Один долгий вечер (СИ) - Татьяна Ростова

но взгляд любимого имел особое значение. Ей исполнялось восемнадцать, очень знаменательная дата, можно сказать, открытие дороги во взрослую жизнь.

Вся толпа её подруг и друзей плясали и веселились, некоторые девушки порывались станцевать на столе, но парни удерживали их, заставляя вести себя прилично. Ваня ухаживал за её подругой Лейлой, оставив в покое на время друга. Рада прекрасно знала свою расчётливую подругу, та просто так никогда и не охнет, поэтому Рада за неё не переживала — что-то той надо было от Перелётного. Быть может, просто жажда новых ощущений. Такие эксцентричные личности даже интересны, если с ними не общаться постоянно.

— Ты сегодня просто обалденная, — признался Денис, когда они вышли на улицу покурить.

— Правда? — своим сильным голосом засмеялась Рада. — Тогда у меня к тебе просьба сегодня.

— Какая? — удивился он, прикуривая от зажигалки. Парень передёрнул плечами, ссутулив их ещё больше — на улице был собачий холод, и в одной рубашке оставаться просто невозможно.

— Поехали со мной в Домбай завтра. Там у папы есть знакомый директор турбазы. На пару недель?

Денис открыл рот от удивления.

— Только не говори Перелётному, я прошу тебя, — умоляюще и тихо добавила она, и он увидел в её глазах боль. Почему она так не любит его друга — было непонятно. Но он чувствовал это. Иногда Денису даже приходилось выбирать — весёлые часы с Ваней или нежные, чувственные удовольствия с Радой. Ну, разве так можно — выбирать между девушкой и дружбой.

— Ладно, я завтра скажу, когда мы уже уедем, — улыбнулся Денис, и его смуглое лицо сразу осветилось внутренним светом.

Она обняла его сильными гибкими руками и поцеловала. С неба лил ливень, вода стекала по крыше круглого козырька над дверью, билась об итальянскую плитку и бежала в желобок. Интимно шелестя, дождь навевал грустные, но спокойные мысли. Рада стояла, прижавшись к Денису, думая о том, что эта любовь оставит глубокий след в душе, когда закончится. А то, что это будет так, она настраивала себя уже сейчас. Чтобы не быть в глухом отчаянии. Первая любовь — она ведь почти ничего не значит — проба чувств.

Они ходили вместе в школу, уходили тоже. Всем старшеклассникам настолько было удивительно видеть Роторова рядом с Таей, что кое-кто даже сказал: «Не знал, что это может вообще быть. Наверное, это прикол».

Но даже невооружённому взгляду было понятно — они увлечены друг другом. Тая сильно изменилась, стала очень уверенно вести себя, даже отвечала на уроках и поднимала руку. Взгляд её стал спокойный, она не боялась смотреть на людей, ожидая усмешки или издёвки в свой адрес. Теперь она могла издеваться над кем угодно, ведь она встречалась не просто с парнем, а с Олегом Роторовым.

Девчонки сходили с ума от негодования и злости, но не могли и посмотреть в её сторону слишком пристально. Достаточно было видеть, как Олег боготворит и опекает Таю. Никогда ни с одной девчонкой он не был так внимателен. Он не отходил от неё, был как тень. Причём не она его, а он был её тенью. Даже в туалет на перемене они ходили вместе, он ждал её в коридоре, держа старый раздолбанный рюкзак девушки.

Постепенно вспомнился Ваня Перелётный и его «шутка с Дашей Погеловой», и конечно злые языки обронили нужные слова о крепкой дружбе и одних и тех же развлечениях. Некоторые завистницы решили довести до сведения Таи эту информацию.

Девушка шла по рекреации, глядя в широкое, в полстены, окно. Наступил декабрь, и на улице выпал первый долгожданный снег — чистый, как пух. Густо выпал на грязь чёрной земли. Контрастные цвета так и хотелось сфотографировать или запечатлеть на холсте.

Кстати, недавно Олег приносил на прогулку фотоаппарат, и они с Таей ходили и снимали всё подряд. Получались очень даже неплохие кадры. Тая как раз думала об этом, когда зашла в туалет. Возле раковин стояли и курили три девушки, и при виде Таи одновременно повернулись к ней.

Девушка, не медля, зашла в одну из кабинок и заперла дверь. Подружки о чём-то сказали друг другу, одна из них негромко засмеялась. Тая вышла, аккуратно помыла с мылом руки и повернулась уходить, как ей преградили дорогу троица. Они были рослыми и широкими, по сравнению с ними хрупкая Тая казалась младше лет на пять.

— Что, мы нос сразу задрали, как только Роторов стал нас иметь? — спросила одна из подруг.

— Пропустите, — железным тоном сказала Тая.

— Да ладно. Мы просто хотим тебе кое-что рассказать. Недавно дружок Роторова — Ванечка, пошутил над одной девчонкой — Дашей Погеловой. Сначала сделал вид, что встречается с ней, а потом кинул, сказал, что пошутил. И всё было очень правдоподобно. Так твой Олежек тоже, наверное, решил пошутить над тобой.

— Тем более, лучшей кандидатуры ему не найти, — засмеялась одна из девиц.

— Что вам надо, что я вам сделала? — звенящим от близких слёз голосом прокричала Тая. Она сжала челюсти, чтобы не расплакаться, скулы свело от боли. Стараясь не впустить в душу зло слов, сказанных завистницами, девушка задрожала.

Они со смехом пропустили её, видя блестящие глаза от бессильных слёз. Тая не вернулась в класс на урок, просидев на подоконнике в конце коридора и проплакав.

Она была не дурочка и боялась признаться себе, что боится — Олег однажды придёт и скажет — я пошутил, Синёва, извини, но это неплохое развлечение — влюбить в себя такую, как ты, хорошее лекарство от скуки. Почему она не доверяла ему всецело, почему не могла расслабиться и любить? А что она любила — сомнений уже не было. Значит, она не настолько сильно любила, разве не так?

Олег нашёл её ещё на уроке, но она не смогла рассказать ему, почему плачет. Только когда они шли домой, он узнал, что окружающие строят им козни, а такую впечатлительную натуру, как Тая, было легко вывести из себя.

Они встречались уже, по его подсчётам, месяц, и ещё ни разу не поссорились, с Таей было легко общаться. Если она начинала дуться или обижаться на него, ему стоило просто поцеловать её, обнять, извиниться, разрядить обстановку, и буря уходила. Но сейчас, когда эти сучки в туалете высказались и провели параллели с Перелётным, Тая замкнулась и почти не разговаривала. Он догадывался, о чём девушка думала. Не мудрено, имея таких друзей, как Перелётный, утверждать — скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Теперь это коснулось его, как никогда.

Олегу вдруг пришло в голову,