Князь грязи - Елена Прокофьева

Повелитель Мух - мух, как порождений мертвой и гниющей плоти, мух, несущих на крылья чуму. ОН тоже прежде был ангелом. Когда ОН пал с небес - чума пала на крыльях мух на Ханаан, и в этом было первое из преступлений ЕГО против Бога.

Человек по имени Сабнэк служит Баал-Зеббулу, живет в темном зале подле ЕГО бездонного логова, видит ЕГО, говорит с НИМ, доносит волю ЕГО до верных ЕМУ, приносит жертвы ЕМУ и потому имеет в мире отверженных абсолютную власть.

Сабнэк - пророк Баал-Зеббула!

Ольга была одной из жен Сабнэка.

Она была в зале...

Она присутствовала при жертвоприношениях...

Она слышала рычанье божества.

Она видела лицо пророка.

Она не должна была выходить на поверхность! Никогда...

Она прикоснулась к запретному, к тайному, она не должна была вернуться в верхний мир - они не могут допустить, чтобы кто-то из верхнего мира узнал об их настоящей жизни, об их вере! О верности Баал-Зеббулу. О Сабнэке. И о том, что они - счастливы!

Жалость людей верхнего мира к "падшим" из мира нижнего, брезгливость, презрение и неведение людей верхнего мира относительно мира нижнего - залог их силы и благополучия, залог их покоя. Люди из верхнего мира не должны знать, что на самом деле они - мельтешащий сброд, жалкие муравьи, работающие для того, чтобы нижний мир жил сытно и пьяно, плодящиеся для того, чтобы у Баал-Зеббула были жертвы, а у верных ему - забава и свежая кровь...

Люди нижнего мира счастливы.

Люди верхнего мира не должны об этом знать.

И Ольгу не должны были выпускать в верхний мир...

Жучок совершила ошибку, взяв с собою Ольгу... Жучок надеялась, что никто никогда не узнает... Что Ольга - не расскажет... Да и кто бы стал ее слушать? Кому она могла рассказать, что выходила наверх? Никого это не тревожило, пока Ольга возвращалась назад! Никого... И сама Ольга была благодарна Жучку - за то, что могла хотя бы видеть свет, за то, что могла хотя бы изредка видеть мир верхний!

Жучок поплатилась за то, что нарушила закон.

Ее убили...

Ольге никто не говорил этого, но Ольга знала, чувствовала: Жучка убили нашли мертвой на полу в КПЗ.

Жучка убили, а Ольгу будут искать, чтобы любыми способами вернуть туда, в нижний мир! Убить Ольгу они не могут...

Не имеют права. Ольга - супруга Сабнэка!

Они не убьют ее - только Сабнэк может решать ее судьбу, а ему они побоятся сказать о том, что она ушла в верхний мир. Нет, не осмелятся... Расскажут все потом, когда вернут ее и будут решать, что с ней дальше сотворить. Ее не убьют, но этих двоих, которые приютили ее... Этих двоих, которые называют себя ее родителями... Их наверняка убьют. Обоих.

Только женщину они сначала изнасилуют. Она - чистая, красивая, у нее мягкая кожа, от нее вкусно пахнет - мужчины подземного мира, зловонные, опухшие от пьянства, синевато-бледные от жизни без света, любят завладевать такими, как она, красивыми и чистыми. Они будут передавать ее один - другому, терзать, царапать, кусать, они захотят увидеть ее кровь, они захотят увидеть, какая она изнутри... Ольга знала, как это происходит, когда женщина верхнего мира попадает к мужчинам нижнего мира. Им все равно бывает, сколько ей лет и красива ли она, но, если она красива, они будут еще более жестоки и еще дольше не дадут ей умереть.

Ольге посчастливилось, что ее с самого начала предназначали Сабнэку. После него никто уже не осмеливался прикоснуться к ней. Несмотря на то, что Сабнэку она давно уже прискучила и он отослал ее прочь, и теперь его услаждают другие жены, моложе и свежее Ольги, а ее Сабнэк наверняка уже позабыл!

Позабыл... Но он вспомнит Ольгу, когда ее приведут к нему на суд! Он ее вспомнит, а она - увидит его лицо еще раз, в последний раз... И тогда уже не страшно и не жалко умереть. Шагнуть в смерть... Шагнуть в темноту, из которой уже никогда не будет выхода! В которой никогда не забрезжит свет...

Сны Ольги были темны, как смерть.

А потому она не любила спать...

Я читала.

Щелкнул отпираемый замок.

Муж пришел...

Я бросила быстрый взгляд на часы - половина первого ночи, где же он шлялся? - и снова уткнулась в книгу.

Он приоткрыл дверь моей комнаты, постоял, пыхтя и печально бурча животом.

Пусть не надеется... Пусть не надеется, что почти разведенная с ним женщина будет встречать его горячим ужином!

Хочет жрать - найдет себе в холодильнике и согреет чего-нибудь, я теперь готовлю много и разнообразно, девочку надо кормить как следует, у нее и так гастрит от неправильного питания - гастрит, увеличена печень и есть угроза сахарного диабета! Ей еще диабета в таком возрасте недоставало, ко всем ее бедам! Я в лепешку разобьюсь, а откормлю ее и вылечу... Так что и он найдет себе в холодильнике что-нибудь...

Что-нибудь диетическое!!!

- Насть! А, Насть? Ну-у-у... Не будь такой стервой!

Мерзкий, плаксивый голос! Ненавижу. Геральт из Ривии никогда не стал бы так ныть. Тем паче, что этот еще и фальшив при всей своей показной кротости. Как только насытится... Знаю я его!

- На-а-асть!

Я читаю. Я ничего не слышу... Читаю я!!! Он что, не видит?! И книжка, между прочим, очень интересная...

"На Геральта коллекция впечатления не произвела - он пол года жил у Йеннифэр в Венгеберге, а Йеннифэр располагала еще более интересным собранием, содержащим даже невероятных размеров фаллос, взятый, кажется, от горного тролля. Было у нее не совсем удачно выполненное чучело единорога, на спине которого она обожала заниматься любовью. Геральт считал, что если и существует место, еще менее пригодное для любовных игр, так это, пожалуй, только спина единорога живого. В отличие от него, считавшего кровать роскошью и ценившего все мыслимые возможности, предоставляемые этим чудесным предметом мебели, Йеннифэр была на удивление изобретательной. Геральт вспоминал приятные моменты, проведенные с чародейкой на крутой крыше, в забитом пылью дупле, на балконе, причем - чужом, на перилах моста, в раскачивающейся на бешеной реке лодке и во время левитации в тридцати саженях над землей.

Но хуже всего был единорог..."

...А у меня в жизни никогда, никогда не было и не будет ничего интересного и прекрасного!

Муж прошлепал на кухню. Теперь нарочито громко гремит посудой. Ой, не могу! Разведусь я с ним... Быть может, к тому времени Ольга достаточно придет в себя и решит уйти со мной, ко мне... Не могу же я ее оставить с ним! Через год, через два, через три... Сколько ей понадобится времени для того, чтобы стать нормальным ребенком?! Если я и не помру за это время, то наверняка свихнусь и поседею! И долгожданная свобода не даст мне желаемых радостей. Года через три мне будет уже тридцать лет... Тридцать лет! Подумать жутко.

Муж закончил трапезу и прошествовал в душ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});