Виновата только я… - Шарлотта Лэм

Лицо Луизы горело. Ее переполняли боль и стыд. Она уставилась в окно, но перед глазами был сплошной туман.

Шутка? — униженно повторила она про себя. Для него это было всего лишь шуткой?

— Я потерял над собой контроль, — произнес он низким голосом. — Вы же медсестра, наверное, знакомы с психологией — может быть, вы поймете, что произошло в моей голове. Я разозлился и поцеловал вас потому, что вы жалели меня, а это приводит меня в бешенство. Но как только я собрался отпустить вас, я вспомнил кое-что… кое-кого…

Луиза оцепенела. Он думал о ком-то, когда целовал ее? Она почувствовала, что вот-вот заплачет.

— Вот почему я потерял над собой контроль, — объяснил он осипшим голосом. — Это безумие; я понимаю, что это глупо — продолжать думать об этом… о ней…

Луиза вела отчаянную борьбу со слезами, она не могла допустить, чтобы они все-таки вырвались наружу. Но вместе с тем она внимательно ловила каждое его слово. О ней? Кого он имеет в виду?

— Я даже не знаю ее. Ни имени, ни где она живет. Я не знаю о ней ровным счетом ничего! Я видел ее только однажды, издалека, но… — вздох вырвался из его груди, — но ее образ преследует меня. Вы понимаете?

— Да, — прошептала она сквозь собственную боль. — Да, понимаю. — Она и правда понимала, причем даже лучше, чем он мог себе представить. С их первой встречи его образ преследует ее, и с каждым днем это наваждение только крепнет.

— Правда? — Он смотрел на нее с сомнением. — Если бы кто-то раньше сказал мне, что я буду испытывать такие чувства к незнакомой женщине, то я рассмеялся бы ему в лицо. Это какая-то болезнь, и я не могу избавиться от нее. Я знаю, что это у меня в голове, это мираж. Я сотни раз повторял себе это. Разве не сумасшествие — влюбиться в девушку, с которой ты даже не разговаривал? В конце концов, что я знаю о ней? — Он нервно шагал взад-вперед по комнате, засунув руки в карманы потертых голубых джинсов.

Луиза молча наблюдала за ним, покусывая нижнюю губу и сдерживая предательские слезы.

Закери рассмеялся.

— Судя по тому, что я знаю о ней, она самая большая зануда на свете. А может быть, она тощая, как доска, или невыносимая кокетка, а может, она вообще замужем и мать двоих детей! Я перебрал все возможные и невозможные причины, по которым мне следует навсегда забыть о ней, но я не могу забыть. Она приходит в мои сны каждую ночь; я просыпаюсь с мыслями о ней.

Луиза и не думала, что можно испытывать такую боль. Голос, напряжение, владевшее его бледным лицом, — все это заставляло ее ревновать так сильно, что она готова была закричать.

— Я видел ее только однажды, — повторил он. — Глупо… — Он остановился и посмотрел на Луизу. Его веки были полуприкрыты, так как свет, проникающий через высокие окна студии, невыносимо резал глаза. — Глупо, — еще раз повторил он. — Это произошло тем вечером; возможно, всего лишь совпадение, или именно поэтому я не могу забыть ее?

Каким-то образом Луизе удалось заговорить, хотя она почти не владела своим голосом:

— Каким вечером?

Их глаза встретились, и словно по телепатической связи она получила ответ, хотя он не успел произнести ни слова. Она прошептала:

— В ту ночь, когда произошла авария?

Он кивнул.

В смятении она пыталась уловить смысл всего сказанного им.

— Я находился где-то между Тартоном и Винбери, — продолжил он. — Машину я вел очень аккуратно, потому что боялся повредить полотна, которые перевозил в багажнике. Я помню, что думал тогда о своей выставке. Она должна была стать самым знаменательным событием для меня; наверное, я был взвинчен еще и из-за этого. Были сумерки, я ехал по проселочной дороге и вынужден был включить фары, так как фонарей не было. Затем впереди с правой стороны дороги я увидел светлое пятно… что-то белое, плывущее вдоль живой изгороди… или стены, точно не помню. Я был в замешательстве, не мог понять, что это такое; инстинктивно я нажал на тормоз и снизил скорость, машина почти ползла.

О чем он говорит? — удивлялась Луиза, смотря на него широко раскрытыми голубыми глазами. Заметив ее взгляд, он поспешно проговорил:

— Я знаю, это прозвучит как бред… но я подумал… всего на секунду я подумал… что это призрак.

— Призрак? — недоверчиво переспросила она. — Не думала, что вы верите в призраков.

— Я и не верю. Это, конечно, был не призрак, но, знаете ли, в сумерках возможны разные галлюцинации. В это время суток все кажется серым и словно тает в ночи. Я сделал еще одну попытку понять, что же это. И тут мне пришлось посмеяться над собственными страхами. Не думал, что у меня такое богатое воображение. Дело в том, что это оказалась просто девушка. Она медленно шла вдоль изгороди… да, сейчас я вспомнил, это действительно была изгородь, скрывавшая огромный сад и где-то вдалеке дом. Но я смотрел только на нее. Казалось, что она была там всегда, всегда плыла в сумерках по саду. На ней было что-то белое, свободное и летящее, похожее на ночную рубашку в викторианском стиле…

Глаза Луизы недоуменно расширились.

— На ночную рубашку? Она гуляла по саду в ночной рубашке?

Он посмотрел на нее так, словно она задала глупый вопрос.

— Ну, может, и не рубашка, но очень похоже. В том-то и дело — странным было все, как будто это происходило не по-настоящему, а во сне. — Он снова заметил ее настороженный взгляд и раздраженно нахмурился. — Но это было, я не выдумываю… — настаивал он, хотя Луиза так и не произнесла ни слова. Но, безусловно, думала она именно об этом. Его описание заставляло усомниться в том, что он вообще что-либо видел. Но она не проронила ни звука, позволив ему продолжить.

— Единственное, в чем я уверен, так это в том, что она очень молода: девушка… может быть, даже подросток… — Он мечтательно смотрел вдаль, как будто видел ее снова уже здесь, в своем саду, на фоне серого зимнего неба.

Луиза наблюдала за ним с болью в сердце. Ну почему он так не мечтает о ней, Луизе? Почему зациклился на ком-то, кого видел лишь раз, а может, и вообще не видел? На нее же он даже не смотрел; он был слеп к тому, что она чувствовала, о чем думала. Он был слишком поглощен собственными эмоциями.

— Она очень хрупкого сложения, — продолжал он описывать свою мечту. — Маленькая и стройная, с длинными распущенными волосами, которые как шлейф развевались при каждом ее движении. Я с трудом рассмотрел ее нежное, бледное лицо — оно было подобно камее, такие же отточенные черты. Я все замедлял ход, пока совсем не остановился. Я так и сидел, наблюдая за ней. Она, хоть и посмотрела один раз в моем направлении, но не думаю, что заметила меня; я чувствовал, что она целиком поглощена собственными мыслями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});