Рождение новой России - Владимир Мавродин

27 июня 1709 г. на утренней заре началась Полтавская «баталия».

Перед боем выступил с речью Петр. Он говорил: «Воины! Вот пришел час, который решит судьбу отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество…»

Шведы первыми напали на русских. Они шли четырьмя колоннами пехоты, за которыми двигались шесть колонн конницы. Шведы бросились на русскую конницу Меншикова и овладели двумя редутами, которые русские не успели достроить. Завязалось кавалерийское сражение. Эскадроны русской конницы проявили исключительную храбрость и отбили у шведов 14 знамен. Первым русским трофеем было шведское кирасирское знамя, взятое в бою каптенармусом Нижегородского драгунского полка Аврамом Антоновым.

Но одна конница не могла выдержать напора всего шведского войска. По приказу Петра конница стала отходить вправо от редутов, чтобы дать возможность и время вступить в сражение русской пехоте. Своим отступательным маневром конница втягивала шведов в глубь русских позиций, и когда шведская пехота Левенгаупта подошла к редутам, семьдесят две русских пушки с дистанции в девяносто шагов открыли по шведам убийственный огонь картечью.

Понеся большие потери, шведы начали отступать. При этом шведские отряды Шлиппенбаха и Росса, состоявшие из нескольких десятков эскадронов и 6 батальонов пехоты, были отрезаны от главных сил Карла. Меншиков с 5 батальонами пехоты и 5 полками конницы атаковал отрезанный шведский отряд и разбил его наголову. Генералы Шлиппенбах и Росс были взяты в плен.

После разгрома Шлиппенбаха в шесть часов утра русская пехота была выведена из укреплений и построена в центре войск в две линии под начальством Шереметева. На флангах расположилась конница Меншикова и Боура, сменившего раненого генерала Ренне. Петр объезжал полки, давал приказания и советы, беседовал с солдатами и офицерами, шутил с одними, подбадривал других.

Солдаты и офицеры полков, оставленных в лагере, умоляли Петра позволить им участвовать в битве. Петр отвечал им, что если вывести всю пехоту, неприятель не примет боя и отступит. Царь обещал наградить войска, оставленные в лагере, наравне с участниками боя.

В девятом часу противники стали сближаться. Навстречу русским солдатам двигались исхудавшие, оборванные, но все еще грозные ветераны Карла, солдаты шведской армии, считавшейся лучшей в мире.

Петр снял свою треуголку и, обратившись к войскам, крикнул: «За Отечество принять смерть весьма похвально. Опасение смерти в бою — вещь всякой хулы достойна!».

Вскоре колонны молчаливо приближавшихся шведов были обстреляны из русских орудий, затем завязалась ружейная перестрелка. Началось «главное дело».

И грянул бой, Полтавский бой!

(Пушкин)

Как и рассчитывал Петр, шведы, стремясь прорвать линию русских войск, обрушились на полк, одетый в серые мундиры новобранцев. Если бы на месте переодетых по приказу Петра новгородцев действительно были новобранцы, шведы могли бы достигнуть своей цели. Но, благодаря мужественному сопротивлению закаленных в боях новгородцев, сдвоенный шведский полк потеснил только первый батальон Новгородского полка, «сбив оной на штыках, сквозь прошел и старался отрезать левое крыло от главной линии».

Тогда сам Петр ринулся в бой во главе второго батальона Новгородского полка. Завязалась рукопашная, которая длилась два часа. В этой схватке шведская пуля пробила шляпу Петра, другая попала в седло под ним, третья расплющилась о нательный крест.

А между тем на левом крыле конница Меншикова успела потеснить шведскую конницу и взять в обхват ее правое крыло. Шведская конница отошла, открыв правое крыло своей пехоты. Под натиском русских шведская пехота дрогнула и начала отступать.

Вскоре отступление шведов превратилось в беспорядочное бегство. Войско Карла XII было разгромлено. Потеряв более 9 тысяч убитыми и около 3 тысяч пленными, Карл бежал с Мазепой и отстатками войск. Отступавших преследовал Меншиков.

Кончилась Полтавская «баталия». К Петру стали подходить почерневшие от порохового дыма, забрызганные кровью солдаты и офицеры. Перед каждым из них Петр опускал свою шпагу, каждого поздравлял с победой. Затем войска были построены в боевом порядке. Перед войсками появился Петр: Шереметев скомандовал: «На караул!». Войска замерли. Раздался голос Петра: «Здравствуйте, сыны Отечества, чада мои возлюбленные! Потом трудов моих создал я вас, вы же не щадили живота своего и на тысячи смертей устремились безбоязненно. Храбрые дела ваши никогда не забудет потомство».

В тот же день в палатке Петра был устроен пир. Царь усадил за свой стол пленных шведов — фельдмаршала Рейншильда и министра Пипера. Подняв бокал, Петр провозгласил тост за своих учителей.

— Кто эти учителя? — спросил Рейншильд.

— Вы, господа шведы, — ответил Петр.

— Хорошо же ученики отблагодарили своих учителей, — заметил Рейншильд.

30 июня Меншиков настиг отступавших от Полтавы шведов у городка Переволочны на Днепре. Карл с Мазепой успели переправиться через реку. Остатки же шведского войска — около 14 тыс. человек, измученных и отчаявшихся, вместе с генералами Левенгауптом и Крейцем сдались в плен 10-тысячному отряду Меншикова.

Потери шведов под Полтавой и Переволочной составили 9 тысяч 334 человека убитыми и около 22 тысяч пленными. Русские потеряли только 1 тысячу 345 убитыми и 3 тысячи 290 ранеными. По словам Петра, победа досталась «легким трудом и малой кровью».

В Полтавской битве русские дрались со шведами один на один. Оправдались сказанные за десять лет до Полтавы слова Петра о том, что настанет время, когда русские будут побеждать шведов равными силами.

Так закончилась одна из самых блестящих страниц в истории борьбы русского народа против иноземных захватчиков. «Карл XII сделал попытку вторгнуться в Россию; этим он погубил Швецию и воочию показал неприступность России»[11].

Среди украинских мазанок, тополей и вишневых садов Петр помнил, что ведет борьбу за далекий, туманный север. В письме своем по поводу «превеликой виктории» он писал: «Ныне уже совершенно камень в основании Санкт-Питербурха положен».

Война со шведами продолжалась еще двенадцать лет, но исход ее был предрешен Полтавской битвой.

Если в Европе после первой Нарвы недоброжелатели грубо насмехались над Россией, то Полтава заставила их умолкнуть, друзья же России открыто восхищались ее победой. Полтавская победа вызвала горячий отклик в Саксонии, Польше, в странах южных славян. Ее воспел поляк Петр Болеста и серб Игнатий Градич.

И прав был Петр, когда обещал своим воинам, что потомство не забудет храбрых дел, совершенных ими под Полтавой. Сколько песен и сказаний сложили русский и украинский народы о Полтавской битве! В старинной солдатской песне поется:

Было дело под Полтавой,Дело славное, друзья!Мы дрались тогда со шведомПод знаменами Петра.

Сложилась и поговорка: «Погиб, как швед под Полтавой».

Если Нарва была поражением, то Полтава — разгромом.

Полтавская битва сыграла огромную роль в истории Европы. Вольтер называл Полтавскую битву единственной во всемирной истории, которая не разрушала, но созидала, приобщая к культуре столь многочисленный народ. «Успех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, и европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы», — писал Пушкин.

Могущество же и слава Швеции закатились навсегда.

После Полтавы

13 июля русское войско выступило из-под Полтавы. Пехота и часть конницы под начальствованием Шереметева двинулись на Ригу. После Переволочны Меншиков с большей частью конницы выступил в Польшу.

Английский посланник в России Чарльз Витворт уже 6 июля, через восемь дней после полтавской битвы, писал в Лондон: «Эта победа, вероятно, изменит положение дел на всем севере, и первый, кажется, почувствует перемену король Станислав, так как царское величество, кажется, решился двинуться на Польшу, прежде чем шведы успеют собрать новую армию».

Витворт был прав. С юго-запада в Польшу двигался со своими саксонцами ободренный русскою победою Август, с востока шли победоносные полки Петра. Станислав и шведский корпус Крассау поспешно отходили на север, в шведскую Померанию.

15 июля Петр был в Киеве. Здесь в Софийском соборе при многочисленном стечении народа Феофан Прокопович произнес панегирик, прославляя Петра и русское воинство. Петр приказал напечатать речь Феофана Прокоповича на латинском языке, «яко всей Европе общий». В Киеве Петр жестоко разболелся: к нему «болезнь припала… которая к вечеру прямой лихорадкой объявилась». Но царь принял «фонмотив» и болезнь «разорвал».