Камни тоже плавают (СИ) - Зарубин Михаил Константинович

Ну а потом, что потом. Естественно, и бал, и банкет. Естественно, в Зимнем. И я на нем оказался в идиотском положении.

У всех наряды. У мужской части — откуда-то и черные фраки, и мундиры нашлись. И куча орденов. У прекрасных половинок — платья. А меня вот предупредить о дресс-коде забыли, или нарочно, или специально.

Думал, даже не пустят, ага, как же, отечественного чемпиона-то. С кислыми мордами лиц охраны, но пустили.

Мой костюмчик с красной жилеткой в крупную клетку и черные узкие штаны в хромовые сапоги, а ля Шон Коннори из третьего горца, конечно, стильны. Фантастически стильны. Мне б еще его бородку… Но… клетчатая ворона в стае хищных императорских пингвинов смотрелась бы органичнее. Или попугаев.

Осталось только задрать нос и айсберг изображать.

Через час новая напасть. Николай похоже на радостях от несостоявшейся войны перебрал и уже третий раз подходил к Долгорукой. Благодарить и целовать. Да так что у княжны голова «разболелась». А папа-князь и Беккель даже отлучиться не могут — и «неприлично» одному, и «дела» другому.

У Пауля после неожиданно сваливгегося от царя на шею какого-то ордена в бриллиантах аудиенция одна за другой у дядек императора. То его мечту — Петербургский автомобильный клуб вызывают обсуждать. Да еще под эгидой императорского дома. То развитие отечественного автопрома, то финансы учредительного комитета считать. Он даже далеко от их императорского кабинета отойди не успевает, обратно дергают.

Пьют и обсуждают. Не лопнул бы будущий наш рогоносец… Третий забег пытается к заветным комнатам совершить. Перехватывают…

Князь тоже попал в оборот, его как главу богатого рода, да еще активно привлеченного к гонкам, привлекли к развитию программы двигателестроения. Пилить бюджет. Такое сладкое слово. Такое заманчивое и многообещающее. Отлучишься, и царь потом не простит и другие сразу от финансов ототрут…

Дед куда-то пропал, то ли красотки дворцовые похитили, то ли зеленому змию схватку проиграл…

Короче, у княжны Долгорукой задачка: есть юная княжна со слетевшим с «тормозов» царем, есть куча народа — валить надо, а везти домой девушку некому. Все заняты, у всех дел выше крыши. И ссат-с! Хоть одной по ночному городу домой отправляйся, на радость злодеям, грабителям и царствующим озабоченным насильникам. И сплетням.

Ну а я что? Я не занят. Ни связей, ни задач. От денег, естественно, оттерли. К делам, естественно, пока не припахали. Мимо ордена тоже пролетел. Поглазели и оставили пока в покое. Дамы пожамкали, потрогали, одна старушенция даже ниже пояса помяла. Видимо не понравилось — не той степени жесткости, хвала всем! Помяла, сморщилась и учапала в пространство. Потанцевать попробовали. Признали воняющим бензином, хоть и брутальным, но малоперспективным. Обозвали: одни — занудой, другие — молчуном, третьи, самые юные, — стариком. И отстали от игрушки. Надоела пока. Поэтому свободен как вольный ветер. Прикинул: царю не должен, ко мне его претензии будут тоже смехотворны — обязали-с меня и всё, кто я и кто княжна — да и жалко напарницу. Вот я и согласился проводить. Как напарник и друг.

Усадил. Машину, конечно, не взял, не с рёвом нашего движка девушку с «мигренью» домой везти. Хотя от погони уходить было бы самое то. Но не пустили б Долгорукую к машине. Двуколку вытряс со смирной лошадкой. Для себя. Вправо вожжи тянешь — вправо идет, влево — влево идет, обе тянешь — останавливается. Типа тормоз включается.

Выйхал и у крыльца, как и договаривались, вышедшую подышать княжну перехватил. «Нооо!» И повез пока все от наглости зевали. Под старт охранки в Зимний за консультациями я вывернул на Адмиралтейскую — дальше едешь ближе будешь. Ищите…

Погода фантастическая, как на заказ. Легкий ветерок гонит по светлеющему небу черные, набрякшие облака. Лошадка цокает копытами, неторопливо труся по Невскому. Ночь и фонари. В меру тепло и загадочно. Ну и темнота друг влюбленных.

В такую ночь только невинным девушкам признания делать и коварно совращать. Ну, или соблазнять. Это в меру их опытности. Только нельзя. Слишком разные мы в положениях в обществе. Слишком строгое общество. Патриархальное, слишком требовательное к женщинам. Сломать девчонке всё могу. Ну и мне прилетит — на всю оставшуюся короткую жизнь хватит, если и не копнут кто и откуда я. Проще мне нужно быть. Проще. Подальше от вершин власти валить надо, а я высунулся по самое не балуйся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Да и «мигрень» у нее, шучу над собой…

— Иван Сергеич, давайте по городу немножко поездим? Просто покатаемся… Такая замечательная погода… голове легче становится… Не хочу домой, — и глазищами на меня так хлоп-хлоп.

Наверное, «выхлопом» надышалась, смеясь оправдываюсь перед собой. Пусть продышится свежим воздухом, может, и правда, голова пройдет.

Ну и желание женщины закон, а красивой женщины — еще и приятный закон. Я сыт и рядом бок юная очаровательная красавица греет, за руку обхватила, прижалась доверчиво. Что еще нужно нормальному мужчине, если рукам и мыслям волю нельзя не давать?

Нужно уметь не молчать.

Это когда ты юн и неопытен, ты скучный, зажатый собеседник. И теряешся в компании противоположного пола. Вся харизма к нахрапу сходит. Когда же у тебя за плечами полжизни поточных аудиторий и вереница студенток-третьекурсниц, то умение держать интерес уже в кровь впитывается, прирастает.

Вот мы с княжной и ездим бесцельно по ночному городу. Ненавязчиво развлекаю Танечку рассказами про фонари и машины, про Луну и звезды, про историю мира рассказываю немножко, ну и смешные истории из прошлой жизни, конечно. Ну и слушаю ее естественно, внимательно слушаю. Все женщины любят, когда их слушают и, самое главное, слышат…

Проезжая Фонтанку, вспоминаю когда-то слышанные куплеты:

Там, где Крюков канал

И Фонтанка река,

Словно брат и сестра, обнимаются,

От зари до зари

Там горят фонари,

Вереницей студенты шатаются.

Они горькую пьют,

Они песни поют,

И еще кое-чем занимаются.

Танечка Николаевна замирает, но потом трется щечкой о мое плечо…

— Как красиво… Вы настоящий поэт…

У дверей парадной княжна оборачивается ко мне. Я замираю на ступеньку чуть ниже, эта разница делает нас одинакового роста, и я любуюсь отражением фонарей в её глазищах.

— Спасибо тебе за победу… — шепчет княжна и целует меня в губы, — и за вечер!

Длинным, многообещающим и совсем не дружеским поцелуем.

Дамы и господа, продолжение завтра!) Не скупитесь на лайки)

Глава 9

Дела финансовые

Интерлюдия третья — Где-то там высоко…

— Николя, да успокойся, сядь! — смотря за мечущимся по кабинету собеседником, развалившийся в кресле крупный лысеющий мужчина закинул ногу на ногу и пригубил вина. — Никуда не денется от тебя эта княжна!

— Успокойся⁉ Да этот Беккелевский выкормыш вообще охренел! У МЕНЯ!.. МЕНЯ! бабу из под носа увел! И где??? В Зимнем!

— Ну и что? — крупный лениво пожал плечами. — Последняя у тебя что ли?

— Братик, вы там вообще? Серго с Андреем у меня Матильду отбили, уступил и простил! Осмелели? Думаете Николя зубы потерял⁉ Да? Теперь и этот плебей посмел увезти прямо из под носа! Да я его…

— И молодец, что посмел! Ты был слишком пьян и назойлив… Узнала бы твоя Аликс… или ты ее все-таки в монастырь решил спровадить?

— А…Очумел? — взъерошив волосы, русый тоже не мелкий мужчина с явно прослеживаемыми чертами семейного сходства со своим собеседником плюхнулся на диванчик. — Да я… Да мы… И что ты предлагаешь делать?

— Успокойся! А так герой увез княжну. Беккель с «носом», точнее с «рогами». Твоя ненаглядная Аликс и, что важно, Свет кости ему и ей, а не тебе по углам моют!

— Но… но я ее хочу! И вообще этот плебей… — русый, не совладав со своими эмоциями, снова вскочил.

— Как ты себе это представляешь? Хотя… — крупный пригладил усики. — хоти, кто тебе мешает? Пригласи на бал их с Беккелем…