Наследство - Луганцева Татьяна Игоревна

— Логично. Но от Петра вы бы тоже отстали. Вы, конечно, были бы рады выставить нас этакими Бонни и Клайдом, но хочу вас разочаровать… Боюсь, Петр не настолько меня любит, как вы высказались, чтобы убить двоих женщин. Не тот мотивчик, да и Петр вроде как психически здоров.

— Он тюльпан, — заявила Люся.

— Что? — переспросили Яна и Артем Александрович.

— Тюльпан… красивый, сочный, строгий, мужской… — пояснила гримерша, смотря в одну точку.

И дальше началось самое страшное. Сколько бы они ни старались, больше от Люси добиться ничего не могли. Она глупо улыбалась и смотрела в одну точку, что-то бормоча про цветы.

— Ромашка… дрянная ромашка, с испорченными лепестками, как ни гадай, все время выходит что-то плохое. Она сорняк, это не цветок… А сорняки выпалывают… Глупая ромашка…

— Что же делать?! Люся! Люсенька! Очнись! Ну! Ты же помнишь меня? Люся, я — Яна Цветкова, — попыталась Яна до нее достучаться, впрочем, безрезультатно.

Взгляд гримерши оставался безучастным и остановившимся.

— Роза! Красивая роза с шипами! Можно взять и не уколоться, а только любоваться самим совершенством страсти и цвета, а можно пораниться в кровь. И только сама роза решает, общаться с этим человеком, любить его или оттолкнуть, убить…

— По ходу, она того? — первым произнес то, о чем уже все подумали, следователь.

— Плющ… ядовитый, вездесущий плющ… — бормотала Люся.

— Похоже, ничего другого она не скажет, — произнес на пониженных тонах Петр.

— Господи, что же произошло? — расстроилась Яна, набрасываясь на Артема Александровича. — Это все вы со своими страшными рассказами об убийстве в ее родном театре. Вы знаете, как Люся трепетно к нему относится? На самом деле театр для нее все! Личной жизни у нее нет, и она вся там! А тут такое! — высказалась Яна.

— Во-первых, я не знал, что у вас такие сложности и тонкости, — несколько стушевался Артем Александрович. — Как я мог предположить, что она вдруг так с катушек слетит? — Следователь посмотрел на Люсю и не заметил у нее никакой реакции на свои слова.

— Я сама не знала, — честно призналась Цветкова. — Нет, мама мне говорила, что когда-то были проблемы, но это было очень давно… И конечно, совсем не ожидаешь, что человек вот так — раз и сошел с ума!

— А что нам сейчас с ней делать? — спросил Петр.

— А позвоните своей маме! — вдруг высказался Артем Александрович. — А то вызовем «скорую», так объяснить придется, что с человеком случилось, и упекут ее не в самое благополучное место.

Люся же все это время сидела абсолютно ровно, смотря в никуда, и улыбалась.

Яна несколько дрожащей рукой набрала номер Валентины Петровны и рассказала о том, что случилось с Люсей. Обо всем остальным она умолчала. Да и понятно, что ни одно материнское сердце не выдержало бы, если бы Яна рассказала о том, что приключилось с ней за эти дни. При разговоре с матерью Цветкова даже вышла на лестничную клетку, чтобы ничем не потревожить впавшую в транс Люсю.

Когда Яна вернулась в комнату, она застала всего ту же картину.

— Мама в шоке… — заявила Яна мужчинам. — Она надеялась, что с Люсей это больше не повторится, но надежды, по ходу, не оправдались. И главное, все повторяется точь-в-точь. Опять цветы. В прошлый раз она чувствовала себя какой-то клумбой. И вот опять — тюльпаны, розы…

— Вы не темните, говорите, что нам делать? — спросил Артем Александрович.

— Мама сказала, что Люся в прошлый раз лежала в областной психиатрической лечебнице. И лучше обратиться к Аркадию Борисовичу, если он еще работает. Он должен знать всю ситуацию.

— Так я действую? — спросил Артем Александрович.

— Конечно… надо же, чтобы ее вернули нам, — чуть не плакала Яна.

Настала очередь следователя выходить из квартиры, а когда он вернулся, то сказал:

— Я все разрулил. Аркадию Борисовичу сейчас семьдесят пять лет, но он еще работает, хоть и на полставки. Его сейчас вызовут на работу, чтобы он принял Люсю. Я попросил об этом. Машина уже выехала. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

— А он ее помнит? — спросила Яна.

— С самим врачом я еще не говорил. Но как везде пишут, любой хороший врач помнит каждого своего пациента. Так что если он еще не впал в старческий маразм, вспомнит Люсю. И если он ей помог в первый раз, значит, знает, как помочь и во второй. Не волнуйтесь, гражданка Цветкова, а то на вас просто лица нет.

— Так я переживаю! Знакомый все-таки человек-то…

— Интересно она про цветы говорила… Как будто про нас. Я — тюльпан, хорошо еще, что не нарцисс и не гладиолус, — сказал Петр. — А ты роза, вне всяких сомнений!

— Ну а я вездесущий плющ, — заметил Артем Александрович.

— А кто тогда глупая ромашка? — спросила Яна. — Она еще говорила про ромашку!

— А это покрыто мраком… И вряд ли Люся может сказать сейчас что-то вразумительное, — покосился на нее следователь. У него зазвонил телефон. — Алло? — ответил Артем Александрович и по мере того, как он слушал, лицо у него вытягивалось.

— Что? — сразу же спросила Яна, как только он закончил разговор.

— По ходу, не будет Аркадий Борисович лечить вашу Люсю. Он слег с сердечным приступом. Его увезли на «скорой». Что-то разнервничался старик…

Яна с Петром задумались. От размышлений их отвлекли какие-то стонуще-пищащие звуки. Все посмотрели на Люсю. Она сидела все в той же позе и по-прежнему смотрела в одну точку, только по щекам ее текли слезы.

— Дождь, весенний первый дождь, — сказала она, — вода поливает все цветы на моей лужайке и сорняк-ромашку тоже…

И Люся замолчала. Яна переглянулась с Петром.

— Ну а что? Кто-то представляет себя овощем на грядке, кто-то цветком… Какая разница?

— А у тебя и фамилия Цветкова, — задумчиво добавил следователь.

— Это-то тут при чем? — не поняла Яна.

— Надо обо всем думать, — включил Шерлока Холмса Артем Александрович. У него снова зазвонил телефон. — Приехали… Ну, давайте, помогайте! — обратился он к Петру, — вы сейчас все равно временно безработный.

— Чего это? — не понял Петр.

— Так прикроют вашу сказочку. Больше претенденток на главную роль не осталось. Или будете вызывать новых? Подкидывать работу серийному маньяку?

— А вы умеете поднять настроение, — отметила Яна и побежала собирать для Люси вещи в больницу.

Глава 14

Яна давно не видела такой откровенной капели — с длинных-длинных сосулек, висящих в ряд вдоль металлической крыши, срывались капля за каплей и падали вниз, успев блеснуть в лучах солнца драгоценным алмазом. В Москве такое редко где увидишь, а в провинции — пожалуйста. Давно уже прошел Новый год, на дворе стоял конец марта и только-только стало припекать яркое солнце.

Яна специально приехала из Москвы, чтобы навестить Люсю, лежащую в закрытой психиатрической лечебнице.

Гримерша вроде как пришла в себя и иногда отвечала очень даже по делу… У нее было серьезное психическое расстройство, известное как раздвоение личности. Что она творила, Люся не помнила.

Когда Люсю поместили в лечебницу, а ее давнишний лечащий врач внезапно слег с сердечным приступом, Яна не успокоилась.

Она дождалась, когда Аркадия Борисовича перевели из реанимации в обычную палату, и заявилась к нему. Правда, Цветкову несколько испугал тот факт, что Аркадий Борисович решил, будто она его пациентка и пришла навестить его.

— Это не очень приятный комплимент, если тебя принимают за пациента психиатрической больницы, — сказала Яна.

— А что тут такого? — не понял пожилой мужчина, пошевелив седыми кустистыми бровями. — Любой человек рано или поздно нуждается в психологической помощи! Это не постыдно! Может, галлюцинации какие? Потеря памяти?

— Нет, ничего такого! — сплюнула через левое плечо Яна.

— Вы такая яркая! Я даже удивился, как я мог вас не вспомнить.

— Мы видимся первый раз, уверяю вас, и если вы честно ответите на мои вопросы, то и в последний! — заверила его Яна, присаживаясь на больничный стул.