Завещание Петра - Никита Велиханов

какие сейчас бандюги, вооруженные. Я сразу спряталася и побежала звонить в милицию». Ларькина очень интересовало, как же это она сумела спрятать такие объёмы, но спрашивать он не стал. Борисова же интересовали только дальнейшие события. Судя по тому, как «полыхнуло», взломщик поджег картотеку, облив её бензином. Парень убежал, но вскоре его или кого-то очень похожего привозила милиция. Поймали по дороге. Происходило все это в три часа с минутами. Виталий вспомнил встречу с Ларисой и подумал, что прошедшей ночью, похоже, в Оренбурге вообще мало кто спал. Грасовцы посмотрели на останки регистратуры. Пожарные приехали достаточно быстро, чтобы не дать пламени распространиться, но слишком поздно, чтобы можно было спасти картотеку. Мелкий пепел плавал в огромных лужах среди груд черных угольков, стены и потолок были черны от копоти. Офицеры пошли к выходу на улицу и в дверях встретились с круглолицей дамой в норковой шубе. Глаза её, которые не отрывались от разгромленного вестибюля, были тоже круглыми. Это была, несомненно, главный врач кожно-венерологического диспансера Ольга Валентиновна Белозерова.

* * *

Содержание текстового файла DOC1 .DOC

1. ВСТАВАЙТЕ, ЛЮДИ РУССКИЕ!

Идёт убийство русского народа в полном смысле этого слова, убийство физическое.

Русский народ лишили средств к существованию — на те унизительные гроши, которые с многомесячными задержками нам выдают предприятия и учреждения, существовать невозможно. Лишили лекарств —они недоступны по цене большинству людей. Люди лишены права на жизнь.

Русский народ развращают, насаждая ему бандитские законы и образ жизни, бандитскую культуру и психологию, заставляя убивать друг друга. На улицах городов уже давно начался беспредел —человека могут убить просто так, чтобы снять с него новые ботинки, а то и для забавы. Преступность перестала быть наказуемой, она стала даже поощряемой. Уже одно то, что пять лет учебы в университете не засчитываются в трудовой стаж, а тот же срок отсидки в тюрьме идет в зачёт, с головой выдает тех, кто руководит страной. Последнее десятилетие XX века Россия находится во власти воров и бандитов. На этот путь России помогли стать западные «друзья».

Чем помешал великий народ западному обществу — обществу торгашей и жуликов? Тем, что генетически не склонен к торгашеству, глубоко, по сути своей духовен. Тем, что русская культура, в отличие от западной, роботизированной, — антимеханистична, она мешает торгашам и масонам превратить весь мир в управляемых роботов.

Спасем Россию —страну великой внутренней воли, где улыбаются без лицемерия, где опорой нравственности всегда была вера в Бога и собственная совесть!

2. ПРАВИТЕЛИ РОССИИ

Правители России живут в выдуманном мире, в Зазеркалье. Но это не фантазии идеалистов-созидателей. Это мир, построенный по законам самооправдания, это бредовые конструкции предателей и разрушителей Родины. Россией правят подонки.

Начав с демагогических обещаний о райской жизни при капитализме, они встали на путь предательства и обмана, сделали последнюю гнусность, которую только можно было придумать: они внушили русскому народу неверие в себя, в собственные силы, поселили в душах людей страх и отчаяние. Они развалили общественную систему и государство, внушив огромным массам людей: «Каждый сам за себя. Спасайся, кто может!»

С Россией произошло то, что должно было произойти со страной, если такую команду получают миллионы чиновников на всех уровнях. Страна перестает существовать, превращаясь в банду воров, единственная забота которых —побыстрее сбыть с рук награбленное и скрыться от возмездия.

«Перестройка» и развал Советского Союза, как особой формы существования России, развал государства и армии, уничтожение науки и культуры —это тяжелейшие преступления против русских, армян, молдаван, таджиков и других народов. В истории человечества вряд ли было нечто сопоставимое по масштабам с этим чудовищным предательством, совершенным правителями по отношению к своему народу.

* * *

Оренбург. 4 апреля 1999 года. 11.18.

— Ну и дура, — повторил уничтожающе Борисов, глядя на закопченную стену регистратуры. — Как такие... дамы становятся главврачами?

— По блату, как ещё, — пожал плечами капитан. — И вроде не притворяется.

—Лучше бы она притворялась. Тогда б мы её раскололи. А так информация нулевая и перспективы никакой. Работает недавно, ни черта не знает ни о больных, ни о врачах, ни о болезнях. Золота на себя навешала...

— У неё другая специализация.

— Это заметно. Точно они ударили —тут было достаточно уничтожить документы, и мы забуксовали. Нет, мы недооценили противника. Они нас по-прежнему опережают.

— Интересно, кто же эти «они»?

— Мне самому интересно. Остается потрясти эту шестёрку —исполнителя. Шансов почти никаких, но отработать поджигателя надо. У него, поди, легенда уже готова.

— Да, хотел скрыть от мировой общественности трипперок.

— Я ему дам трипперок... до самой смерти врать отучится. Ну что, звонить Мозговому? Или сами найдем это отделение? —спросил Борисов.

— Если он честно работает на нас, обойти его — значит обидеть недоверием, —задумчиво ответил Ларькин. — Но это только один аргумент «за», может быть, не самый весомый. Они и не такие обиды от нашей конторы терпели, воспримут как должное. Другой аргумент важнее — через него договориться с ментами будет всё-таки проще.

— Аргумент «против» один. Если он работает против нас, он может попытаться заткнуть рот свидетелю раньше, чем мы до него доберемся.

— Его можно лишить этой возможности. Дойдем до отделения раньше его.

— Вообще-то, все эти рассуждения имеют смысл, только если Мозговой ещё не знает о том, что тут произошло.

Мозговой не знал и был не совсем готов к такому повороту событий. Судя по голосу, интонациям и затруднениям в склонении прилагательных, вот уж кто вчера выпил безо всякого притворства. Да и сегодня к половине двенадцатого утра успел хорошенько опохмелиться. Тем не менее он сумел, довольно внятно объяснить Борисову, где находится отделение милиции, куда скорее всего отвезли поджигателя. Сам Мозговой обещал созвониться с отделением и немедленно прибыть.

— То ли они пользуются нашими приемчиками, то ли капитан действительно ни при чём, — проворчал Борисов, спускаясь по ступенькам с широкого крыльца диспансера. В любом случае, если нам повезет и этот пацан ещё жив, надо его расколоть сходу и полностью, чтобы потом им уже не было особого смысла его «мочить».

Ларькин остановился на крыльце.

— У нас ведь нет времени заезжать домой?

— Нет.

— Тогда я сейчас, — капитан бегом вернулся в больницу и через две минуты появился с полиэтиленовой сумкой, в которой лежало что-то, завернутое в белый докторский халат. Борисов заглянул в сумку, одобрительно кивнул, и они пустились бегом, насколько это позволяли скользкие тротуары.

...В отделении их