Окно во вчерашний день - Джоан Хол

Шон посмотрел на них с серьезным видом. Потом усмехнулся.

— Именно с ним, — сухо ответил он.

— Как тебе повезло! — воскликнула Алисия, с трудом сдерживая смех.

— Рэтман устраивает субботний прием для того, чтобы представить меня… — его голос изменился, выдавая насмешку, — самым серьезным преподавателям университета.

— Как им повезло! — дружно воскликнули Карла и Эндри.

Эта шутка задала тон всему вечеру. Смеясь, словно старые добрые друзья, они набросились на пиццу, начиненную грибами, курятиной, беконом, чеддерским сыром и обильно политую кетчупом, опустошили кофейник, половину бутылки вина и перешли из кухни в гостиную.

Усталые, но довольные, молодые люди потягивали оставшееся вино и беседовали обо всем, что приходило в голову.

— Так как насчет планов на весенние каникулы? — спросил Шон.

— По-прежнему, — ответила Алисия. — В субботу утром я уезжаю в Уилльямсбург.

В ее голосе прозвучало меньше энтузиазма, чем можно было бы ожидать.

Шон кивнул, сразу помрачнев.

— А вы? — спросил он, взглянув на Карлу и Эндри.

— Я поеду домой в Ланкастер, навестить свою семью и подобрать книги на следующий семестр, — ответила Эндри, вытягавая ноги на всю их — почти бесконечную — длину.

— А я в пятницу отбываю в Нью-Йорк. Хочу прошвырнуться по галереям, — сказала Карла, зевнув. Изящно прикрывшись ладошкой, она поднялась.

— А сейчас я отправляюсь спать.

На губах Карлы засияла улыбка, которая столько раз сбивала с ног мужчин, имевших несчастье оказаться на ее пути.

— Спасибо за ужин, Шон, и спокойной ночи.

Взмахнув рукой на прощание, она покинула гостиную. За ней отправилась и Эндри.

— Я тоже ухожу. Спасибо, Шон. Счастливо оставаться.

— Эй, подождите! — окликнул их Шон, порывисто вскочив. — Как вы относитесь к китайской кухне, в смысле завтрашнего ужина.

— Вполне, — произнесла Карла из-за двери своей спальни.

— Великолепно, — сказала, обернувшись, Эндри.

Оставшись с Шоном, Алисия ощутила невыносимую легкость бытия. Трепет желания пробежал по спине легкой дрожью. Разрываемая противоречивыми чувствами, она избегала взгляда проницательных глаз Шона, уставившись в свой почти пустой стакан. На поверхности вина возникало легкое волнение, всякий раз, когда Алисия испускала очередной тяжкий вздох.

— Что с тобой, милая? — спросил Шон, всем своим видом выражая участие.

Алисия покачала головой.

— Ничего.

— Я дал тебе слово. И сдержу его.

Она промолчала.

— Не смотри на меня так, — попросил Шон, закусывая губу.

— Как?

— Как будто боишься, что я наброшусь на тебя прямо сейчас.

Его губы искривила насмешливая улыбка.

— Мне хотелось бы, но я не стану, — вздохнул он. Алисия медленно покачала головой.

— Ты ошибаешься, — сказала она, слабо улыбнувшись. — Я этого не боюсь.

Она помедлила мгновение, потом выпалила одним духом:

— Надеюсь, когда-нибудь это случиться.

Шон взорвался смехом, мгновенно разрядившим напряжение, возникшее между ними. Вскочив на ноги, он подошел к ней, ступая мягко и осторожно.

— Меньше всего мне хотелось бы обмануть твои ожидания, — улыбнулся он, вынимая стакан из ее внезапно онемевших рук.

Оглянувшись вокруг, Шон поставил стакан на журнальный столик.

— Иди ко мне, потанцуй со мной.

Взяв Алисию за руку, он вытянул ее из крёсла.

— Потанцевать? — рассмеялась она. — Но ведь нет музыки.

Возбуждение Алисии возросло, когда она оказалась в его объятиях.

— Я спою сам, — сказал Шон и, к ее изумлению, действительно запел.

Глубоким, хриплым баритоном он завел неуловимо знакомую песню о бесконечной и всесокрушающей любви мужчины к женщине.

— Это не Майлз Дэвис на слова Чарльза Буковски? — испуганно спросила Алисия, поднимая на него свои прекрасные глаза.

Шон отрицательно покачал головой, крепче обнимая ее тонкую талию.

— Не беспокойся, девочка. Это Бетховен, Людвиг ван. Ода «К радости».

Пылающая и трепещущая, Алисия обвила руками его крепкую шею. Жаркий винный запах, слетавший с его губ, смешивался с ее дыханием. Очарованная, она не могла оторвать взгляда от бездонных глаз Шона, потемневших и наполнившихся страстью. Тая в его объятиях, Алисия медленно покачивалась в чувственном ритме, задаваемом его горячим, сильным телом.

Она потеряла представление о времени и пространстве. А единственной реальностью для нее стало ощущение близости Шона, казавшееся таким простым и естественным. Прижавшись к нему, она застонала от душевной боли, но то была сладкая боль. Она желала, и ее желание было опьяняющим и прекрасным.

Мягко остановившись, Шон взглянул ей в глаза, сведенные томительным предчувствием.

— Боже мой, Алисия, — прошептал он ей на ухо. — Я не знаю почему, не могу понять как, но я чувствую, что люблю тебя, хочу тебя, навсегда.

Его голос дрожал.

Глубоко тронутая, Алисия зажмурилась, чтобы не дать воли горячим слезам, поднимавшимся из глубины ее существа.

— О Шон, — прошептала она. — О мой любимый, я чувствую совершенно то же.

Алисия ощутила, как дрожь пробежала по его телу. Он припал к ее губам долгим, голодным поцелуем.

Застонав от наслаждения, она выгнулась навстречу ему, пытаясь слиться с ним, чтобы продлить очарование поцелуя навечно. Его тело напряглось, он сильнее впился ей в губы, пробегая руками по спине, касаясь ее нежно и волнующе. Все вокруг смешалось, закружилось и провалилось в бездну. Не осталось ничего, кроме сладостного трепета напряженных тел и дыхания, слившегося в одном нераздельном вздохе.

Внезапно Шон содрогнулся и оторвался от ее губ. Сжав ей плечи, он мучительно отстранился от нее, сделав нетвердый шаг назад.

— Черт возьми! — воскликнул он, с трудом переводя дыхание.

В голосе звучало отчаяние.

Сбитая с толку его внезапным демаршем, Алисия нахмурилась и оглянулась вокруг, ожидая увидеть Карлу или Эндри. Но в комнате по-прежнему не было никого, кроме них. Когда их взгляды встретились, глаза Алисии были полны болью и непониманием.

— Ну вот, опять ты смотришь на меня так, — простонал Шон, беря ее лицо в свои ладони.

— Но почему ты вдруг отпрянул? — произнесла она, чувствуя, как слезы катятся по пылающим щекам. — Что я сделала не так?

— Не так? — повторил он, не скрывая отчаяния. — Моя любовь, ты все делаешь правильно. Дело во мне. Мне безумно захотелось схватить тебя и уволочь в постель. Но я не могу, не здесь…

Он выдохнул.

— Ты понимаешь меня?

Алисия моргнула, пытаясь не дать слезам испортить макияж. «Как все нелепо, — подумала она. — Ведь я уже была замужем». Ей следовало бы знать, что значит выпустить ситуацию из-под контроля. Чему удивляться, если они оба отказывали себе в том, чего желали больше всего на свете.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});