрасова – за один присест их съесть не удалось.

«В принципе мы находились в достаточно благоприятных условиях: мы были относительно свободны в своих помыслах и даже финансировались своим институтским начальством, – вспоминает Виктор Уланов. – Но если до ректората или парткома доходила информация, что мы тайком выезжали куда-то на сторону, используя институтский автотранспорт, то возникал вопрос: „Выезжали? А у нас не числится… Мы не знаем…” Иногда это сходило с рук, а иногда меня вызывали на ковёр. По их мнению, контроль должен был быть тотальным. И они знали, кого в этом случае надо дёргать, ведь в Доме культуры я был официальной фигурой: председатель правления Дома культуры. Но я „валял дурку”, „шлангом прикидывался”: „Ездили? Я разберусь!” Система была железная: ага! Вызван, допрошен. И они ставили себе „птицу”. А завтра уже другие проблемы надвигались и так далее. Как правило, второй раз не вызывали. Хотя у меня всегда был наготове ответ: „Я разобрался!”

Но один раз наш секретарь комитета комсомола Дорогомилов (потом он стал секретарём райкома партии) остановил меня на парадной лестнице, на третьем этаже – это был наш парадный этаж, где сидели ректор и проректор, – и говорит:

– Опять твои ребята чего-то там начудили!

– Какие мои ребята?!

– Да „Дьяволята” твои!

Я думаю: „Ага! Даже Дорогомир знает, что “Дьяволята” – мои!” И я говорю:

– Я с ними разберусь! – и чуть ли не ногой топаю.

– Ты смотри! Поосторожней! – говорит мне Дорогомир.

На этом все затихло, но тот разговор я запомнил на всю жизнь».

«Нельзя сказать, что нас притесняли, – говорит Михаил Рапота. – Не надо забывать, что четверо из нашей группы были детьми довольно высокопоставленных офицеров…»

Но Вадим Андреев считает иначе: «Это не есть заслуга наших отцов. Родители в большей степени в то время отвечали за наш внешний вид. Они требовали, чтобы мы все были подстриженные, потому что не дай бог, чтобы волосы перерастали на два пальца вниз. Тогда папа-генерал говорил мне: „Пора… Пора… Пора…” И мы блюли честь семьи».

Те проблемы, что временами возникали у музыкантов, были связаны с учебным процессом. Так, например, гитарист группы Володя Коньков в основном занимался музыкой и на лекции ходил в свободное от гитары время. Разумеется, в конце концов у него появились хвосты, сдать которые оказалось затруднительно.

Валентин Некрасов

Отец Конькова, занимавший высокий пост в КГБ, решил отправить сына на армейскую службу, причём как можно дальше от Москвы. Но на призывном пункте младший Коньков познакомился с молодым майором, который, как оказалось, тоже увлекался рок-музыкой. Когда он узнал, что Коньков – гитарист настоящей рок-группы, то выскочил из-за своего стола и запел какую-то битловскую песню. И Коньков получил направление под Мытищи, в музвзвод. Отец, узнав об этом, рассердился: «Тебя из-за рока из института отчислили, а теперь ты хочешь и армию в рок-ансамбль превратить?!» В итоге Володя Коньков поехал служить на советско-китайскую границу, где был проводником собаки. Но и там он не расставался с гитарой.

Демобилизовавшись, Коньков поступил на работу в спецслужбы и в недрах КГБ собрал настоящую рок-группу. (Когда Авторское телевидение снимало фильм «Сорок сроков рока», в котором рассказывалось о первом поколении рокеров, Владимир Коньков поведал, что в КГБ существовало несколько рок-ансамблей, причём самый популярный из них – «Оптимисты» – был создан в 9-м правлении КГБ. «Они были снабжены уникальной по тем временам аппаратурой: у них был первый в Москве „Динаккорд”!» – так рассказал в интервью Владимир Коньков.)