НИИ особого назначения - 2 - Саша Фишер

на середину кают-компании. Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там на ней. Ну да, рассмотрел, как же… Тарелки стояли под непрозрачными колпаками. Четыре, по числу кандидатов. Народ заткнулся, явно предвкушая какой-то розыгрыш.

Несколько секунд стояла прямо-таки оглушительная тишина.

— Вершинин кто? — вдруг вмешался в звенящее ожидание голос кастелянши. — Клим Вершинин есть здесь? К телефону тебя, говорят, что срочно!

Да блин! Только мне действительно стало интересно, что же тут такое готовится!

Я поднялся и направился к выходу. Кто, блин, мне вообще сюда звонить-то может?

— Нет-нет-нет, не так быстро, салаги! — услышал я голос Васи-Папая уже выходя за дверь. — Сначала слушайте правила!

— Ну что ты там телепаешься? — проворчала кастелянша. — Топай давай шустрее, мне работать надо.

Телефон был… эээ… в стиле очень ретро. Зеленый пластмассовый корпус, диск, трещина на трубке замотана синей изолентой. Изолентой же примотан динамик, наверное, резьба сломалась.

— Алло, — сказал я.

— Клим, это срочно! — пробился сквозь помехи голос Феди. — Нужно, чтобы ты прямо сейчас приехал в Соловец!

— Ты нормальный вообще? — хохотнул я. — Так-то я на службе.

— Ой, не звизди, на службе он, — ехидно пробормотала кастелянша.

— Ты просил меня помочь кое в чем, — зашуршал в трубке Федя.

— Ну, — буркнул я, бросив взгляд на кастеляншу, которая занималась вроде как своими прямыми обязанностями — раскладывала чистое белье из больших мешков в маленькие.

— Тогда придумай что-нибудь и приезжай, — сказал Федя. — Надо сегодня, понял? Завтра будет уже поздно.

Нда, похоже, не получится у меня посмотреть на специфику местного конкурсного отбора. Да и хрен с ним. В конце концов, пробраться в тридцать вторую важнее.

— Ладно, скоро буду, — буркнул я недовольным тоном и положил трубку.

— Если спросят, не буду врать, что у тебя бабушка заболела, — сварливо пробурчала кастелянша.

— Правильно, — я жизнерадостно кивнул. — Врать вообще нехорошо. Хорошего дня!

Вышел из жилого корпуса, услышав краем уха взрыв хохота в кают-компании, тяжко вздохнул и направился к парковке нашей «автобазы». Ключи от рыдвана были все еще у меня, вернуть их никто не потребовал. Нет, в теории, ключ надо было повесить на специальную дощечку с номерами машин в диспетчерской, но здесь так почти никто не делал, вот и я тоже не стал. Сел за руль и покатил в Соловец. В последний момент подумал, что надо было, может, какое оборудование захватить. Все-таки, мы в тридцать вторую собираемся, с голым брюхом туда как-то неуютно. Но сам же себе внутри своей головы возразил: «Ага, прикинь, приходишь, такой, на склад и просишь защитки и оружие дать погонять в неурочное время и отдельно от группы. И что скажешь? Хочу потренироваться надевать это все со связанными руками? Нужно сделать селфи и отправить родителям? Другие офигительные идеи есть?»

Кроме того, я понятия не имел, через какой именно сектор тридцать второй меня потащит Федя. В одном случае, броник необходим, в другом — смертельно опасен. Такое себе…

Я прибавил скорость и помчал дальше.

Федю я увидел, как только свернул на его улицу. Он вышагивал перед домом взад и вперед и поглядывал на часы. Я затормозил рядом с ним и открыл дверь.

— Нет-нет, не останавливайся, некогда! — Федя замахал руками и резво запрыгнул в машину. — Поехали!

— Прямо вот так сразу, даже чаю не попьем? — усмехнулся я.

— В общем, такое дело… — вполголоса заговорил Федя, стрельнув глазами в сторону своего дома. — Надо прямо сейчас ехать, иначе не успеем.

— Тогда показывай дорогу, — вздохнул я и взялся за рычаг передачи. Как только машина тронулась, на лице Феди появилось нешуточное облегчение. Из дома ему надо было смыться что ли?

— Рассказывай давай, что за спешка, — сказал я, выворачивая на кольцевую.

— Понимаешь… — Федя стрельнул глазами, пальцы его суетливо зашевелились. Обычно именно с таким выражением лица люди начинают вдохновенно, в смысле, неподготовленно врать. — Обычно вход открывается как по расписанию. Кое-кто говорит, что в определенную фазу луны. Ну, то есть, мерцающих входов на самом деле много, и если понаблюдать, то можно понять, что один, например, открыт только в новолуние, а другой — на три четверти…

— А сегодня у нас что? — спросил я.

— Сегодня полнолуние, но это на самом деле неважно, — Федя махнул рукой, потом вдруг понял, что как-то слишком много ей шевелит, и ухватил ее другой рукой и сжал. — Но это неважно. Иногда вход открывается по непонятной причине. И сегодня открылся тот самый вход, который нам нужен. Оттуда совсем близко до… Ну, до Хевозера, понимаешь? Зайдем сегодня, значит почти сразу попадем, куда нам нужно. Без трудностей.

— Звучит как отличный план, — сказал я, мельком бросив взгляд на Федю. Тот нервничал. Ерзал, оглядывался назад, будто кто-то за нами должен следовать. Но я, почему-то, даже не напрягся. Ну не было у меня ощущения, что он меня в ловушку тащит. Не было, и все тут! Врет, да. Что-то на ходу сочиняет — стопудово. Но не подстава. И это совсем даже не потому что я этому Феде внезапно очень уж доверяю… Просто…

— Вон в тот поворот сверни, — Федя ткнул пальцем на едва заметный проселок. Я вывернул руль, рыдван задребезжал всеми своими запчастями на кочках и нырнул под сень деревьев. На лице Феди будто бы появилось облегчение. — Теперь все время прямо, а потом прямо и вниз.

— Так мы, получается, от тридцать второй едем, — сказал я.

— Так надо, — с многозначительным видом заявил Федя. Я пожал плечами и покрепче ухватил руль. А то на ухабах он норовил вырваться.

Какое-то время ехали молча. Федя продолжал потеть и суетливо шевелиться. Снова начал оглядываться. Но за нами точно никто не ехал, по крайней мере, в зоне видимости.

— Теперь вправо, — скомандовал Федя на развилке. Дорога вообще перестала быть похожей на хоть какую-то дорогу. Скорее уж тропа, по которой пару раз в неделю к грибным местам пробираются автомобили. Я повилял среди деревьев и остановился, когда машина уперлась в неширокий ручей. Дальше дороги не было.

— Приехали! — радостно заявил Федя и схватился за ручку. Дверь открылась, выпуская моего «напарника». Я заглушил двигатель и тоже вышел. При других обстоятельствах я бы сказал, что это неплохое место для пикника. Ручей цвета темного пива, кружева папоротников, колонны прямых стволов и раскрашенный в осенние краски кусты. Полянка почти идеальной круглой формы. Груда камней, которая отлично превращается в костровище… Черт, да у меня даже фантомный рюкзак зачесался, так здесь все по-туристически выглядело! Только вот у нас с собой ни еды, ни котелка, ни палатки.

Федя деловито обошел поляну по кругу, потом присел возле груды валунов и принялся их перекладывать, как будто что-то искал внутри этой кучи. С вопросами я не лез, мне просто было любопытно, что будет дальше. Судя по карте, ближайшая граница тридцать второй была километрах в семи от места, куда привел меня штурман-Федя. И жрать, кстати, уже хотелось тоже…

— Нашел! — радостно воскликнул Федя, размахивая чем-то, похожим на рацию — черная прямоугольная коробочка, антеннка, динамик.

Он сел прямо на землю и принялся крутить ручки настройки. Из динамика раздались щелчки и жужжание. Очень знакомые такие…

— Что ты делаешь? — не выдержал я наконец. — Разве чтобы войти в тридцать вторую, нужно поймать «жужжалку»?

— Жужжалку? — переспросил Федя рассеянно. — Не понимаю, о чем ты говоришь… Сейчас… Сколько там времени?

— Половина одиннацатого примерно, — отозвался я. — Ну может без пятнадцати.

— Значит совсем скоро должно быть… — пробормотал Федя, и жужжание на приемнике смолкло. Вместо него зазвучал механический женский голос.

— Сто тринадцать, двадцать два, двацать три, небо, семь…

И вот тут я напрягся. Потому что что-то начало вокруг происходить. У меня даже волосы на руках дыбом встали, я всей кожей почуял… это.

Что именно, я еще не понимал. Озирался по сторонам.

Творилось и правда что-то странное. Будто вся реальность сразу начала плавиться по краям. Эти самые края плыли, краски смешивались, превращаясь в серо-буро-малиновую муть. Лицо мое на какое-то мгновение обдул горячий ветер, как из распахнутой двери кочегарки. Я моргнул, а когда открыл глаза, то ручья перед нами уже не было. Вместо него через лес проходила чуть раздолбанная асфальтовая дорожка, сквозь трещинки в которой пробивалась пожухлая трава. Чуть правее, там где ручей, в смысле, теперь