Черное колесо - Ханнес Бок

– Пока четыре. Должно быть, в этом втором зрении что-то есть. Или…

Он не стал развивать свою мысль, но переместил фонарик и принялся раскапывать новый участок песка.

Из второго сундука Мактиг извлёк статуэтку слоновой кости примерно десяти дюймов высотой. Восклицания его и Бенсона заставили нас с Чедвиком подойти. Статуэтка слегка растрескалась и пожелтела почти до цвета янтаря эпохи Мин, но в остальном сохранилась превосходно.

– Африканская, – объявил Бенсон, насторожившись в ожидании наших замечаний.

– Похоже, рабовладельческую теорию не подмочить, – сказал Чедвик.

Уродливая маленькая фигурка, одновременно стройная и коренастая, пулеобразная голова и раскосые глаза напоминали статуи с острова Пасхи. С анатомической точки зрения были сильно подчёркнуты женские особенности.

– Вот и все, – с сожалением сказал Мактиг, вставая. – Остальное – просто обрывки.

В третьем сундуке оказался мусор, как в старом птичьем гнезде.

Чедвик возобновил свои раскопки. Большой Джим отошёл к засыпанной песком койке у дальней переборки. Как изорванное знамя, со столбов безжизненно свисали обрывки полога. Бенсон хлопнул по столбам и разочарованно сказал, что неплохо бы было их прихватить и заказать копии, но, похоже, они не выдержат перевозки.

– Вот и все, – с сожалением повторил он, как ребёнок, развернувший последний рождественский подарок, но не нашедший ожидаемого.

– Есть и пятый! – объявил Чедвик. – Могут быть ещё. Доказательство неопровержимое. Ваше второе зрение вам пригодилось, Майк, вы сумели произвести на меня впечатление.

– Благодарю за комплимент, – раздражённо ответил Мактиг. – Только помните, что и недостатки у него тоже есть. – Понять его ответ можно было по-разному.

Бенсону он сказал:

– Уже поздно, сэр. Если мы вскоре не вернёмся на «Сьюзан Энн», Пен не найдёт нас и, вероятно, организует поиски.

Джим не очень охотно согласился.

– Мне нужно колесо, – сказал он, – а к тому времени, как мы его отвинтим, рассветёт. Что ж, совершим ещё одну вылазку и попробуем раскопать песок. Я надеюсь пробраться на засыпанный нос.

Они с Чедвиком собрали находки. Кивком головы Бенсон предложил всем выходить.

Мактиг заколебался:

– Погодите!

Он подошёл к рыжеволосой мумии, легко поднял, отнёс к койке и положил набок. Сказал серьёзно:

– Бедный старина Рыжий! От него немного осталось!

Он порылся на груди у мумии, потом украдкой взглянул на нас. Я понял: он проверяет, заметили ли мы медальон, выпавший из обрывков одежды. Он неуверенно подошёл к нам.

– Он так долго простоял за столом, – смущённо объяснил Мактиг, – что мне захотелось наконец уложить его.

Чедвик повернулся и двинулся к трапу. Бенсон улыбнулся. Если бы руки его не были заняты добычей, он бы наверняка потрепал Мактига по плечу. Он заторопился за Чедвиком, по пути крикнув, чтобы тот шёл медленнее.

Я похлопал Майка по плечу вместо Бенсона. Он мне очень нравился.

Мы вышли в ночь в сопровождении нескольких светящихся клочьев тумана. Остановились, глубоко дыша: свежий воздух подействовал, как холодная ванна. Я почувствовал, что стал чище. Большой Джим передал мне саблю, пистолет и обломки дерева; чашу и статуэтку он доверил Чедвику.

Нам потребовалось гораздо меньше времени, чем он думал, чтобы освободить штурвал от креплений; Чедвик даже сказал, что колесо словно бы само хотело вырваться. Когда Бенсон рассматривал проржавевшие крепления, корабль снова заскрипел – резким, дрожащим хрустом, похожим на далёкий хриплый хохот.

Мактиг не стал смотреть. Прежде всего он подошёл к двери и закрыл её: оттуда дул сильный сквозняк, словно освобождённая каюта облегчённо дышала. Потом подошёл к гакаборту и посмотрел на песчаную дюну, скрывавшую от нас огни «Сьюзан Энн».

С каждым скрежетом инструментов Большого Джима, с каждым треском корабля Мактиг вздрагивал и морщился. Пальцы его сжимали разбитый поручень.

– Готово! – возбуждённо воскликнул Бенсон. – Можете расслабиться, Майк. Добрая Пятница кончилась[3].

Колесо оказалось не очень тяжёлым. Бенсон поднял его и понёс к лестнице. Над ним, холодная и чистая, как нота хрустального гонга, горела утренняя звезда.

– Спускайтесь, Майк! – приказал Бенсон. – Потом вы, доктор. Чед передаст вам добычу.

Ирландец повернулся, в последний раз осматривая палубу, криво улыбнулся при виде колокола. Потом глубоко вздохнул, развернул лестницу, спустился и стал светить мне вверх. Спустился и я. Чедвик остановился на полпути, передавая находки от Бенсона мне. Последним, держа колесо, спускался Бенсон.

Мы взглянули на корабль: как чёрная грозовая туча, он закрывал звезды, по-прежнему слегка потрескивая.

Чедвик сказал:

– Пока песок полностью закрывал его и давление было равно мерным, всё было в порядке. Но сейчас он, кажется, не выдерживает.

Звуки напоминали скрежет арктических льдов. Большой Джим тревожно сказал:

– Похоже, мы вовремя унесли ноги.

Он подхватил колесо и заторопился по песку. В ста ярдах от остова мы остановились и обернулись.

Из разбитых иллюминаторов каюты блеснули последние остатки свечения, как потоки мошкары, устремляющиеся к огню. Дюна осела и с рёвом обрушилась на корабль, тяжёлая и неумолимая, как молот Тора.

Треск усилился, слился в тысячекратно усиленный звук раздавленного спичечного коробка. Свечение погасло. Облака пыли устремились к нам, как призрачная приливная волна. Мы задыхались, начали кашлять.

Некоторое время мы стояли молча, глядя на место, где только что был корабль. Каждый был погружён в свои мысли. Потом Бенсон сказал:

– Кажется, это все.

Мактиг пробормотал:

– Ящик Пандоры, разбитый сбежавшими из него. Они назад не вернутся.

Бенсон наклонился и взвалил колесо на спину. С трудом он взошёл на вершину дюны, словно колесо приобрело дополнительный вес. С каждым шагом он немного съезжал вниз по песку.

На вершине он облегчённо остановился. Восточный край неба быстро светлел, приобретая сиреневый оттенок, предвещающий рассвет. Болезненной желтизной горели огни «Сьюзан Энн». Через двадцать минут со всей внезапностью тропиков наступит день.

Мактиг спросил, продолжая сравнивать все с ящиком Пандоры:

– Мудрый джинн разбил бутылку, в которую был заточен. В последний раз, сэр: вы намерены отнести это на корабль?

Бенсон резко ответил:

– Это ведь уже решено. И давно.

Мактиг пожал плечами.

– Хорошо, капитан. Вы сделали выбор, и я вам повинуюсь.

Бенсон посмотрел на опавшую дюну, теперь ничем не примечательную, голубовато-сизую на рассвете. Повернулся к нам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});