Проект «Крейсер» - Галина Гончарова

Голубые глаза Иридины резко распахнулись.

Сначала в них метался ужас и боль. Но потом постепенно она узнала Калерию. Ужас уходил из голубых глаз.

— Тихо, девочка, тихо, — успокаивающе заговорила Калерия, устраивая поудобнее голову Дины. — Все будет хорошо.

— Пи-и-ить… — разлепила губы женщина.

Калерия чертыхнулась и поискала глазами воду. Нашла бутылку на столе, отхлебнула… вино?

А почему бы нет?

Дина пила жадно, захлебываясь…

— Сарн мертв. Мы его убили, — тихо рассказывала Калерия. — Черный доктор сбежал. А ты беременна. Скоро у тебя родится ребенок…

Дина всхлипнула.

Она ничего не помнила из своего пребывания в пузыре. Беременность просто выпала из ее памяти. Эрасмиусу нужен был инкубатор, и он держал Дину в состоянии полу-комы. Зачем ей нервничать, пытаться что-то сделать, да вообще — зачем инкубатору разум? Выключить — и довольно. Да и… побочный эффект — безумие — нельзя было исключать. Зачем тратить время на купирование приступов сумасшествия?

Ученый был практичен до крайности.

Вот если бы ему нужно было для дела содрать с Дины шкуру, медленно посыпая ее солью, — рука бы не дрогнула. А не надо — так зачем зря мучить?

— Ребенок?

— Ну да. Так что расслабься и не сопротивляйся. Это все быстро закончится.

Дина посмотрела на свой живот:

— Ребенок… так странно…

— Ничего, девочка. Все будет хорошо. Я рядом с тобой — так что все страшное кончилось.

И, опровергая ее слова, из коридора донеслись выстрелы.

Аврора притаилась за выступом стены. Плазмер приятно оттягивал руку.

Коридор в этом месте очень удобно изгибался. Пират отвел Эрасмиусу под лабораторию самый дальний угол станции — рядом с люком, ведущим в ангар, чтобы тот мог курировать часть проектов в открытом космосе. И тут же неподалеку размещался лазарет. Чтобы доктору далеко не ходить.

Сейчас это играло против Авроры. Потому как пиратов там лежало человек пять. И все они… ну не в битву ведь кинутся?

Разумеется, нет. А вот попробовать тряхнуть доктора на предмет какого-нибудь чуда — запросто.

Скорее бы появились свои. Но… на чудо надейся, а сама лапками греби. Жаль, Черный доктор ускользнул. Если его нет в лаборатории…

Аврора не питала никаких иллюзий. Такие твари, как Эрасмиус Гризмер, из лавы сухими выходят. И даже неподжаренными.

Первый пират появился минут через пятнадцать.

Простучали по коридору подошвы ботинок, и из-за поворота показалась грузная фигура.

Аврора не стала тратить время, выясняя, кто идет. Эту тварь она помнила еще с налета на крейсер. Уж что другое, а память у шпионки была великолепная.

Плазмер в руке выплюнул раскаленный сгусток — и на пол опустилось нечто обугленное, воняющее горелым мясом.

Аврора покривила губы.

Собаке собачья смерть. Батарея заряжена полностью. Так что ей хватит минут на сорок серьезного боя. А потом… а какая разница?

Она никого не пропустит!

Назад не отступаем!Я лучше мертвый самУйду в родную землю,Чем эту землю сдам.Мы кровью будем квитыС врагом — прими обет,Что люди позабудутПлоды его побед, —

крутилась в голове старая песня. С этими словами легионеры Русины уже много лет шли в бой. В разведку. На смерть.

Аврора знала — она не уйдет. Не пропустит врага к измученной Калерии и рожающей беспомощной Дине. Это — ее люди. Ее подруги.

Это — просто ее!

Сейчас это те, кто стоит за ее спиной. И уйти она не сможет. Иначе это…

А ежели я дрогнуПеред врагом в боюИ ежели забудуТу клятву, что даю,До гроба не отмыть мнеПозор своей вины.Пускай меня поглотитБезумие войны.

Аврора прищурилась и ошпарила плазмой следующего пирата. А нечего тут бегать, нервировать женщин.

Ухмыльнулась так, что, увидь это Эрасмиус, точно оценил бы. Холодно. Зло. Бесшабашно.

Интересно, сколько пиратов она сегодня отправит в могилу? Хорошо бы штук двадцать. За все приятное!

Хотя и одного Сарна достаточно, чтобы оплатить проход по мосту до Ирия. [14]Отправить к Чернобогу такую сволочь?

Да за такое ордена мало!

Твари… стрелять в ответ начали.

Ничего, заливайте коридор плазмой, тратьте заряды… все равно, пока здесь такой ад творится, вы не пройдете. А я полежу спокойненько… благо сзади только лаборатория…

Иридина выгнулась в очередном приступе боли.

— Лера, я умру? Да?

Калерия тоже так считала. Но сказать об этом несчастной девчонке, у которой на теле живого места нету?

— Глупости! Всем больно во время родов. Ты не исключение. Или ты думала — это как маникюр делать?

— Нет. Такое ощущение, что внутри все рвется… Я точно умру.

— Не говори ерунды. А то родишь — уши надеру.

— Лера… если что — ты моего ребенка возьмешь?

Калерия аж задохнулась.

От необходимости отвечать ее спасло то, что Дина выгнулась в новом жестоком спазме. А Лера с присвистом смогла выдохнуть сквозь зубы.

Это ж надо!

Вот тебе и избалованная великосветская капризница!

Вот тебе и лак для ногтей по пятьсот галактов за тюбик!

Вот тебе и платья от-кутюр!

Ребенок — от пирата, из-за которого она умирает… и все-таки…

Дина застонала — и Калерия опять обратила на нее все свое внимание. Вытерла ей пот со лба, попробовала влить вина сквозь стиснутые зубы.

— Вот так, дыши, маленькая, все будет хорошо.

— Лера, обещаешь?

— А твои родители?

— Они от меня отказались. Я не отдам им ребенка! Не хочу! Они его в приют сдадут!!!

Калерия ничего не сказала вслух. Но…

Могут и сдать. Если сенатор от родной дочери отказался, то что он сделает с отродьем пирата?

Хорошо если не убьет.

— Лера!!!

Калерия Вайндграсс вздохнула.

— Дина, я обещаю. Ребенка я воспитаю. И выращу. Но, думаю, ты и сама этим займешься.

Голубые глаза закрылись. На миг. А когда Дина их открыла — в них светился покой.

— Лера, ты замечательная.

Две женщины смотрели в глаза друг другу. И что-то такое проходило в них… дни плена, унижений, боль и страдания, горечь и отчаяние… вот отчаяния уже и не было…

Они молчали, но так много можно сказать одними глазами… так много…

«Дай слово…»

«Клянусь».

«Верю. Ты замечательная».