Марионетки - Ольга Чернышенко

И желание попросить прощения…

…Подсмотренные бесценные воспоминания о родителях, не менее пронзительный в своей откровенности монолог профессора о праве выбирать, спровоцированный вопросами Хагрида:

— Да, я эгоист, но для меня жизнь этого конкретного ребенка и жизнь его погибшей матери несравненно важнее благополучия тех десятков, сотен абстрактных магов и магглов, которые могли бы еще погибнуть, не останови Лорда Гарри Поттер. Мне плевать на них, потому что я считал Лили своим другом. И если бы я только мог предположить, что они доверят тайну своего местонахождения Питеру Петтигрю… Я бы не дал ей умереть. Ни ей, ни ее мужу. Я бы помог им скрыться там, где никто не найдет, а потом бы разнес эту лавочку вдребезги и объяснил бы директору, что есть ситуации, в которых попросту нельзя выбирать. И что количественная логика спасения большинства ценой гибели меньшинства не работает, когда речь идет о жизни конкретных людей!.. Надеюсь, я доходчиво объяснил свою мысль, Хагрид?

Прекращение путешествий по памяти, за которые вопреки ожиданиям ему не было ничего…

…Снова оборвавшийся канат, спасение и попытка извиниться за вторжение в частную жизнь:

— Простите меня…

— За что?

— За… за все.

— Не ответ. Поясните: за что конкретно.

— За то, что ночью залез в ваши воспоминания… Я… Я не должен был… Я не хотел…

— В самом деле? Не надо врать, Поттер. Вы хотели.

Простой вопрос:

— Но тогда… почему вы мне это позволили?

И неожиданный ответ:

— Потому что у вас были вопросы, на которые я мог дать ответы. И вы имели право знать, какими были ваши близкие.

…Наконец, абсурдное желание быть усыновленным, придуманное по приказу за считанные секунды. Комментарий профессора:

— Не имею представления, почему из всех ваших идей вы выбрали самую нелепую. Не буду и спрашивать.

И упавшая решетка, за которой остался тот, кто все последние годы методично и последовательно доказывал, что ему не все равно и что Гарри больше не один…

* * *

Гарри медленно открыл глаза, сделав это лишь для того, чтобы моргнуть и вновь зажмуриться, схватившись за голову и уткнувшись носом в колени. В ушах еще звенели отголоски последних фраз из воспоминаний, эмоциональный всплеск сменился апатией.

— Он все время был рядом… Когда нужно, приходил на помощь… Охранял… Оберегал… Старался защитить… Хотя кто я ему? Никто… Не был никем — так, ребенок школьной знакомой… И все равно… Он был рядом, пока не остался, чтобы дать мне шанс пройти… Значит, нужно идти…

Рывок, чтобы подняться. Равнодушный взгляд скользнул по мертвому пауку. Усмешка. Твердые шаги вперед по коридору, до тех пор, пока внезапно перед самым носом выросла стена.

Попытка осмотреться, вернуться назад — но там тоже преграда, которой еще несколько минут назад здесь не было. Западня… Вспыхнув, погас последний факел. Конец пути…

* * *

Тишина давит на уши, дышать становится тяжело — видимо, заканчивается кислород. В голову лезут грустные мысли. Гарри сожалеет о том, что осознание того, сколь много значит для него профессор пришло так поздно. Он пытается вообразить, на что была бы похожа его жизнь, если бы удалось отсюда выбраться, а Снейп и в самом деле согласился стать его приемным отцом, но от этого становится горько, как от самой тяжелой потери…

— Что имеем — не храним, так, Гарри? А потерявши — … Нет, плакать уже бесполезно…

Гарри сползает по стенке на пол, вытягивая ноги, и вдруг замирает, почувствовав под правой ступней какое-то препятствие. Осторожно, стараясь не дышать, он наклоняется, вытягивая руку, и изумленно выдыхает, нащупав знакомый продолговатый предмет — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов… Видимо, выпала, когда Пожиратели тащили его к Малфою… Пальцы уверенно смыкаются на рукоятке потерянной и вновь обретенной волшебной палочки.

Гарри запрокидывает голову и долго смеется.

— Ну, здравствуй, милая… Мне не хватало тебя… Жаль, не нашел раньше… Если бы можно было повернуть назад, если бы появилась сейчас хоть какая-то альтернатива…

Он поднимается на ноги и подходит к стене, оказавшейся мороком. Впереди неизвестный коридор, дорога туда, где, возможно, находится выход… Нужно идти…

Затем оборачивается назад.

— Хотя кто сказал, что повернуть нельзя? — хлесткий взмах и крик: — Бомбарда!

Секундная пауза. Легкий шорох, становящийся более громким. Трещины до самого потолка и… Стена рассыпается в пыль. Гарри, не раздумывая, бросается назад.

Он бежит по туннелям, буквально сметая стены. Магическая сила волнами вырывается из груди, становясь практически осязаемой. Факелы разгораются с новой силой так, что языки пламени достают до потолка, на котором плавится серебристый орнамент. Гарри не думает ни о чем, кроме как: «Только бы успеть». Он останавливается лишь перед знакомой стеной, которая не поддается разрушающим чарам, но раздумывает лишь мгновение — рука почти касается выпуклого рисунка, когда Гарри Поттер громко и отчетливо на парселтанге шипит:

— Откройся!..

И змеи не смеют отказать тому, в чьих жилах течет одинаковая с Повелителем кровь.

Гарри врывается в знакомый зал с пентаграммой и кидается к человеку, лежащему в самом центре. Он легко проходит через обжигающий контур, не замечая тлеющих рукавов рубашки и опаленных волос на собственных висках, и опускается перед профессором на колени, беря в руки его окровавленные запястья. Палочка лежит рядом.

— Ревелитус! Ревелитус-ревилитус-ревелитус же! — Гарри бормочет заживляющее заклинание. — Профессор, прошу вас… Пожалуйста… Очнитесь… Это я… Здесь… Пожалуйста, сэр…

Северус Снейп продолжает лежать неподвижно. Его спокойное лицо белеет на темном мраморе, в обрамлении двух прядей — Гарри только сейчас замечает — седых волос. От увиденного становится очень больно…

— Профессор, пожалуйста… Сэр, вы не можете… Вот так уйти… Вы нужны мне, очень сильно нужны… Простите… Простите за все, я виноват, я очень сильно виноват перед вами… Но вы… Я написал желание, чтобы вы стали моим отцом… Я подумал, я понял, что оно было искренним, я действительно этого бы хотел… Но вы…

Слезы стекают по щекам. Гарри садится на пол рядом с учителем, подтягивает его к себе на колени и обхватывает его голову обеими руками, прижимая к себе.

— Пожалуйста, профессор… Вы не могли, не можете умереть вот так, когда я понял сколь много вы для меня сделали и насколько много для меня значите… Вы всегда были рядом, вы выдергивали меня из неприятностей, когда никому не было дела или когда больше никто не смог бы помочь. Вы возились со мной с первого года учебы, оберегая от опасностей и больших проблем… Знаете, до одиннадцати лет я не был нужен никому, а теперь понял, что все последние шесть лет был нужен вам…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});