Последняя торпеда Рейха. Подводные асы не сдаются! - Вильгельм Шульц

— Гражданин Берия! Именем Союза Советских Социалистических Республик вы арестованы! — В кабинет вбежали несколько офицеров во главе с Жуковым. В руках у Жукова был ППШ.

— Вы что себе позволяете, товарищ Жуков! — выкрикнул Берия, машинально нащупывая рукой ящик стола, в котором лежал его ТТ. Не лучшее оружие в дворцовых переворотах, но другого припасено не было. Берия попытался встать.

— Сидеть! — осадил его Маршал Победы и грозно повел стволом ППШ. — Сопротивляться не советую. У меня приказ — живым вас брать совершенно не обязательно!

Берия стремительно соображал, где он допустил ошибку, кто предал? Маленков? Неужели он, эта размазня… Дубовый ящик быстро поддался, и под рукой у зампредсовмина сверкнул вороненый ствол.

Первый человек в стране давно не упражнялся в стрельбе, да и зачем это первому человеку, такой огромной и могучей страны, где есть многомиллионная армия, готовая по первому его слову встать на защиту Главнокомандующего, где есть верный МГБ, с такими людьми, как Судоплатов, Меркулов и многие другие. Он вождь, а вождю метко и быстро стрелять ни к чему, ну разве что совершить последний выстрел в рот, но это дело интимное и суеты не терпит.

Берия резко вскочил и выхватил пистолет, Жуков знал, что находится у него в правом ящике, и не раздумывая нажал на курок. Очередь прошила тело русского Оттокара от плеча до бедра. Он неловко отпрянул назад, выронил ТТ, попятился и упал в массивное кожаное кресло, едва не опрокинув его.

— Сука! — выругался Жуков. Он опустил автомат, обошел вокруг стола, за которым лежало тело, несколько секунд рассматривал его и, наконец, сплюнув, взял трубку «вертушки». — Соедините с Хрущевым! Жуков!

Далее был, как это хорошо известно из газет, процесс в ходе которого Берия был обвинен в шпионаже в пользу Великобритании и других стран, стремлении к ликвидации Советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановлению господства буржуазии. Также Берию обвинили в моральном разложении, злоупотреблении властью, а также в фальсификации тысяч уголовных дел на своих сослуживцев в Грузии и Закавказье и организации незаконных репрессий (это Берия, согласно обвинению, совершал, тоже действуя по наущению своих английских хозяев). И вправду, сука!

В 1979 году в Тайбее, на фактически подконтрольной британцам территории, вышла небольшая книга «Памятка Русскому Человеку»[38], автор которой генерал Ю. М. Лариков (под псевдонимом В. Ушкуйник), среди прочего, приветствовал убийство Берии, позиционируя его как иудейского заговорщика.

(1953 г. Буэнос-Айрес. На двое суток раньше)

— Сейчас ты спокойно встанешь и выйдешь с нами вон к той машине! — прошипел один из аргентинцев, окруживших Ройтера. Их было трое. Лица у двоих из трех были уж слишком идальговскими, даже чересчур. Произношение — не очень. Да и не аргентинцы никакие это. Вот только понять бы кто — немцы или англичане, а если немцы, то которые. BND, или «Штази», или бывшие эсэсовцы. В зависимости от того, кто это был, могла разворачиваться совершенно различная игра. А то, что карты уже сданы, как нельзя лучше говорило лезвие ножа у шеи Ройтера.

Он еще раз осмотрел столик, за которым сидел. Что из того, что на нем есть может быть оружием? — Многое. Солонка… Ее можно кинуть в лицо второму усатому. Он держит меня на мушке, но когда в лицо полетит соль — инстинктивно защитится и перестанет контролировать оружие. У Ройтера будет еще пара секунд, чтобы уйти с линии выстрела. Вилка… Вилка — это вообще супероружие, куда лучше, чем тупой сервировочный нож, ведь вне зависимости от правил этикета вилка всегда острая. Даже если ее воткнуть в руку — это уже выключение противника из боя на некоторое время, вполне достаточное для того, чтобы найти вариант защиты. Ну и самое, конечно, серьезное оружие — его трость. Это с виду она похожа на дорогой аксессуар столичного пижона, а на самом деле это старый добрый кю-гунто. Форма несколько изменена, но клинок все тот же, старинный японский. Еще не одному ублюдку снесет голову.

— Господа, — нарочито лениво произнес Ройтер. — Не надо так сильно волноваться. Сейчас я пройду с вами, куда скажете. Ну, дайте хотя бы доесть бифштекс…

Он потянулся за вилкой. Трость лежала на его голени.

— Давай, не валяй дурака, — выкрикнул усатый и поводил стволом пистолета. — Сказано, иди с нами, и без фокусов.

— Хорошо, хорошо… — Пара мгновений, которые Ройтер потратил на бессмысленные переговоры, позволили ему взять в правую руку вилку. Надо же чем-то есть бифштекс…

Присутствовавшие в этот дождливый день в кафе Сан-Тельмо[39] неподалеку от Свято-Троицкой православной церкви не успели ничего увидеть. Сначала раздался душераздирающий вопль, затем свист клинка и хлопок деревянной крышки стола, два выстрела в потолок, с которого посыпалась штукатурка, и грохот отлетевшего под стойку револьвера. Дальше наступила тишина. На полу валялись два корчащихся человека в ковбойских одеждах. У одного была располосована грудь от плеча до живота, и из раны хлестала фонтаном кровь, другой катался по полу и выл, закрыв окровавленными руками лицо. Третий сидел на стуле, и к его кадыку был плотно прижат японский клинок.

— Сидеть! — приказал Ройтер, шаря по карманам аргентинца. Найдя документы, довольно хмыкнул и, продолжая контролировать клинком окружающее пространство, медленно пятясь, вошел в служебное помещение кафе. Вбежавший на грохот водитель опоздал. За Ройтером захлопнулась дверь в кухню.

* * *

— Бараны! Идиоты! — шипел на своего оппонента на том конце телефонной трубки человек без шеи. — Я же говорил, что нельзя так тупо действовать! Я же вас предупреждал! Ну каковы красавцы, а? Труп, инвалид, а третий просто обоссался! И это сотрудники безопасности немецкого государства рабочих и крестьян! Да мне насрать… Да если ваш шеф и дальше будет так работать, то и ему найдется замена, как нашлась Цейссеру! Нет, ну вот бараны! — это он уже обратился к англичанину в форме лейтенанта-коммандера.

— Ну как можно с такими идиотами работать! Наследнички тупорылого навозника![40]

— У вас проблемы? — спросил англичанин. Это был Хейз младший. За прошедшие годы он сделал внушительную карьеру в SIS[41].

— Да! И главная проблема — кадры. Послали к этому Кальвадосу троих дебилов, которым только в «трешке»[42] кости ломать подследственным. Ну, он их и покромсал в капусту, даже не поинтересовавшись предметом сделки. Не так надо действовать с ним! Ну не так! Лучше бы бабу какую послали… Неужели до такого не могли додуматься! Истинно бараны!

— Ладно, дорогой мой Штумпф, это все эмоции. Что вы конкретно предлагаете. За операцию отвечаете вы, а никакой не Волльвебер![43] Да если уж на то пошло, то и Волльвебер — ваша креатура. Так что ссылка на дебилов не убедительна. Кто подбирает себе в помощники дебилов — сам дебил.

— Я понимаю, — пробурчал Штумпф. — Я бы сам все сделал, но уж больно стар и не вполне здоров. Но кое-что могу предложить. Думаю, это должно получиться.

— Слушаю вас внимательно.

— Что для человека самое дорогое?

— Это смотря для какого человека. Для кого жизнь, для кого честь, для кого — кружка пива и сосиска в теплом местечке.

— Но тем не менее есть нечто, что будет одинаково дорого всем троим.

— Что же?

— Дети! Ради детей совершается столько преступлений, предательств, глупостей, сколько, пожалуй, не совершается ни ради чего другого на свете. Причем это касается безусловно всех народов и политических формаций. Ради чего можно отказаться и от жизни, и от чести, и от тарелки сосисок? Ради ребенка. И это ежедневно делают миллионы родителей по всей земле. Он лишился любимой женщины, но у него есть ребенок, которым он очень дорожит…

— Вы предлагаете выкрасть его ребенка?

— Нет, это так же глупо, как пытаться захватить его самого силой. Его нужно лишить надежды. Лишить будущего. Пусть ребенок будет с ним, но пусть он превратится из надежды в обузу, не в то, ради чего стоит жить, а в то, что превращает жизнь в бессмыслицу. Образец арийского будущего может стать образцом дегенерации и разложения. А в исполнители найдем ребят покрепче. Южная Америка — это не Кудам[44].

Глава 15

Тучи сгущаются

…умный человек имеет право быть несчастным только из-за женщины, которая стоит того.

Марсель Пруст

Следующие несколько недель прошли довольно нервозно. Переговоры с русскими болгарами зашли в тупик, так и не успев начаться. Причем, уперлись они, казалось бы, в самую пустяковую формальность. Кого вы, собственно, представляете? III Рейх? Новую Швабию? Kriegsmarine? На все эти вопросы приходилось отвечать однозначно: «Нет!» Получалось, что русским делала предложение некая группа частных лиц, незаконно завладевших чужим имуществом, то есть практически пираты, уголовники. Ну нет ни в одном кодексе мира такого понятия, как «путчист-неудачник», зато есть «дезертир», есть «солдат, нарушивший присягу» и множество других подобных. Нельзя было сослаться и на предыдущие контакты Рёстлера. Они не продолжали его миссию, поскольку не имели о ней, если таковая и была, ни малейшего представления. По всему получалось, что речь могла идти только о добровольной сдаче в плен, а весь куш, который стоял на кону, в лучшем случае означал бы некоторое изменение условий содержания. Иванова очень удивила просьба Ройтера амнистировать всех граждан СССР, которые могли бы находиться среди его подчиненных, если они совершили какие-либо преступления, предусмотренные законом Союза.