Восемнадцатое Царство - Андрей Мансуров

Ты его сам знаешь. Потому что открывал на имя своей матери. По её паспорту. Наши сотрудники уже пробили.

Миллион в долларах. Твои «деловые партнёры» не поскупились, и не обманули.

Колян сглотнул, но опять ничего не ответил.

Полковник молчал, но смотрел на него так, словно хотел прожечь дырки во лбу.

Сержант спросил:

– Может, скажешь хотя бы – зачем?!..

Колян, поколебавшись, кивнул:

– С-скажу… Скажу. Хотел выбраться отсюда к такой-то матери… И матери обеспечить… Операцию. А без неё ей оставался – год. А затем и лечение и уход на старости… В Швейцарию, что ли. Или – Израиль. Там, говорят, врачи… Хорошие.

– Но почему – им-то?! Главным врагам?!

Колян тоскливо обвёл глазами защитно-зелёный потолок палатки. Посмотрел на свои ботинки. Покачал головой:                                                            – Если честно – сам не знаю. Наверное, потому что больше никто не предложил… А эти… Когда они год назад предложили работать на них, вначале не хотел…

А потом – как чёрт под локоть толкнул. Чего, думаю, мне терять? Живу, причём, добровольно – в дыре, куда Сталин ссылал зэков долбаных и интиллигентов с…аных – чтоб попередохли тут с холоду и голоду, или поубивали друг друга… Хуже, думал, уже не будет… Ведь сейчас расстрела у нас нет?! – он вскинул глаза на окружавших. Ему никто не ответил. Тишина стояла такая, что, казалось, упади иголка – и то будет слышно. Даже надсадная, и выматывающая душу песня чёртова летнего гнуса стихла – очевидно, в палатке распылили инсектициды…

– Я… – Колян попробовал снова, – Хотел доказать. Сам себе. Что самостоятельный. Могу, при случае, распорядиться своей судьбой. Про «секреты» и «честь» страны, уж извините, не задумывался… Здесь, у нас, в Новой Горловке всё это – тупая чистая абстракция…

– Доказал. Что самостоятельный. И можешь. Принимать решения. – полковник дёрнул щекой. – По докладу сержанта – ты вёл себя как настоящий герой. Патриот. Личность с большой буквы. Говорю без иронии. И – что? Неужели это можно купить?!

Колян покачал головой. В голосе появился надрыв:

– Н-нет. Я… Чувствовал – что всё пошло не так… Что ни ради говённых денег… И – не ради того, чтобы проверить свою «крутизну»…

Нет, не могу описать. Сам – дурак!

Нет у меня оправдания. И объяснения тоже нет. И если вы ещё хоть чуть-чуть верите мне, Влад… Простите, сержант – только одна просьба! Вот пуля! – он достал её из кармана, – Дайте мне на минуту мой… ГШ… И… Выйдите. Все.

– Я не имею на такое права! – полковник перегнулся через стол, глаза пылали. – Ты ещё не рассказал ничего о контактах, как на тебя вышли, кто это, как поддерживалась связь, и!..

– Хорошо. Оставьте мне лаптоп с микрофоном… Я расскажу. А ГШ дайте сейчас!

Полковник посопел. Глянул на сержанта. Тот кивнул:

– Жаль его. Хороший парень. Спорол по детству х…ню! Но если останется жить – сам себя съест! Совесть – она хуже гестапо!.. Так что – так, или иначе…

А так – хоть мучиться не будет!

– Если б я тебя не знал так долго, Федорыч, не поверил бы. И не послушался. – полковник встал. Колян не видел, что происходило дальше – всё застилала пелена слёз и…

Гнева на самого себя! А на кого ещё?! Сам баран – обвинять некого!..

Рука сержанта крепко обхватила его предплечье, и усадила на стул:

– Вот микрофон. Вот лаптоп. Вот – ГШ. Прощай.

– Прощайте. Простите, если сможете… Я… Сам знаю!      Всё о себе.

Влад, просьба: пусть кто-нибудь… Позаботится о матери. Операцию нужно сделать… побыстрей.

Толика разбудил выстрел.

Сердце ёкнуло: прорвались?! Твари выбрались, и началось?!

Но вокруг оставалось тихо. Только приближались шаги.

Вошёл сержант:

– Толик! Скотина обаятельная – покорил-таки, похоже, сердце девушки! Вот – телетайпограмма! Доктор Татьяна Тунеева спрашивает, как здоровье и настроение у Анатолия Сергеевича, и ещё… Сообщает, что хотела бы увидеться как только он сможет к ней в госпиталь приехать!

Толик… Снова покраснел.

Она его помнит! Она беспокоится о нём и хочет увидеть!!! Неужели она… вычислила его чувства к ней? Ведь не зря говорят, что женщины в этом смысле обладают шестым чувством! Инстинктом!

И никакого значения не имело, что сержант и Надюха похихикивают и дают друг другу и ему тумаков: он ощущал… Что счастлив!

Да, вот так просто, и буднично: счастлив!..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});