Я иду искать... Книга первая. Воля павших - Олег Верещагин

Бранка кивнула:

— Есть, как без них. А у вас не то нет?

— Нет, — признался Олег. — Может, были, но вымерли все. Зато у нас есть налоговая полиция и рэкет.

— Да, это хуже, — согласилась Бранка с серьезным видом. — Йой, а темнеет как!

И в самом деле — темнело очень быстро. Уже над самой головой гремел гром — точнее, не гремел, а упруго перекатывался, словно шар в кегельбане. Длинно и ворчливо, с гулом. Молнии сверкали часто, свет их почти не пробивался через кроны. Ветер тоже гулял где-то по вершинам.

— Сюда! — прокричала Бранка слева.

Было уже так темно, что Олег едва различал ее — девчонка стояла около чудовищного дубового выворотня. Неизвестно почему, но дуб, начавший валиться, выстоял и теперь зеленел, хотя его ствол торчал косо, под углом, а слева, под корнями, образовалась даже не яма, а настоящая пещера, в которой можно было стоять, не сгибаясь. При виде этого Олег по непонятной тоскливой ассоциации подумал, чего лишился с приходом цивилизации его мир…

Они с Бранкой успели вовремя. Как раз когда вошли, чуть пригнувшись, под выворотень, гром хрястнул — вот сейчас хрястнул по-настоящему! — и на лес рухнул дождь. Ветер тут же стих. Кроны отозвались многоголосым шорохом, быстро слившимся в громкий непрерывный шум, который лишь временами заглушали удары грома. Первая струйка упала на землю… другая… третья… закапало… хлынуло! В лесу под сводом листвы тоже шел дождь. Местами вода лилась наземь, как из водосточных труб.

Зачарованный этим зрелищем, Олег стоял у края вывортня, как на пороге странной комнаты. И сперва даже не понял, кого видит в свете очередной молнии — только через несколько секунд догадался, что Бранка, скинув всю одежду, танцевала под дождем, запрокинув лицо и подняв вверх соединенные руки. Вода лилась по ее лицу, плечам, распущенным волосам, телу, в промежутках между раскатами грома Олег слышал, как она почти исступленно выкрикивает:

— Бей! Бей! Бей!

— Рррах! Ррах! Ррах! — готовно отзывалось ее просьбам-приказам небо. Бранка повернула смеющееся лицо:

— Во-ольг! Иди сюда! Скидывай свое, иди сюда! До чего хо-ро-шо-о!!!

— РРРААХХ!!! — подтвердило небо.

Олег почувствовал, что каждый мускул в нем напряжен, словно хорошо натянутая гитарная струна. Гроза умело била по этим струнам пальцами опытного гитариста, выбивая то ли марш, то ли вальс, то ли хард-рок, то ли все вместе. Мальчишка понял, что еще секунда — и он все равно вылетит под дождь — на зов грозы — и поспешно начал стаскивать одежду, чтобы не замочить. Оставшись в трусах, он в два прыжка выскочил наружу, успев почувствовать, какой теплый дождь и какая теплаяземля под ногами. А в следующий миг он завопил — просто так, без слов, запрокинув лицо к небу:

— Йааахххха-а! — И небо готовно откликнулось еще одним ударом.

— Поймай меня! — крикнула Бранка, бросаясь вбок, в чащу.

Олег метнулся за ней — безо всяких там «таких» мыслей, увлеченный одним веселым желанием — догнать мелькающее между деревьями загорелое тело.

Что потом — он не знал и не думал. И не хотел думать, потому что «потом» означало прекращение этого бега по лесу под дождем.

Впереди слегка посветлело. Бранка выскочила на поляну — и почти сразу Олег, перейдя в мощный спурт, незнакомый, конечно, здешним жителям, догнал ее, схватил за плечи, а потом — раньше, чем она вывернулась гибким, скользким от дождя телом, — перехватил за локти. Бранка весело дышала, глядя своими сияющими глазами в лицо мальчишки, ничуть не смущаясь своей наготы. Да и скорей уж трусы Олега казались здесь неуместными… и где-то самым краем сознания вдруг проскользнула мысль — сбросить их и… дальше Олег не думал. Может быть, он и попробовал бы подумать… или даже сделать это. Но Бранка вдруг ахнула. И не отразившиеся на лице Олега его мысли были тому причиной. Она смотрела через плечо мальчишки, и глаза Бранки наполнял ужас.

Олег резко обернулся — на краю поляны, в десятке шагов от них, под дождем стоял всадник.

* * *

Раньше, чем ему удалось разглядеть всадника подробно, Олег почувствовал его ЗАПАХ. Это была отвратительная, густая, мокрая вонь — смесь человеческого и лошадиного пота, застарелой грязи и нестиранной одежды с мокрым железом. И только потом мальчик увидел всадника подробно.

Невысокий — ниже самого Олега — он сидел на маленьком мохнатом коньке цепко, словно сросся с ним, с высоким седлом, украшенным алой попоной с длинными золотыми кистями. Всадника защищали длиннополая пластинчатая броня с широкими рукавами, небольшой круглый щит с изображением спрута, закрепленный у самого левого плеча, и круглый же плоский шлем с чешуйчатыми нащечниками и жидким, но длинным султаном из алых перьев. У высоко поднятого левого колена был приторочен лук, у правого — колчан, на левом бедре виднелась рукоять сабли. В правой руке всадник держал острием вверх копье с зеленым древком и наконечником, украшенным алым конским хвостом. Круглое, со стертыми чертами дауна, лицо всадника было бесстрастно, тонкие усы, перевитые красными нитями, спускались на кольчужный шарф.

— Хангар, — услышал Олег выдох-стон Бранки, — выжлок…

Глаза-щелки под тонкими бровями окинули взглядом прижавшихся друг к другу мальчишку и девчонку. Бранка задрожала — Олег это почувствовал. Для нее опасность эта была не просто реальной — смертельной она была. А Олег смотрел на всадника и никак не мог отделаться от ощущения, что все это сон, фильм или спектакль, к нему не имеющий отношения. Он не мог поверить, что вот это копье может войти ему в грудь… или, что еще хуже — этот всадник может сейчас погнать их, куда ОН хочет, связать, ударить… просто потому, что он — хозяин положения. Он — сильнее.

Таких неприкрытых юридическим или моральным флером конфликтов в мире Олега давно не встречалось. И Олег не мог поверить в то, что вот это — ЕСТЬ, Даже совсем недавняя история с людоедской семейкой не производила столь противоестественного впечатления — может быть, потому что разыгрывалась в соответствующих декорациях, а не в лесу, под дождем, где только что было так здорово…

Всадник тронул коня — каким-то неуловимым движением. Олег успел отметить, что эта мохнатая животина ничуть не напоминает тех коней, с которыми он привык иметь дело — глупая мысль. Копье, опустившись, ткнуло его в плечо, отодвигая в сторону, и мальчишка сделал шаг — не потому, что толчок был сильным, нет. Просто от удивления. Конь, равномерно покачивая головой, украшенной чеканным налобником, вклинился между Олегом и Бранкой, которая замерла, словно парализованная. Больше не глядя на Олега, всадник нагнулся… и сырой воздух резанул отчаянный визг Бранки. Не крик, как от боли или гнева, а именно визг. Так визжат даже очень храбрые девчонки, случайно прикоснувшись к лягушке или столкнувшись со страшной серой мышью. Всадник что-то довольно проскрежетал, прохрюкал — ничего общего с человеческой речью это не имело. Бранка снова подала голос — и на этот раз уже не визжала, а отчаянно кричала:

— Пусти! Пусти! — и вдруг: — Во-оль!

Пригнувшись, Олег прямо с земли прыгнул на латную спину.

…Он не знал, что заставило его сделать этот прыжок. Только что он не ощущал ничего, кроме изумления, смешанного с заторможенностью. Даже когда Бранка завизжала, он вздрогнул лишь от неожиданности и — помнилось — тупо подумал: «Чего это она?» Но крик вдруг разом объяснил ему — и что происходит, и «чего» она.

И что с ней — и с ним — будет.

Наверное, это и называется — «генетическая память».

…Всадник не ожидал прыжка. Ударив всем телом, Олег выбил его из седла наземь, и при всей неожиданно кошачьей ловкости тот уже не успел перехватить повод или схватиться за луку — одной рукой он мял грудь Бранки, а второй держал ее за волосы. Но успел, невообразимо извернувшись, оказаться лицом к лицу с Олегом и ударить головой в шлеме в подбородок навалившегося сверху мальчишки.

Тренируясь, Олег получал и более сильные удары. Его охватила злость, смешанная с омерзением. Этот грязный коротышка тискал Бранку! Может быть, именно злость и помешала ему выбрать на самом деле верное решение. Помотав головой, как молодой бычок, Олег чуть отстранился от врага, чтобы нанести удар вернее — и полетел кувырком, получив пинок в живот.

Но вскочили они одновременно. Всадник, визжа — конечно, не как Бранка, а с явной угрозой, — молниеносно схватился за рукоять сабли. Но Олег уже сделал быстрый скользящий шаг — и свинг правой свалил мерзкую тварь с ног. Сабля серебристой змейкой выскользнула в траву, а Олег зашипел — костяшки пальцев были рассечены о проклятый нащечник! И поэтому же нокаута не получилось. Всадник быстро поднялся — потряхивая головой, чуть покачиваясь, но уже с длинным кривым кинжалом в руке. Рукоять кинжала была украшена алыми ленточками. Из-под нащечника всадника, склеивая левый ус в сосульку, медленно выползала кровь. Он тряхнул рукой, сбрасывая щит в мокрую траву.