Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа - Кристин Гасбарре

нового ученика ПУР позволяла тренерам руководить нашими мыслями и поведением, чтобы наши убеждения соответствовали нашим действиям. Индуктивный компонент состоял в том, что Рациональное

Изыскание должно быть эмпирическим, то есть мы сами должны прийти к выводам. Вот почему прорыв всегда казался таким мощным. В то время как на других мастер-классах люди выступали перед учениками, преподносили им информацию, ПУР являлся процессом, направленным на сдвиг восприятия. Только когда сам до всего дойдешь, осознание станет постоянным и изменит жизнь. Достижение статуса проктора подразумевает преподавание ИЗ, с помощью Рационального Изыскания, а также обучение преподаванию всего «Шестнадцатидневного» курса и решения собственных проблем.

Весь процесс учебы был очень систематизирован – то, что эксперты по культу называют «системой логики замкнутой петли». ПУР предполагает, что ваш образ жизни и взгляд на мир проходит через фильтр опыта. Так что хотя процесс индуктивного мышления был якобы создан для того, чтобы сделать нас сильнее, он также позволял манипулировать нами. Например, основной вопрос в Рациональном Изыскании звучал так: «Что ты имеешь в виду?» или «Какое значение ты этому придаешь?» Если бы кто-то отреагировал на действия Кита, посчитав их «неправильными», тренер мог все перевернуть, спросив сомневающегося: «Какое значение ты в это вкладываешь? Что тут плохого?» Любую реакцию можно интерпретировать как проблему самого человека.

Я посетила столько тренингов, сколько предлагали, и всего за несколько месяцев привела в организацию примерно дюжину родственников и друзей. Барбара Буше сказала мне, что большинству людей сложнее всего подняться от желтой ленты к оранжевой, потому что нужно разобраться со своими эмоциональными проблемами. В этом процессе было несколько компонентов, позволяющих отслеживать мой прогресс и призывать меня к ответу. Во-первых, я участвовала в еженедельной часовой сессии, которую компания назвала «Лаборатория Целей», звонила по телефону или проводила сессии по Skype, во время которых обсуждала с тренером по целям, получилось ли у меня преодолеть свои ограничения и успешно двигаться к цели – получению оранжевой ленты. Мы также анализировали предстоящие шаги. Я училась, как показать свое умение и знание принципов, расписания и техники продаж.

Я летала на все «Пятидневные» курсы, включая один в Монтерее, в Мексике, и теперь иногда помогала проводить интенсивы. В конце каждого я получала следующую красную полоску на желтой ленте. Я достигла следующего уровня, доказав, что могу вести обсуждение в группах и установить хорошие отношения с отдельными членами и группой. Каждая полоска оценивала эти межличностные навыки и ничто не могло меня остановить на пути к цели.

Прошло шесть месяцев, а я все еще не стала проктором. Руководство сказало мне, что я отличный тренер и давно доказала свою способность приводить новых членов. Но не это мешало мне стать проктором. К тому моменту я уже пригласила намного больше семнадцати людей, необходимых для получения оранжевой ленты, к тому же я «завербовала» почти триста человек сама или через учеников, которых пригласила. Клэр Бронфман недавно повысили, а мне она не казалась приятным или заботливым тренером. Не могла же она получить повышение из-за денег, так ведь? Я не могла понять, что я делаю недостаточно хорошо. Ведь я искренне считала, что продвижение по «Полосатому Пути» происходит только благодаря заслугам.

Мне казалось, что сколько бы ИЗ и интеграций у меня не было – или ну ладно, сколько бы друзей и друзей друзей я не пригласила, – высшее руководство постоянно напоминало мне о двух основных проблемах: контроле и моей болезни под названием «любите меня». Контроль. Желание, чтобы меня любили. Ладно, буду над этим работать. И все же, ни Барбара Буше, ни Марк не могли помочь мне понять, когда я наконец получу оранжевую ленту проктора.

Эти же проблемы возникли у меня и во время «Одиннадцатидневного» курса. Высшее руководство продолжало напоминать мне о них, и я постоянно переживала из-за этого. Что еще

я могу сделать? Как и большинство людей, участвовавших в программе, я начала носить с собой так называемый журнал для записи «стимулов и ответов». Как только мероприятие или взаимодействие вызывало у меня какую-то реакцию, я спешила сделать пометку, чтобы позже обсудить это в ИЗ. Каждый раз, когда кто-то делает X, – писала я, – я ощущаю Y». На ИЗ и домашнее задание уходило очень много моего времени, и к тому моменту я уже хорошо осознавала схему реакции, поэтому иногда практика казалась скорее наказанием, чем инструментом, помогающим мне понять себя и сделать себя сильнее. Я уже два года шла к оранжевой ленте и иногда с грустью вспоминала о тех днях, когда просто шла по жизни и реагировала на разные события, не записывая их и не анализируя.

И все же я оставалась сосредоточена на своей цели. Я вложила в нее столько времени и не собиралась сдаваться. Я принимала советы тренеров каждый раз, когда происходило событие, угрожавшее вернуть меня на старый путь. Я использовала их эмоциональные стратегии и еженедельно возвращалась в Лабораторию Целей и обсуждала с одним из тренеров, помог ли мне этот инструмент. Через два года моих полетов в Олбани и обратно у меня все еще была желтая лента. Я сердилась: они давно уже должны были повысить меня до оранжевой, разве нет? И все же каждый раз после того, как мой тренер обсуж-

дал все с Нэнси и высшим руководством, мне звонили через неделю и говорили, что нужно продолжать работать над собой. «Спасибо за ваш отзыв», – говорила я, отвечая на критику так, как меня учили. Если бы я сказала: «Но…» или «Вы согласны, что я по крайней мере добилась прогресса?», существовал реальный шанс, что мои тренеры вспомнят про политику Кита и Нэнси по отношению к тем, кто действовал самоуверенно или «собачился» с тренером, и мне придется работать с ИЗ по этим двум вопросам по крайней мере еще год.

Эта был еще один намек, который я упустила: обсуждение моего прогресса было подобно одностороннему движению. Если ты анализировал отзывы, то тебя называли «защищающимся». Один из главных тренеров однажды сказал мне:

– Я чувствую, что вы сердитесь.

– Я вообще не сержусь, – ответила я. – И что в моих действиях заставило вас так подумать?

– Все отзывы правильные, – анализировала Лорен то, что меня не продвигают дальше. Надо было продолжать работу над собой. Ведь если мы защищались или опровергали мнения тренеров, то и отзывы были соответствующими, потому что это указывало на «проблему».

Я почувствовала, что меня загнали в угол. Не было другого выхода, как принять это. А потом, как это ни иронично, я разозлилась.

Однако я все еще была готова