Двойник - Крис Хамфрис

— Вместе? — изумленно перебил его Ингвар. — Ты хочешь сказать, что отец и этот ходячий труп — ровесники?

— У них разные судьбы. — Эйрик пожал плечами. — Как бы то ни было, они одновременно отправились в свой первый поход. И тогда же в Черного Ульфа вселился волк. Он стал берсерком. С тех пор перевоплощение случалось в каждой битве. Он получал смертельные раны, но выживал. Потом настало мирное время. Ульф начал пить, жена прогнала его, тогда он и ушел в скалы. Когда боевой рог зазвучал вновь, он проспал войну, потому что был мертвецки пьян.

Эйрик перешел на шепот:

— Годы шли, Ульф стал таким, каким вы его видите. Но если берсерк не погибнет в бою, а умрет в своей постели или пещере, не видать ему Валгаллы, не пировать до скончания веков. Он будет жить вечно, но станет драугом. — Эйрик содрогнулся. — Он превратится в тень, способную лишь смотреть, как любят, сражаются и умирают люди, в живой труп, который даже не знает, что уже мертв. Вот почему Черный Ульф, едва услышав о набеге, пришел к отцу и попросился с ним. Разве мог Торкель отказать старому товарищу в последнем шансе на вечный пир?

— Да он едва поднимает посох. Как же он справится с оружием? — В голосе Торольфа звучал благоговейный страх.

— Это неважно, — тихо сказал Бьорн, погруженный в свои мысли. — Он надеется пасть от английского меча.

Юноша встал, прихватив мехи для воды, и огляделся. Тропа, по которой шел Черный Ульф, оставалась широкой и пустой. Бьорн побрел в сторону берега. Он хотел побыть один.

Как узнать, сидит ли в тебе зверь? Только в пылу сражения, когда сыплются удары и смерть окружает со всех сторон. Это дар богов — могучего Тора или праотца Одина, одновременно благословение и проклятие. Бьорн знал: будь у него выбор, он отверг бы такой подарок. Он хотел доблестно сражаться бок о бок с братьями, защищать своим телом отца. Но высшей наградой для него будут слава и богатство; тогда он женится на Гудрун Прекрасной из Хольмдаля и будет растить с ней детей. Зачем ему Валгалла?!

Бьорн стыдился своих мыслей, но от них становилось легче. Он плелся мимо поджатых ног, пока не дошел до обрыва. Внизу извивалась река, но Бьорн не стал спускаться по отвесному склону, а направился вдоль невысокой насыпи туда, где пологая тропинка вела к воде. За гребнем холма открывался вид на Йорк, где отец с королем как раз принимали выкуп от горожан. Бьорн решил подняться на вершину, надеясь увидеть, как Торкель возвращается в лагерь с пивом, золотом и прочим добром. Однако его взгляду предстало совсем другое зрелище.

ГЛАВА 11

БИТВА ПРИ СТАМФОРД-БРИДЖ

Бьорн не сразу понял, что за толпа движется вдали. Впереди бежали пешие, за ними неслись всадники, и вся эта людская масса стремительно приближалась к долине, которую он недавно покинул. В нарастающем гуле он расслышал отдельные крики, которые принял сначала за победный клич. Все правильно, викинги получили богатый выкуп и теперь возвращаются в лагерь с продовольствием, заложниками и лошадьми, чтобы разделить добычу с товарищами. Бьорн искал глазами массивную фигуру отца. Вот он, а рядом — великан, превосходящий ростом самого Торкеля. И едва Бьорн завидел их, как понял: дела плохи. Хуже некуда.

Бок о бок с Торкелем Гримсоном бежал не кто иной, как Харальд Хардрада. А за их спинами, на расстоянии выстрела из лука, до зубов вооруженные конники в кольчугах разили королевских воинов.

— Отец!

Бьорн не надеялся, что его голос перекроет вопли. Он отшвырнул мехи и бросился вниз, к проходу между холмами — именно туда устремились беглецы и преследователи.

Бьорн задержался на склоне, глядя, как внизу стремглав несутся люди, которых он знал с детства; они не замечали юношу, не слышали его зова. Когда Торкель, не отставая от короля ни на шаг, поравнялся с подножием холма, Бьорн спрыгнул, и тут же его подхватил и увлек за собой бурный человеческий поток. Получив несколько ударов локтями, Бьорн чуть не упал, но сумел удержаться на ногах и рванулся туда, где над толпой возвышалась золотисто-седая голова.

— Отец!

Торкель глянул вниз, его зрачки на мгновение расширились.

— Бьорн! — задыхаясь, воскликнул он. — Где твои братья?

— В лагере. — Бьорн изо всех сил старался не отставать. — Отец, но почему…

— Гудвинсон, английский король… Он ворвался в Йорк, пока мы ждали дань… — с трудом выдохнул Торкель.

— Он гонит меня, словно дичь по своим полям, — заговорил Харальд; он меньше запыхался, несмотря на почтенный возраст. — Но только я доберусь до копья и моих верных людей, он поймет, что такой олень ему не по зубам!

Голос короля грохотал, точно волны в прибрежном гроте. Он на ходу оглянулся; Торкель с Бьорном тоже посмотрели назад. В проходе воцарилась сумятица: одни викинги падали, другие спотыкались о тела и тоже летели наземь, а подоспевшие англичане добивали их длинными копьями.

— Отлично, — пророкотал Харальд Суровый, — это на время остановит врагов.

Он замедлил шаг. Мимо пробегали охваченные паникой воины.

— Торкель Гримсон, ты можешь принять командование и задержать англичан, пока я не переправлюсь? — Король махнул рукой на противоположный берег, где находилась большая часть армии. — Я приведу своих людей на подмогу.

— Конечно, мой повелитель.

— Хорошо. — Король смерил взглядом Бьорна. — Так это и есть Медвежонок, что первым ступил на английский берег?

— Бьорн, младший из моего рода, — кивнул Торкель.

— Не посрами отца, малыш, — прогремел Харальд и скрылся из виду.

Он направился к узкому мосту, сметая всех на своем пути.

Крики и стоны все приближались. Позади росла гора убитых и раненых, а выжившие — в основном английские всадники — прорывались вперед.

— Где же братья?

— Там.

Бьорн указывал путь, лавируя между викингами, смотревшими им вслед. Оружие и щиты у многих висели на спине без дела; лат у большинства не было: после легкой победы воины отослали доспехи на корабли, чтобы не таскать тяжесть под жарким сентябрьским солнцем.

В отличие от них Торольф был во всеоружии, когда отец с младшим братом достигли лагеря. Даже во сне он не снимал кольчугу, выкованную специально для завоевания Англии; на нее пошло все серебро, привезенное из прошлого набега. Они с Ингваром держали мощные копья наготове. У Эйрика в ногах лежал отцовский щит; в одной руке он сжимал Костолом, гигантскую секиру Торкеля, уперев ее древком в землю, в другой — массивный шлем со стальной пластиной для защиты носа.

Торкель принял шлем у старшего сына и опустил на голову, затем взмахнул топором, и его рык перекрыл даже шум сражения:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});