Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда я почувствовал движение слева от меня, то, не раздумывая, послал туда рейку, держа ее на уровне собственных плеч. Раздался треск, рейка сломалась, столкнувшись с чем-то твердым. За треском последовал вскрик удивления и боли, а значит, это был человек. Обломок рейки в моей руке оказался чересчур коротким, чтобы достать цель во второй раз, но я упал на колени и вытянул руку изо всех сил вперед, стараясь задеть невидимого врага по ногам…
И вроде бы мне это удалось, но, как только конец рейки коснулся чужого тела, тут же гром и молния пронеслись над моей головой, обжигая кожу на затылке. Я упал грудью на землю и перекатился в сторону. Невидимка нажал на курок еще раз, но оружие издало лишь щелчок.
— Твою мать! — прозвучал в темноте яростный шепот, и я удивленно приподнялся.
— Гарик? — осторожно спросил я.
— А это кто еще? — так же осторожно поинтересовался Гарик. — Ты, что ли, Костя?
— Нет, Жан-Поль Бельмондо! — яростно крикнул я, забывая про враждебную темноту, окружавшую нас.
— Ты же меня чуть не прибил!
— А ты что, по головке меня хотел погладить своей дубиной? Ты первый меня саданул! — не менее яростно ответил Гарик. — Кретин! Болван! — Он подскочил ко мне вплотную, когда уже не требовалось никакого освещения, чтобы понять — да, это именно Гарик. Это именно он трясет перед носом пистолетом, зажатым в кулак. Того гляди, разобьет мне нос.
— Ну так что? — перебил я. — Где остальные?
Гарик замолк. Рука с пистолетом опустилась.
— Остальные… — произнес он устало.. — Я нашел Тихонова. Там, у машины.
— Нашел?
— Ну да. Он сидел у машины, у «Дэу». С дыркой во лбу.
— А остальные? — автоматически спросил я, хотя можно уже было и не спрашивать, а догадаться и так. Мы стояли у склада, и никто из оперативников не торопился к нам подойти.
— Сейчас пойду, — невнятно пробурчал Гарик, уставившись в землю. — Сейчас пойду наверх, я там рацию оставил. Вызову наших. Вызову «Скорую помощь». Хотя… «Скорую», пожалуй, уже не надо. Нет раненых, понимаешь?
Только трупы.
Я кивнул. Что ж тут непонятного. Только трупы. Раз человека наняли, чтобы он убил меня, то он и должен оставлять после себя только трупы. Не вазочки же с икебаной ему оставлять. Все было вполне естественно, но только вот при этих мыслях меня почему-то пробирала совсем неестественная дрожь.
Гарик толкнул меня в плечо, чтобы освободить дорогу, и медленно двинулся к лестнице.
— А ты сваливай отсюда, — сказал он на ходу. — Я и так на свою голову такого наработал сегодня, что и без тебя многовато…
Я стоял на месте и не думал шевелиться. Тогда Гарик включил фонарик и направил луч света мне прямо в лицо. Я зажмурился.
— Убирайся отсюда, — повторил Гарик. — Все, тебе нечего тут делать.
— А где мне есть что делать? — спросил я.
— Заберись в свое подполье и сиди как можно дольше, — велел Гарик. — Не знаю, спасет ли это тебя… Но ничего другого предложить не могу.
— Я могу помочь… — начал было я, но Гарик заорал, и в голосе его были смешаны боль, отчаяние и смертельная тоска:
— Пошел вон! Убирайся! Это были мои люди, и я сам буду здесь сидеть с ними! Я буду это объяснять! Не ты! Мне не нужна ничья помощь!
В этот момент я не видел его глаз. Но я примерно представлял себе их выражение, И хорошо, что я их не видел.
28Выйдя за территорию склада, я обнаружил, что все еще сжимаю в руке обломок рейки. Причем сжимаю довольно твердо. Что ж, у меня были на то причины.
И я шел с рейкой в руке, пока не выбрался на более-менее освещенные улицы, а потом бросил свое оружие в урну.
Было холодно, и девушка в бикини, улыбавшаяся с плаката туристического агентства, выглядела здесь так же чужеродно, как священник в борделе.
Впрочем, священники бывают разные.
Витрины магазинов казались мне огромными аквариумами, в которых плавали разные диковинные товары с не менее диковинными ценами. На улицах еще попадались прохожие, и одна молодая пара, не слишком богато одетая, застыла у витрины супермаркета, разглядывая выставленную в витрине мягкую мебель. Я прошел мимо и подумал, что скоро разглядывание витрин станет обычной формой досуга, полностью заменив собой походы в музеи и картинные галереи. К этому все шло.
Но я возвращался домой. Хотя нет… Я забыл. В течение неопределенного срока я не смогу возвращаться домой, снимать в прихожей ботинки, садиться в старое продавленное кресло, брать книги с полки, пить кофе из маленьких, словно игрушечных, чашек, подаренных мне Ленкой на день рождения… И Ленку я теперь долго не увижу. Впрочем, это, вероятно, и к лучшему. Меньше боли — и ей, и мне.
У меня этой ночью не было дома, в который стоило торопиться. Был гостиничный номер, но он не был домом. Он был, как выразился Гарик, подпольем. Местом, где пересиживают тяжелые времена. А дома не было. От сознания этого факта мне стало еще холоднее.
На дороге появился автобус, и я ускорил шаг, чтобы успеть добраться до остановки. Я успел и запрыгнул на подножку, слегка толкнув пожилого мужчину, что вошел в автобус передо мной. Мужчина неприязненно покосился на меня, но ничего не сказал. И правильно — ни к чему затевать ссоры в общественном транспорте в двенадцать часов ночи.
Нас было двое в автобусе. То есть были еще водитель и кондуктор, но пассажиров было двое, и я чувствовал себя почти как в салоне личного «Линкольна». Не хватало коньяка в баре и музыки из микродинамиков. Впрочем, у меня все в порядке с воображением. Я мог представить и бар, и музыку, и длинноногую секретаршу рядом…
Потом ко мне подошла кондукторша, и пришлось вернуться к реальности. Я заплатил рубль и получил взамен серенькую бумажку с надписью «билет». Я выполнил свой гражданский долг. Можно было снова закрывать глаза.
— Кто хочет, может еще купить сегодняшние газеты, — сорванным за день голосом предложила кондукторша. — «Московский комсомолец», «Городские вести», «Комсомольская правда»…
— Уже не сегодняшние, — поправил я. — Уже вчерашние. Пять минут первого.
— Ага, — устало согласилась кондукторша. — Будете брать? В «Городских вестях» сегодня интересная статья, как один парень повесился…
— Спасибо, — поморщился я. Еще и читать про это?
Я видел достаточно мертвецов в своей жизни. Я вообще слишком хорошо знал жизнь Города, чтобы еще и читать о ней в популярных изданиях. Мне, напротив, нужно было что-то совсем из другой жизни. Скажем, почитать про жизнь на Марсе, или про кулинарные пристрастия японских самураев.
— Другого ничего нет? — спросил я. — «Нью-Йорк таймс»? «Жэньминь жибао»?
— У нас только русские газеты, — гордо ответила кондукторша. Кажется, мой вопрос ее задел. Но ведь я нечаянно. Я не всегда бываю таким вредным.
Только когда сильно устаю. Когда при мне убивают четверых человек. Точнее, пятерых. Рома тоже идет в этот счет.
Кондукторша двинулась обрабатывать второго пассажира, и тот был более благосклонен.
— В «Комсомольской правде» про то, где Чубайс хранит свои деньги, — говорила кондукторша — А в «Московском комсомольце» про одну учительницу, которая соблазнила семиклассника…
Пожилой мужчина купил все три газеты и снова неодобрительно покосился в мою сторону. Это мне за «Жэнь-минь жибао». Кондукторша, довольная тем, что избавилась от товара, ушла на переднее сиденье, а я сидел и считал оставшиеся до гостиницы остановки.
Пожилой мужчина развернул «Городские вести», и я увидел большой заголовок: «Полмиллиона долларов не падают с неба: их передает городской детской больнице известный бизнесмен из Москвы, начинавший свою карьеру в нашем городе». Наверняка этот богатенький Буратино делает такие жесты неспроста. Скажем, передаст больнице не полмиллиона, а тысяч пятьдесят. Еще пятьдесят — главному врачу. Зато потом во всех документах будет стоять пожертвование в полмиллиона, в том числе — в налоговой декларации бизнесмена. А можно еще отдать полмиллиона не деньгами, а каким-нибудь товаром, залежавшимся на складах бизнесмена и нужным ему не больше, чем прошлогодний снег…
Когда я мысленно произнес — «на складах», то сразу же перестал думать о долларах и стал думать о теле милиционера Лехи, лежавшем под лестницей.
Казалось, я чувствовал, как с каждой секундой оно становилось все холоднее…
Нет, думать об этом было все равно, что резать себя бритвой. Я перевел взгляд в нижний угол страницы. Час от часу не легче. «Курсант военного училища покончил с собой, не сумев пережить смерть отца». Эти газетчики, что, с ума, что ли, посходили? Прочитав такую подборку сообщений, либо сам в петлю полезешь, либо закроешься на все замки, чтобы больше никогда не выходить на улицы в столь кошмарный мир… Стоп.
Я вернулся к предыдущему заголовку: «Курсант военного училища…» Нет, это не то, про что я подумал. Этого не может быть. Это слишком нелепо и слишком страшно, чтобы быть правдой, «…не сумев пережить смерть отца». Это совпадение. Просто совпадение. Такое случается, иногда.
- Бенни. Пуля вместо отпуска. Исход - только смерть - Петер Рабе - Крутой детектив
- Смертельный удар - Сара Парецки - Крутой детектив
- Последняя шутка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев - Детектив / Крутой детектив / Ужасы и Мистика
- Не упокой - Дмитрий Чарков - Крутой детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Сармат. Все романы о легендарном майоре спецназа - Александр Звягинцев - Крутой детектив
- Этот человек опасен - Питер Чейни - Крутой детектив
- Укороченный удар - Харлан Кобен - Крутой детектив
- Продукт Плейсмент - Денис Аскинадзе - Крутой детектив / Прочие приключения
- Пикантная тайна банкира - Марина Серова - Детектив / Крутой детектив
- Убийство – дело житейское - Натали Рафф - Крутой детектив