Прилежная ученица - Остин Несси

– Что же ты будешь делать? – растерянно спросила она. – Кто теперь будет заниматься малышом?

– Я обращусь в агентство. – Он внимательно наблюдал за ее реакцией на свои слова. – Я попрошу, чтобы подыскали кого-нибудь помоложе. Вроде тебя. Такую же подвижную и жизнерадостную.

Эвелина растерянно взглянула на Алессандро. Ее сердце забилось как сумасшедшее. И даже не успев подумать, она выпалила:

– А я тебе не подойду?

– Но у тебя здесь своя жизнь, – сказал он осторожно. – Разве нет?

И во что же сейчас превратилась эта жизнь без него и без Ренцо? Она бы с радостью променяла эту жизнь на одну только возможность быть с этим человеком рядом. Пусть даже в качестве няни для Ренцо.

– Ты хочешь сказать, что я тебе не нужна? – Она хотела определенности.

Лицо Алессандро потеряло напряженность, и он заключил ее в объятия.

– Дорогая Эвелина, – пропел он. Его черные глаза сияли. – Ты мне нужна, еще как нужна. Вся проблема именно в этом. Я не могу больше без тебя.

– Алессандро, – прошептала Эвелина, но не двинулась с места. Зачем? Его объятия – вот то место, где ей всегда хотелось находиться.

Алессандро касался кончиками пальцев ее щек.

– Я весь горю от желания, – шептал он ей. – Все это время, когда тебя не было со мной, этот огонь тек по моим жилам, не давая мне спать, лишая меня покоя и аппетита. Я так хочу, чтобы ты поехала в Италию с нами, я хочу, чтобы ты заботилась о Ренцо, у тебя это прекрасно получается. И, прости меня, я не могу не сказать и об этом, я хочу, чтобы ты была моей, чтобы ты делила со мной постель.

И она тоже этого хотела, больше, чем чего-то еще.

– А как же Ванесса? Что бы сказала она? – прошептала Эвелина. Она ощутила вину перед покойной кузиной.

– Ванесса умерла, – проговорил Алессандро с горечью, отчего его голос стал мягче. – А мы с тобой продолжаем жить. Неужели ты думаешь, что она не хотела бы, чтобы мы были счастливы?

Счастливы? Разве он может гарантировать ей счастье? Или он может пообещать только море бурных эмоций и страстей, которые не принесут покоя ее душе?

Эвелина вздохнула.

– Я даже не знаю…

– Откажись от моего предложения, и ты потом будешь жалеть об этом до конца своих дней, – пылко проговорил Алессандро. – Я знаю, что ты так же страстно желаешь меня. Ты меня не обманешь. Я вижу это в твоих глазах, я могу прочесть это по твоим губам. Ну давай, скажи мне, что это неправда. – Его черные глаза пронизывали ее насквозь. – Нет, ты не можешь этого сказать.

Конечно, она бы не стала лгать ему, но на кон было поставлено слишком много. Вся ее жизнь. Ее карьера. И, самое важное, ее ранимое сердце.

Эвелина подняла на Алессандро свои голубые глаза, напряженно вглядываясь в его лицо. Что, если ее постигнет та же участь, что и неизвестную ей Камиллу, да и многих других до нее…

– Все так непросто, Алессандро.

– Это зависит от того, как ты на это смотришь, – заметил он. – Многие вещи в этом мире на самом деле гораздо проще, чем мы думаем.

Он наклонился к ней, касаясь ее губ своими, и ее протест был погашен нежностью и настойчивостью его поцелуя. Она пыталась напомнить себе, что согласиться на его предложение было бы чистым безумием, но ее мысли путались. Она убеждала себя, что он не предлагает ей ничего, кроме отношений, у которых нет прочного будущего, отношений, которые могут окончиться так же неожиданно, как начались, а ей хотелось гораздо большего. Но все эти доводы не могли устоять против неистовства его страсти.

– Алессандро, – шептала она в забытьи, раскрывая свои губы навстречу ему.

Он наслаждался трепетом е. е губ, дрожанием ее языка, и ему тоже хотелось большего. Ее горячая готовность идти ему навстречу, первый контакт их тел вызвал у него взрыв чувственно-то голода, настолько сильного, что он едва смог удержаться от того, чтобы тут же уложить ее на землю, сорвать с нее одежду, войти в ее нежное душистое лоно и проливать в нее свое семя снова и снова.

Они оба одновременно прервали поцелуй, хотя и по разным причинам.

Эвелина провела рукой по растрепанным светлым волосам.

– Ты слишком многого просишь, Алессанд– ро, – заметила она.

– Я знаю.

Бросить все, что она наработала здесь, в благополучном и привычном Бостоне, оставить свою налаженную и предсказуемую жизнь, свою карьеру, которая обещала ей так много уже в обозримом будущем, своих преданных друзей, свою родину. В обмен на что? На его тело, на его сына, на возможность жить в прекрасной, но чужой вилле, расположенной так далеко от ее родных мест. Никаких заверений в любви. Никаких обещаний или обязательств.

Конечно, он предлагает ей гораздо больше, чем Камилле, но разве она забыла, как легко он распрощался с той? Только наивная дурочка может согласиться на такое невероятное предложение.

Но затем Эвелина подумала о том, что же у нее останется, если она откажется. Она будет жить пустой и скучной, привычной до оскомины жизнью. Без этого невероятного темпераментного итальянца, без его страсти, без его поцелуев, без его горящих глаз… Именно такую жизнь она и вела последние месяцы со дня своего приезда из Италии. Кстати, о чем это она мечтала все время, вплоть до неожиданного и такого желанного звонка из Италии?

Эвелина понимала, что в жизни иногда нужно поставить все на карту. Ей уже не однажды приходилось рисковать, например когда они с Риком только закладывали основу компании, но то был оправданный и рассчитанный финансовый риск. Сейчас же речь шла о ее чувствах.

Но ей – двадцать семь лет, и Алессандро несомненно был прав, когда говорил, что она будет жалеть до конца своих дней, если откажется от возможности, открывающейся перед ней. Если все пойдет совсем уж плохо, что ж… Она сможет опять наладить жизнь в Бостоне. Она даже сможет открыть еще одно рекламное агентство. Если она сделала это однажды, почему бы не сделать это и второй раз?

А вот второго Алессандро ей не встретить. Неужели она хочет закончить свою жизнь одинокой и разочарованной женщиной, раздумывающей над тем, что бы с ней стало, если бы тогда она не побоялась пойти до конца?

Чуткий к ее состоянию Алессандро, видимо, ощутил временную слабость Эвелины и сразу же, как матадор, кинулся на слабеющую жертву, беря быка за рога. Он произнес бархатным голосом:

– Так что, Эвелина, не согласишься ли ты переехать ко мне в Аррецио?

Последовала пауза, во время которой он даже боялся дышать. Если бы мог, он остановил бы и сердце.

– Да, – тихо прошептала Эвелина.

Это было так похоже на предложение руки и сердца, и в то же время это было нечто совсем иное. Он ведь не предлагал ей брак. Он был честен с ней до конца. Он желал ее, он доверял ей своего сына. Но он не говорил о любви. Он не говорил о свадьбе. Она будет для него всего лишь любовницей и воспитательницей его сына.

Конечно, Эвелина хотела большего. Ей было этого недостаточно, но она была не в силах отказаться и от этого. Потому что и это было даже больше, чем она смела мечтать. Это было больше, чем она имела здесь, живя без своего высокомерного аристократа, который царил в ее мыслях, как ни один мужчина прежде.

Но Алессандро хотел знать наверняка.

– Так ты бросишь все здесь? – Да.

– Почему?

– Из-за… из-за Ренцо, – выдавила Эвелина и увидела, как сжались его губы, как невидимые ставни закрыли от нее его душу.

– Понятно. Из-за Ренцо.

Его глаза погасли, а голос стал совершенно бесцветным, и Эвелине стало его жаль, ей захотелось опять вдохнуть в него страсть и пыл.

– И из-за тебя, конечно, тоже, – поторопилась исправиться она.

– Из-за меня? – опять переспросил он.

– Я хочу быть с тобой, – не выдержала Эвелина, – я хочу заниматься с тобой любовью, я хочу делить с тобой жизнь и постель, – повторяла она дрожащим голосом, стараясь быть искренней и откровенной с ним.

Эвелина протянула руку и коснулась его темных волос. Он не сводил с нее глаз, заметив уязвимость, робость и неуверенность в ее взгляде, (но будучи не в состоянии дать те заверения, в которых она нуждалась. Может, у него и в самом деле не было сердца, но было бы несправедливо говорить о чувствах, которых он не испытывал.