Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один из них протянул руку к шлему и, когда Мони подал его, стал заглядывать внутрь, словно хотел убедиться, что там никто не прячется. Тем временем женщина, склонившись над его лыжами, что-то тихо мурлыкала себе под нос. «У нее был сказочно нежный голосок, доктор, — пояснил Мони и добавил: Ты даже представить не можешь, какое фантастическое зрелище я увидел в вырезе ее одеяния!» Видимо, он полагал, что я могу вообразить себе все что угодно, но представить себе, что за картинку он там увидел, — это уже за пределами моего воображения.
Потом женщина с фантастичным содержанием выреза взяла его под локоток, предлагая последовать за собой. Мони пришлось скинуть лыжи, и это окончательно добило странную делегацию встречающих, которые, по всей видимости, были убеждены, что он так и ходит с ними. Один из встречавших мужчин, красноречивым жестом испросив разрешения, поднял лыжи и понес с осторожностью, с какой носят одуванчики, чтобы ветер не растрепал их пушистые головки. Наверное, он принял их за неизвестные дорогостоящие и хрупкие приборы. Другой с такой же осторожностью нес его шлем, а дама, нежно поддерживавшая его под локоток, не сводила глаз с лыжных ботинок Мони, в которых он спокойно вышагивал по пружинившему и скорее всего сделанному из пластмассы настилу площадки.
— Да и как было не заглядеться на них, доктор. Ты ж знаешь эти ботинки, я привез их с последних соревнований в Швейцарии! Они-то были обуты в какие-то затрапезные сандалии!
Его ввели в подземелье и по роскошному коридору, отделанному светлым мрамором или чем-то в этом роде, провели в зал, битком набитый замысловатой аппаратурой. Жестом предложили сесть в мякое белое кресло. Со всех сторон он ловил на себе дружелюбно-любопытные и в то же время как бы извиняющиеся взгляды. Вообще все вели себя страшно дружелюбно, особенно дама. Она-то и подняла над его головой огромный шлем — такие надевают водолазам и завинчивают на уровне плеч. Мони слегка струхнул, но, стараясь выглядеть в глазах очаровательно улыбавшейся красотки настоящим мужчиной, покорно позволил нахлобучить его себе на голову.
Мужчины и единственная дама уселись напротив в такие же кресла и спрятали абсолютно одинаковые улыбки под такими же шлемами.
— Ну, теперь держись, Мони, подумал я, доктор.
Сейчас надо мной будут производить опыты. Но потом понял, что дело здесь не в опытах. Не то, чтобы понял, конечно, ибо понять что-либо я был тогда не в состоянии. Просто почувствовал, что опасности нет. Шлем при желании я мог снять запросто — ни завязан, ни застегнут он не был, просто плотно лежал на плечах.
Тут-то я смекнул, что они просто хотят пообщаться со мной таким образом, что это у них аппарат такой, и мысленно стал подгонять их: мол, чего там, валяйте.
Давайте познакомимся, представимся, кто мы такие, откуда мы… Я вот, например, чемпион по прыжкам с трамплина. Причем олимпийский. Мони Пробкин. Может, слышали или читали в газетах? На прошлой Олимпиаде, между прочим, прыгнул на… Вот так мысленно, доктор, подбадриваю я, значит, себя…. Ну, тебе это объяснять не надо. Вот тогда-то они мне и выдали! Я сейчас тебе перескажу все это, а ты мне должен объяснить, ты ведь лучше меня разбираешься в этих вещах…
Итак, Мони вдруг осознал, что его о чем-то расспрашивают, задают какие-то вопросы, причем вроде бы даже не задают, а они сами возникают в его голове.
Так бывает, когда человек размышляет о чем-то или колеблется в выборе и начинает задавать себе разные вопросы. И все бы ничего, да только вопросы были какими-то дурацкими: невозможно было представить, что он, Мони Пробкин, стал бы задавать себе такие.
Вот, например, такой: что это за штука, на которой он прибыл к ним и на каком принципе она работает. И это о лыжах!
Ну разве не абсурдно, чтобы чемпион по прыжкам с трамплина стал задаваться вопросом о том, каков принцип движения лыж? Он так и сказал себе: слушай, Пробка, кончай валять дурака! Что это тебе вздумалось в такой момент рассуждать об этом, словно ты никогда не слышал о скольжении, трении, видах смазки, законах аэродинамики…
Мони старательно стал гнать из головы всякие там формулы и графики, которые когда-то видел в учебных помещениях тренировочного лагеря, одновременно наблюдая за происходившим. Но ничего не происходило. Все четверо неподвижно сидели напротив. Зато в голове его возникли вопросы один хлеще другого.
И среди них один совсем уж идиотский: каково устройство и принцип действия той самой штуки, что у него на ногах? С трудом до него дошло, что речь шла о ботинках. И еще один: что такое чемпион?
Тут Мони Пробкин смешался окончательно. Не зная, что и думать о присутствующих, он, надеясь, что в своих шлемах они его все равно не услышат, громко сказал вслух:
— Эй, если вы и дальше собираетесь морочить мне голову всякой ерундой, давайте лучше поговорим о прошлогоднем снеге. Или вы разыгрываете меня? Я чемпион, и этим все сказано! Это значит-самый сильный, самый умный, самый смелый. Тот, кто прыгает выше всех и приземляется дальше всех… Вот что такое чемпион! Хотите убедиться — исследуйте меня, пожалуйста, я к вашим услугам, но только сначала объясните, кто вы такие и по какому праву этим занимаетесь? И вообще — где я нахожусь?
Похоже, они все-таки услышали его и поняли, что он согласен на исследования, потому что красотка немедленно поднялась, осторожно сняла с него шлем и, взяв под руку, повела в угол, где стояла кровать — такая же мягкая и белая, как кресла. Повела так нежно, как водят только к брачному ложу. Причем Мони обратил внимание, что ручка в тонкой перчатке слегка подрагивала. А ее фантастическая грудь так колыхалась над ним, когда она укладывала его, ласково погладив по лбу, что он тоже завибрировал, правда, от других чувств, но она вовремя отскочила, спустив с потолка огромный колпак, закрывший, как крышкой гроба, все его тело, и Мони остался под ним в кромешной тьме.
От этого эксперимента у Мони не сохранилось никаких воспоминаний: либо он сразу же заснул, либо его чем-то усыпили. Не знал он и сколько времени находился в этом состоянии, но пробудился с таким чувством, будто проспал несколько дней кряду. Впрочем, если допустить, что так оно и было на самом деле, то его отсутствие указывало на то, что эксперимент продолжался чуть ли не всю неделю. Значит, исследовали они его тщательно и подробно. И скорее всего именно тогда внедрили в его сознание всю эту историю, иначе чем объяснить, что его мозг оказался способен родить такое сочинение?
А история эта, замечу я как врач и человек, по всем меркам невероятная. Зная Мони с момента его прихода в юношескую команду, у меня есть все основания утверждать, что он не прочел ни одного научно-фантастического романа, ибо круг его чтения был ограничен спортивными журналами. О его интеллигентности не стоит и говорить, а воображение его развито не лучше, чем у осла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- На поющей планете. (Сборник) - Любен Дилов - Научная Фантастика
- Мой странный приятель астроном - Любен Дилов - Научная Фантастика
- Вперед, человечество - Любен Дилов - Научная Фантастика
- Звездные приключения Нуми и Ники (Книга 1) - Любен Дилов - Научная Фантастика
- Английский язык с Г. Уэллсом "Человек-невидимка" - H. Wells - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- УЖОСы войны [Fan Edit] - Джин Родман Вулф - Научная Фантастика
- Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод) - Джон Вэнс - Научная Фантастика
- «Если», 2012 № 10 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Вэля и мой компьютер - Адам Яромин - Научная Фантастика