Верное средство - Нина Юрьевна Князькова

будет завтра выцепить Аринку (единственного человека, в котором я здесь уверена) и с пристрастием допросить… Хотя, она же бумаги о неразглашении подписала. Я почему-то только сейчас подумала, что у нее, наверное, тоже есть домовой. Не зря мне тогда показалось, что в холодильнике у нее кто-то лазил.

После обеда мы с Тихомиром ушли в его комнаты и принялись… двигать мебель от стены так, чтобы освободить место. Минут через десять в дверь просочились девочки и принялись следить за тем, как я показываю на мебель пальчиком, а подросток все это убирает в сторону.

– Так, все. Нам нужны карандаши, – решила я, глядя на стену с подозрением.

– Зачем? – Уточнил подросток.

– Надо сделать набросок. Мы же не художники, чтобы сразу красками рисовать, – пояснила ему.

Тихомир кивнул и вытащил из стола упаковку простых карандашей. Так как стена была светлее грифеля, то рисунок будет хорошо видно. Я взяла себе один, раздала девочкам и хозяину комнаты, и мы приступили к рисованию. Точнее, к попытке понять, что нам все же надо здесь сделать.

– Здесь надо рисовать куст, – стали спорить мы с Тихомиром уже через полчаса. – Он закроет вот эту ёлку и будет выглядеть правдоподобно, – вещал подросток.

– Нам не надо правдоподобно. Нам надо красиво, – фыркнула я.

– А я умею только так, как в лесу. А в лесу красиво, – рыкнул он, как взрослый.

– Ты всю красоту этим кустом закроешь, – не стала отставать я. – Тебе в лесу красиво, потому что ты за куст зашел и все увидел.

– Тогда перспектива должна быть другой, – огрызнулся он.

– Я вам краски привез, – прервал нас голос Карапетова, который действительно исчезал куда-то на весь прошедший с обеда час. – Она без запаха и быстро сохнет, – он с интересом смотрел на разлинованную стену.

– Фома Измаилович, – обрадовалась я ему, как родному. – Ну скажите же, должно же быть красиво, а не как в лесу, – попыталась я надавить на подростка через авторитетного взрослого.

– Но это комната Тихона, – развел он руками.

– Ну и ладно, – насупилась я. – Пусть тогда сам рисует. А я посмотрю. Всегда можно будет перекрасить.

Тихомир, как ни странно, обрадовался. Взялся за кисть, открыл краски. Подумал и… раздал еще две кисти девочкам.

– Сначала делаем фон, – строго сказал он им.

Я же села на стул и стала смотреть. Карапетов тоже припер откуда-то стул и сел рядом. Стена была закрашена по линиям буквально за десять минут. А потом Тихомир взял кисть потоньше, палитру и… Я замерла с открытым ртом. Парень буквально за пятнадцать минут изобразил настолько реалистичную елку, что я дар речи потеряла.

– Тебя кто рисовать так учил? – Выдохнула, поднявшись со стула и заглядывая за плечо подростка.

– Вероника Родионовна. Она учителем рисования в школе работает, – ответил парень, не отрываясь от процесса.

Девочки тоже следили за ним, не отрываясь. Наконец, обе выбрали себе подходящие кисточки и… через полчаса у нас было четыре правдоподобные ёлки, потому что Тихомир успел нарисовать еще одно дерево. Вскоре появилась и березка. Мы с директором просто сидели и наблюдали за всем этим… безобразием. Это кощунство в их возрасте так здорово рисовать.

Еще через час я просто устала сидеть и решила сходить на кухню и попить чаю. А что? Надо же восстанавливать душевное равновесие, а алкоголь в Березкино запрещен.

– Дамира Алмазовна, – Карапетов догнал меня у лестницы. – Спасибо вам огромное.

– За что? – Не поняла я.

Фома Измаилович предложил мне свою руку, чтобы помочь спуститься вниз.

– Понимаете, наши дети очень хорошо копируют, если перед ними есть соответствующее изображение, но я еще ни разу не видел, чтобы ребенок-оборотень рисовал на стене то, что ему нравится сам… Это как… – он повертел в воздухе рукой. – Спасибо, что научили Тихомира… безалаберности.

Я резко остановилась.

– Я его не учила этому, – нахмурилась. – Я просто предложила побыть ему… ребенком, а не чересчур серьезным подростком, который вдруг решит связать свою жизнь с какой-нибудь квантовой физикой.

Карапетов вдруг спал с лица. Чуть прокашлялся.

– Вообще-то, я изучал квантовую физику…

– Ой, простите, – тут же переполошилась я. – Я ничего такого не имела ввиду. Просто у Тихомира душа такая… летящая, легкая. Ну какая ему физика?

– Аэродинамика, например? – Приподнял бровь директор.

Я вздохнула и спорить больше не стала. Все равно не переспорю человека, который эту страшную физику изучал. Я сюда вообще не за этим приехала. Вот будет полнолуние, и я замуж выйду. Вот. А не физика всякая…

Глава 11

Фома

Я снисходительно наблюдал за тем, как Дамира с восхищением рассматривает получившийся на стене пейзаж. Она все качала головой и говорила, что это просто невероятно красиво. Девочки и Тихон польщенно изображали смущение, стоя у окна.

Я на самом деле был безмерно удивлен тем, что новенькие оборотницы так легко приняли Тихомира своим лидером и научились с ним взаимодействовать буквально за пару часов. Впервые вижу, чтобы дети его так воспринимали. Уверен, что тут не обошлось без нереального обаяния Дамиры. Рядом с ней видимо можно было испытывать только восхищение, а не страх. Вот и сейчас это было нам на руку. Девочки моментально привыкли. Еще и картину вместе нарисовали. Завтра совершенно точно нужно будет вызвать к себе Веронику Родионовну и поговорить о творческом подходе к детям. Если уж моя секретарша смогла найти к детям правильный подход, то сестра Веры Родионовны точно сможет повторить этот успех.

Ужин прошел в разговорах о том, что девочек надо бы приодеть. Новенькие оборотницы разрешили Дамире взглянуть на их вещи, и та просто ужаснулась. Нет, казенная школьная форма у них будет, но все же нужна и какая-то домашняя одежда. И обувь. Осень скоро. На интернат закуплено, конечно, но… Только сейчас до меня дошло, что дети-оборотни все это время не получали главного. А именно возможности отличаться от всех остальных. Может быть, потому и переходный период был таким тяжелым? Что еще я пропустил? Где не подстелил соломки?

После ужина я позвонил в ателье и попросил взять у Рады мерки на девочек. Потом написал длинное сообщение Веронике Родионовне. Она не отвечала. Ничего, завтра разберемся с этим вопросом.

До глубокой ночи я занимался в спортзале и думал, думал, думал… Тягание железок немного отвлекало от того, что в моем доме сейчас находится МОЯ женщина. Мне пока удавалось гасить неуместные порывы, но с каждым днем сдерживать себя становилось все сложнее. А уж когда Дамира сегодня бросилась ко мне и, прильнув всем телом, забралась на меня… Только присутствие детей спасло ее