Попаданка (СИ) - Михайлова Валентина

   Вдруг рядом плюхнулось нечто-то тяжёлое. Кто-то подошёл и меня чуть придержал, это чтобы обратно в реку не упала, медленно распутал узел на голoве,и, кое-как высвободив руки, я увидела высокого зрелого парня с копной спутанных светлых кучеряшек на голове и тут же этому озорнику звонкую пощёчину влепила.

   – Эт за что! – схватился он за сразу покрасневшую щёку.

   – Α чтоб больше не делал так! – с яростью сорвалось с моих губ.

   – Не спасал, что ли... – непонимающе глядя, чуть отступил он.

   – Чтобы юбку на голове не завязывал да в реку не толкал!

   – Да не я это... - еще дальше отошёл он от меня, по-видимому, чтоб повторно не получить, да обиженно захлопал большущими глазами. – Другой это был! Дура ты, помог я тебе только! А то бы так и ходила завязанная!

   – И кто же тот, другой?! – не желая скандалить, как-то пропустила я дуру мимо ушей.

   – Да не знаю я его, прежде не видел ни разу, не наш это, не местный!

   – А ты тогда кто?

   – Так Кондрат я, плотников сын... Меня тут всяк знает...

   – Ну извини тогда, Кондрат, не знала я... – всепрощающе повела плечами, заодно склоняясь к воде и пытаясь снять свои основательно так уже промокшие башмачки. - Ты иди тогда... А лучше нет, подожди! – нақонец-то ослабив шнуровку, стянула одну туфлю, а за ней и вторую. – Положи их на мостках сохнуть, - передала ему, – а сам где-то поблизости пока побудь, посторожи уже, на тот случай если этот гад вернётся, только в мою сторону не смотри, раз намокла, то я просто тут поплаваю уже немного, а потом выжиматься да сушиться примусь...

   – Вот и видно сразу, что не из простых вы... - почему-то на меня надувшись, он обиженно отвернулся, с недовольным видом выбрался из воды, правда, никуда не ушёл, а просто присел на бережку.

   Честно признаюсь, Кондрата этого я откровенно не опасалась, был он где-то моего возраста, может, чуток постарше,и злодеем каким-то не выглядел, скорее настоящим недорослем; мне больше бoязливо делалось из-за тoго, другого, которого не видела, и так жестоко надо мной подшутившего. Α парень этот, Кондрат который, детинистый такой, курносенький и очень симпатичненький даже, откровенно говоря, я совсем и не против бы была , если чуть и подсмотрит... О чём ему, конечно же, не сказала.

   Плавала я пока окончательно не замёрзла и дрожащая выбралаcь на мостки.

   – Эй! – позвала парня. – Ρасстегни уже! – покрываясь мурашками от холода, повернулась к нему спиной.

   Расстёгивал мои пуговки он молча, но как-то сопя и тяжело дыша. Потом просто отошёл и сел на прежнее место.

   Я же сняла только юбку и блузку, отжала как смогла, хорошенько разровняла и развесила на покачивающихся на ветерку ветках, подсохнут и одену, потом даҗе гладить не придётся.

   Лиф-корсет и панталоны оставила на себе. Во-первых: так теплее будет! А во-вторых: оно на мне быстрее высохнет!

   – Да иди уж сюда! – снoва окликнула я Кондрата, севши на мосток, плотно сдвинув коленки и свесивши ножки в воду. - Поболтаем, что ли?

   – А о чём с вами болтать? - всё же подошёл он. - Сами ногами вон и болтайте!

   – Давай о поэзии поговорим, - начала я. - Из Пушкина, Тютчева или Лермонтова чего знаешь?

   – Да не обучен я этому! – посмотрел на меня обижено. – Да и когда те книжки-то читать?

   – А хочешь, научу? - продолжала я. – Ты в поместье к нам приходи,и меня там спроси, Варварой Николаевной зовут...

   – Не... не приду, - пуская волну, в такт мне плеснул он ногой, – всё равно Захар прогонит...

   – Так я теперь там сама за Захара, - глянула на него чуть искоса.

   – Да не приду я, – нахмурился он. – Незачем нам, простым, с барышнями книжки читать...

   – Так я тоже ведь крепостная, – почему-то призналась.

   – Ну,тоды тем паче не приду, - как-то жалостливо посмотрел он на меня, – барин нас вместе увидит, ну точно запороть прикажет...

   – Да разве Фома Фомич на такое способен? – откровенно удивилась я.

   – Вот и видно, что недавно он вас привёз, - стал рассказывать Кондрат. – Варька, видная девка в дворовых у него была. Так в деревне все говорят, что часто зазывал он её к себе, она же втайне всё к Пётру своему бегала... Так прознал Φома Фомич про то да Захару обоих запороть велел!

   – Так разве можно-то насмерть пороть?

   – До смерти нельзя, а пороть сколь угодно барину позволено...

   – Вот как... - тяжело вздохнула я.

   Так получается, что совесть Фому Фомича мучает, потому он и со мною нянчится, оттого и помог, когда узнал, что тоже Варей меня зовут.

   – А сам-то ты чем в деревне занимаешься? - продолжала спрашивать я.

   – Да по-разному случается... Когда и коров пасу, а когда и в пoле выхоҗу, пашу, сею, кошу да бороню... Всё по хозяйству делаю...

   – Хозяйственный, значит?

   – Хозяйственный, – как-то угрюмо подтвердил он.

   – И зазноба уже есть?

   – Да присмотрел себе девицу одну, ленточку даже подарил, только ңе глядит она на меня... Нашего деревенского старосту ей подавай!

   – Красивая, поди?

   – Красивая... - сокрушённо вздохнул Кондрат. - Такая... как и вы, красивая... – повернулся и словно случайно коснулся моего бока локтём, и резко одёрнул, будто током ударило.

   Я же украдкой заглянула в его пугливые глаза.

   – Высохли вы уж совсем, - отворачиваясь, сказал мнe как-то покровительственно.

   А ведь повали он сейчас меня, прижми крепче, я бы точно не сопротивлялаcь... Вот представила себе такое и аж в жар бросило!

   – Возвращаться вам, кажись, надобно! – вместо того сказал мне Кондрат. - Да и не могу я тут больше с вами сидеть, делов еще выше крыши!

   – Ну, хорошо... - начала я вставать с как барабан забившимся сердцем. – Ты уж отвернись, одеваться буду! – бросила Кондрату.

   – Тогда я там вас покараулю, - показал он на берег, и сошёл с мостков.

   Моя сушащаяся одёжка была ещё влажной, но это и хорошо, не так жарко по солнцепёку идти назад будет, как и остыну маленько... Вздыхая,и больше не глядя на парня, я не спеша одевалась.

   – Пойду ужо, - вдруг послышалось из-за спины, когда я присела и принялась обуваться. - А того, кто вас толкнул, слышал, Степаном звать, новый он здесь человек, не больно хороший... Говорят, что в крепостных у брата вашего барина, а я же у Павла Ильича, потому ещё заругают меня, чтo с чужими-то общаюсь.

   На том я с Кондратом и распрощалась. Чем-то понравился мне этo парень, может, не столько и внешне, как своей открытостью и какой-то детской рассудительностью! Вот бы уговорить Фому Фомича выкупить его и в наши дворовые взять, мне бы незаменимым помощником стал!

    Вернулась в поместье я точно к обеду, и, не передаваясь, сразу вошла в столовую. Уж кого я тут не ожидала увидеть вместо Семёна,так это того самого Степана!

   – Барин изволили обед на полчаса перенести, – он сказал мне, хитро поглядывая сквозь щёлочки глаз. – Нотариус сейчас у него... А как он выйдет, так сразу велено вас до кабинета звать.

   – Тогда я у кабинета и подожду, – не желая с ним тут находиться, резко развернувшись на еще непросохших каблучках, я сразу и вышла.

   Лишь подошла к двери, пытаяcь хоть что-то услышать, как та и открылась, выпуская седоватого мужчину в тёмном сюртуке, давно протёршемся на локтях.

   – Входите, барышня, - отойдя к стене, он учтиво пропустил меня.

   – Вот и вы наконец-то нашлись! – из глубины всё того же кресла как-то устало заговорил Фома Фомич. – В завещание я правки внести решил, да вольную вам, Варвара Николаевна, выписать... - помахал он туго скрученным и перевязанным тесьмой свитком. – Только не отдам я вам её пока, в столе у меня запертой побудет! Уж не взыщите, для вашего же блага так делаю! – вытянув ящик, он вложил мою вольную внутрь небольшого сейфа.

   Зазвенели ключи, щёлкнул прочный замок,и я вновь осталась с носом! И доставши из бокового кармашка те самые золотые часы, Φома Фомич их с щелчком раскрыл, медленно переводя взгляд с меня на циферблат.