Любовный узел - Барбара Картленд

— С моей стороны было бы дурно думать о подобных вещах, — застенчиво произнесла Катрина.

— Нет, любой на вашем месте подумал бы то же самое. Однако дело в том, что графиня — мой давний друг, мы знакомы уже несколько лет. Когда-то мы даже были очень близки и я просил ее выйти за меня замуж, но она отказалась.

— Она… отказалась?! — воскликнула Катрина.

— Я был всего лишь жалким младшим офицером, и ничто не предвещало, что когда-нибудь стану герцогом. В то время мне одному-то еле-еле удавалось сводить концы с концами, так что вряд ли я мог бы обеспечить свою жену всем необходимым. — Герцог на минуту замолчал. — Графиня же, как вы догадываетесь, хотела взять от жизни все, что мог бы дать ей богатый человек. Она желала добиться того положения в высшем обществе, которое заслуживала ее красота.

Катрина внимательно слушала герцога, в тоне которого был сарказм.

— Мы не виделись много лет и встретились только в Девоншир-Хаусе за день до того, как я отправился в Линд, чтобы устроить званый вечер. Она приехала сюда без приглашения, уверенная в том, что нам удастся возобновить близкие отношения!

Катрина не сводила своих больших глаз с лица герцога, продолжившего рассказ:

— Поскольку было невозможно поговорить с графиней внизу, так как там собралось огромное количество людей, которые могли бы нас подслушать, я решил отправиться в ее спальню, чтобы сообщить, что в моей жизни для нее уже нет места.

Рассказывая Катрине всю эту историю, герцог вспомнил тот момент, когда он неожиданно для себя осознал, что Анастасия уже не в силах снова поймать его в свои сети. Отныне он был свободен — свободен от призраков прошлого, преследовавших его.

Закончив говорить и взглянув на Катрину, он увидел в ее глазах какое-то иное выражение. Его нельзя было описать словами. Ее глаза просто сияли. Хотя она ничего не говорила и сидела не шелохнувшись, казалось, что перед ним человек, только что воскресший. От нее как будто исходило сияние, и герцог почувствовал себя так, словно все происходило во сне, а не наяву.

Глаза их встретились, и Катрина ощутила, будто они находятся в каком-то ином мире.

Неожиданно открылась дверь и в кабинет вошел граф Калвертон.

— Наконец-то я вас разыскал, Линдбрук! — воскликнул он. — Ваши слуги доложили, что вы удалились в свой кабинет.

Герцог медленно, почти нехотя, повернулся в сторону графа.

У Катрины возникло такое чувство, словно она внезапно опять вернулась на Землю.

Граф приблизился к ним.

— Надеюсь, я вам не помешал. Но если я лишний, скажите сразу.

Катрина поднялась с кресла.

— Тетя Люси… может проснуться и… захочет меня видеть, — чуть бессвязно пролепетала она, после чего выскользнула из комнаты, даже не взглянув на герцога.

Ему же показалось, что с ее уходом все погрузилось во тьму.

Глава 6

В церковь герцог приехал вместе с лордом Кимберли. Его не удивило, что из всех своих гостей он застал там лишь Катрину. Такая юная и непорочная, она сидела на огромной скамье со спинкой, где обычно располагались сам герцог и его семья. Глядя на девушку, он подумал о том, как давно никто из его светских гостей не посещал церковь по воскресным дням.

Для герцога стало традицией, находясь в своей резиденции, читать отрывки из Священного Писания. Он делал то, чего от него ждали, хотя часто считал это скучным занятием по сравнению с верховой ездой.

Однако сегодня министр иностранных дел изъявил желание отправиться в церковь вместе с ним. Пока они ехали в открытом экипаже по тенистой аллее вдоль громадных дубов, лорд Кимберли сказал:

— Вечер выдался на славу, Линдбрук! Я получил большое удовольствие!

— Я польщен, — ответил герцог.

— Между прочим, племянница Брэнстона — самая очаровательная и умная девушка, каких я встречал.

Герцог удивился. Граф Кимберли славился репутацией человека весьма утонченного и разборчивого, даже привередливого. К тому же он настолько был поглощен своей работой, что вокруг него никогда не разыгрывались скандалы и не было места всевозможным сплетням. Он не завязывал связей ни с одной из красоток, открыто восхищавшихся им.

— Жаль, что у Брэнстона нет сына, — заметил лорд Кимберли, явно думая о чем-то своем, — потому что я сомневаюсь, что племянница надолго сможет заменить его. Безусловно, в скором времени она выйдет замуж, обладая таким интеллектом и внешними данными.

Герцог ничего не ответил, потому что в этот момент они как раз подъехали к церкви.

Приходский священник, облаченный в белую ризу с широкими рукавами, уже дожидался его.

После слов лорда Кимберли о Катрине ее присутствие в церкви показалось герцогу вполне естественным. В то же время он раздумывал, почему, признавая очевидную красоту девушки, граф был так уверен в ее высоком интеллекте.

Служба вскоре закончилась. Герцог с самого начала дал понять, что задержит всех не более часа. Когда они с лордом Кимберли садились в экипаж, чтобы возвратиться домой, Катрина присоединилась к ним.

В отличие от герцога, не сводившего с нее своего взгляда, Катрина ни разу не посмотрела в его сторону. Он решил, что она вспоминала об их недавнем прерванном разговоре и поэтому чувствовала неловкость.

Герцог любовался ее застенчивостью. Он замечал в ее облике что-то особенное, неуловимое, чего не было в других женщинах. Поскольку она находилась рядом с ним на заднем сиденье экипажа, он ощущал ее близость и полагал, что она тоже это чувствовала. Она не заискивала перед ним, не старалась понравиться, что было свойственно Анастасии. Но до него доходил ее трепет, так же как и она ощущала его волнение. Никогда еще прежде не испытывал он ничего подобного ни с одной женщиной.

Катрина непринужденно беседовала с графом о различных религиях, о которых узнала во время своих путешествий. Слушая их разговор, герцог думал, что именно об этом ему хотелось бы поговорить с графом или с кем-то еще, кто хорошо разбирался в Востоке. Его сильно удивило, когда Катрина призналась:

— Мы с папой всегда считали, и я продолжаю считать, что христиане слишком боятся смерти. Но ведь Христос и сошел к нам с небес, чтобы показать миру свое воскресение. — Катрина на мгновение замолчала, а потом продолжила: — Несмотря на это, мы все равно горюем и оплакиваем умерших, возьмите, к примеру, королеву, ни разу не снявшую траурного платья после смерти своего супруга.

Лорд Кимберли улыбнулся:

— Это же lese-majeste[11], но я согласен с вами, дорогая, что год траура — это слишком долго.

— Если к тому же, — тихо добавила Катрина, — мы знаем, что человек, которого мы оплакиваем, жив и, возможно, смеется над нами.