В перекрестье Времён - Валерий Иванов-Смоленский

— Иди тоже разомнись, — строго сказал он.

— Так сегодня ж не мой день, — заартачился Гоша, — это я так пришел, его вот привел.

— Раз пришел, значит занимайся! — отрезал Михалыч и прикрыл дверь.

Он кивнул Робе на низенькую длинную скамейку, а сам присел на единственный стул, стоявший рядом с исцарапанным приземистым столом.

— Где так научился? — спросил он, глядя на Робу сверху вниз.

— Я нечаянно…

— Да я не про этот злополучный удар. Он действительно далек от совершенства, с таким размахом только гранаты кидают… Скорость реакции такая откуда?

— От природы, — здесь Роба не стал врать про восточные единоборства — раскусят сразу.

— Движения у тебя довольно странные — угловатые и дерганые.

— Как получается, — Роба улыбнулся.

— И сила, будто какая-то внутри тебя сидит, как пружина согнутая.

На это Роба только пожал плечами. Он не видел смысла обманывать опытного и наблюдательного спортивного наставника насчет особых тренировок, якобы предшествовавших его умениям. Здесь этот номер не пройдет. Тренер сразу же потребует продемонстрировать методику упражнений и прочее, что там положено, а про это сказочек не расскажешь.

— Лови! — Михалыч неожиданно кинул в него коробок спичек, лежавший на краешке стола.

Конечно, Роба не успел среагировать, и коробок шлепнулся ему прямо в грудь.

— Я устал…, - оправдался он, а про себя с испугом подумал, — начнет еще проверочки всякие да тесты — только опозорюсь.

Но тренер не стал больше донимать Робу даже расспросами. Он и сам не понимал, зачем запустил коробком. Своими глазами ведь видел, что этот мальчишка выделывал на ринге. Не бывает так, что в один момент способности просыпаются, а в другой — безмятежно спят, ничем себя не проявляя. Кстати, какого он возраста?

— Сколько тебе лет?

— Скоро будет четырнадцать, — Роба хотел казаться старше.

— Когда это скоро?

— В следующем году.

— К этим соревнованиям, по возрасту, ты пока не можешь быть допущен, но к следующим — подготовить постараюсь. Впервые вижу такую искрометную реакцию. Фигура у тебя, правда, не боксерская, руки коротковаты, техники никакой, удар не поставлен…

При этом перечислении Роба только опускал голову. Но не от досады. Просто он боялся, что Михалыч уловит искорки радости в его глазах. Во-первых, заниматься боксом он все-таки не хотел. Во-вторых, побаивался, что его разоблачат — пользоваться все время скрытно пластинкой было сложно. Он еще не научился незаметно для других переходить из обычного состояния — в скоростное.

— Это божий дар, который нужно развить и закрепить, — продолжал тренер, — чемпионом, не знаю только каким, но будешь наверняка.

Здесь Роба навострил уши. Стать чемпионом все же было бы неплохо. Почет, слава, восхищенные взгляды девчонок и той же Наташки. И деньги, наверное, хорошие платят.

— Путь этот, тебе это следует знать сразу, весьма и весьма нелегок. Конкуренция, зависть, подкуп судей, применение допинга соперниками, личные симпатии и антипатии различных спортивных дельцов — в большом спорте явления распространенные и мешающие честной борьбе. Даже очень талантливые люди, в силу этих причин, не всегда достигали своего потолка. Ну, да что я тебе сейчас это толкую… Как фамилия?

— Далетин.

— Роберт?

— Андреевич, — докончил Роба.

— Школа?

— Двадцать восьмая.

Ну и так далее. Тренер записал все это в свой потрепанный журнал, который закрыл и положил в ящик стола.

— Пройдешь там у себя медосмотр, а справку принесешь мне. И, чтоб там было оговорено занятие боксом. Как со здоровьем, нет ли противопоказаний и прочее…

— Понял.

— Ну, все — свободен, можешь идти. Или подождешь своего друга? Давно дружите-то?

— Недавно, — сказал Роба, не конкретизируя настоящего срока и поводов завязавшейся дружбы.

Михалыч пожал Робину руку и махнул в сторону двери.

— Подожди меня здесь! — это уже Гоша, ввинчиваясь в проем двери, — я только переговорю кое о чем.

Судя по всему, никакой разминкой он так и не занимался, а просто ждал окончания разговора. Роба остался ждать здесь же, возле двери. Сначала он не прислушивался, но затем уловил, что Гоша требует у тренера какие-то деньги.

— А, полтинничек! — кричал Гоша.

— Какой полтинничек? — голос Михалыча звучал удивленно.

— Пятьдесят баксов. Вот какой… Сам же обещал: кто приведет классного новичка в наилегчайшем весе — тому полтинник. Я привел. Парень тебе понравился, сделаешь из него чемпиона. Тебе…

— Постой-постой! Да, ты что серьезно? Это я так, к слову, говорил про полтинник и при чем тут доллары. Пятьдесят копеек, может…

— А, я — старался, — Гоша казался удрученным, — выискивал, время тратил… И никакого тебе спасиба за это. Это честно? А, Михалыч? Скажи это честно? Я б тебе и так нашел бы… Но ты ж сам пообещал, а раз обещал…

— Тоже друг, называется, — с досадой подумал Роба, ставший невольным свидетелем этого разговора. — Это он, оказывается, из-за денег меня сюда притащил…

— На тебе — на «Мак-Дональдс», — тренер, наконец, от души рассмеялся.

— Спасибо! — судя по голосу, Гоша был доволен.

Роба отскочил от двери, чтобы не быть заподозренным в подслушивании. Но, оказалось, что он ошибся в оценке Гошиных устремлений.

— Сорвал с Михалыча кое-что, — шепотнул ему Гоша, как только они оказались на улице, — разменяю — половину тебе отдам.

— Не надо, — буркнул, устыдившийся в оценке новоявленного приятеля Роба.

— Как это не надо… Теперь все расходы и доходы пополам. Да, вдвоем мы таких заказов наберем! Кому хочешь, репу начистим! Даже Вовку-Бегемота уделаем…

— Вот он, оказывается, о чем думает? — поразился Роба, шагая к выходу, — какие совместные планы строит…

Но осуждать его не стал даже про себя. В конце концов, Гоша не пытался воровать или добывать деньги еще каким-то противоправным путем. Напротив, выбранная им стезя была нелегкой, относительно непорочной и требовала немало отваги. И с соратником он собирался быть честным.

У выхода их ждал Витек. Левое ухо у него распухло и имело пунцово-красный цвет. Роба насторожился. Если Витек хотел отомстить за свой позор, то он вполне способен был это сделать. Пластинка была отключена, и времени на ее запуск уже не было. Подобрался и Гоша, явно собираясь вступиться за приятеля.

— Слышь, ты извини, — Витек казался смущенным, — я не хотел подличать, просто зло взяло, что не могу тебя никак достать. Такого у меня никогда не было… Мир?

— Мир, — тотчас ввязался Гоша, — давай краба, забудем этот момент…