детский сад - сергей воронин

- Да вон они! Во-он на мосту!

- Ну-ка… - Стас перевел бинокль на мост ведущий в Кремль. - Да они, вроде. Ну мирно идут… Все, не видно.

Опустил бинокль.

- Ну что? Значит в Кремле все. Стив саркастично осклабился. Потом из гостиницы вышли еще двое в черном. За

вели фуру и уехали куда-то в ту же сторону. Ни выстрелов, ни шума, тихо, мирно. Стас восхищенно покачал головой.

Отлично работают!

Н- да… Все налажено.

Ну что, смысла здесь боль…

Опять рокот. Внизу со стороны гостиницы вывернул БТР и уверенно двинулся вверх по Тверской.

- Стив, а можно туда подойти, к мосту? Посмотреть?

Не… Стремно.

Ну хоть куда-нибудь? На въезд посмотреть?

Спустились вниз, осторожно выглянули, прошли, перебежали Тверскую и заковырялись дворами.

Дальше к библиотеке, прошмыгнули мимо напряженного Федора Михайловича, недовольного собой, соседством и седалишем.

Въезд в Кремль оказался оживленным, пришлось срочно прятаться. Там сновали, въезжая и выезжая БТРы и редкие джипы. В Кремле то все и происходило, как и раньше.

Основное выяснили, теперь надо было думать.По дороге назад, перебежав Тверскую, Егор остановился и тронул Стива.

- Давай на Красную площадь заглянем, а?

Стив посмотрел одобрительно.

- Хавать хочется. Ну пойдем, заглянем.

Стас только вздохнул. В прошлый приезд, в прошлой жизни, только Красная площадь порадовала. Неизвестно чем, но чтото в ней было.

Пошли в обход, через ГУМ.

Тому досталось. Он был уже не таким пряничком, видимо многих на Красную площадь тянуло. Поглазели из-за угла на центр Родины. Все было на месте: мавзолей с елками, купол за стеной, часы на башне, плюшевый собор, заметенная брусчатка. Светлое небо. Печально.

В метро Стив опять покатился на спине по эскалаторному борту. В этот раз его примеру последовал Максим, а за ним и все остальные.

Было весело и захватывающе уноситься в темноту следом за другими пятнами света. Весело и захватывающе было, пока Егор не промазал ногой. Хорошо еще приклад успел выставить. Дальше, прихрамывая на обе ноги, пошел пешком.

Все ждали его внизу, но благородно ничего не сказали. Может тихо ржали - за фонариками лиц было не видно.

В этот раз Егор приготовился.

Вначале записал количество шагов по рельсам до входа. Дальше было сложнее. Шел последним и фиксировал. Решил записывать только развилки, но развилки были практически везде, так что записывал все. Выглядело это следующим образом:

«186 ш., прямо 10 ш., 2 пов. напр., 14 ш. вверх,

лев. 3 ш., прав. 10 ш., 2 л. вниз, пр. 22 ш., 2 пов. лев., 3 л. вниз…» И так далее.

Чтобы не отстать, записывал на ходу, держа фонарик во рту. Записывать приходилось почти постоянно, так что фонарик вынуть было некогда, челюсти сводило. Спасибо Стасу, который тоже, наконец, заинтересовался и пошел сзади, подсвечивая. Рот долго не получалось закрыть.

Позже, разбирая записи, Егор пришел в отчаяние.

Володи еще не было.

Их покормили, и все разбрелись кто куда. Стас с Тезкой и Стивом остались в спальне, Макс пошел к подросткам, а Егор к малышне. Хотелось уюта.

Там и Вера оказалась. В этот раз с подвываниями читала та, в очках, Тася. Егор примостился недалеко, сел на пол, привалившись к нарам, и стал разглядывать не обращавших на него внимания детей. Вера делала вопросительное лицо, но он отмахнулся. Ничего срочного.

Такие лица живые, такие все разные.

Открыл глаза - кто-то теребил за ногу. Девочка лет пяти с серьезным личиком и стриженая. Глаза удивленно распахнуты.

- А ты кто?

- Егор… А ты?

-Я Маша Богушевская, а ты не с нами…

- Я?… Почему, Маша?

- А тебя раньше не было…

- А… Ну раньше не было, теперь есть.

- А чего ты здесь делаешь?

А чего я здесь делаю?

- Я, Маша, жду, когда у тебя волосы отрастут.

- Зачем?

- А ты мне подаришь прядку, и я буду носить ее здесь, на груди.

Маше понравилось.

- А они не скоро вырастут!

- Ну ничего. Мы что-нибудь придумаем.

Их разговором заинтересовались. Рядом оказалось еще трое: один малыш с раскрытым от повышенного внимания ртом, с ним девочка повыше, переводящая взгляд с Маши на Егора, а сбоку навис еще один, сопя и с сомнением разглядывая.

Егор незаметно убрал руку, подвел ее сзади и ущипнул нависшего за попу. Тот подскочил и заозирался.

- Как фамилия? - строго спросил Егор.

- К-киви.

- А зовут? - спросил уже мягче.

- Леха.

- А меня Егор… Ну как тебе Леха Киви здесь живется?

- Ску-учно! Гулять не пускают. Там. - махнул рукой. - Закрыто.

- А там есть кто-то! - страшным шепотом сказала Маша.

- Да! - подхватил Леха. - Он там ходит! И дышит! Мы слушаем, а нас прогоняют!

- Это черный человек! - прошептала Маша.

- Да! Да! Да! - все подхватили. - Черный человек! Черный человек!

- В красных валенках?! - расширил глаза Егор.

- В каких?… Мы не знаем… Мы не видели…

- Ну вы что, не знаете про Черного Человека в Красных Валенках?… А что такое валенки вообще знаете? Ну, слушайте.

Рассказал им про Черного Человека в Красных Валенках. Только потом, в конце, завершил смешно. А для себя потом записал с мрачной концовкой, как положено. Так и назвал - «Красные валенки». (В блокноте неожиданно обнаружились еще какие-то каракули, после долгой дешифровки сложившиеся во фразу «бескрайние поля гнилой морковки»; проанализировав, Егор решил, что сделал запись возле «Ашана», когда курили).

- Ну ладно. - сказал, поднимаясь. - Пока, мелюзга. Буду заходить.

Вера заметила, что он выходит, и поспешила следом. В коридоре он обернулся к ней, придвинулся.

- Вера… Я все знаю… Дети мне все рассказали…

- Про что? - испуганно спросила она.

- Там. - показал пальцем. - Кто-то есть!… Он ходит!… И дышит!

А вот теперь она заметно покраснела, даже в этих фонарях видно, и, пряча глаза, неожиданно начала путано объяснять.

- Там… Мы закрыли, есть другой ход… Туда ходят… Ну… Парни с девушками…

Вера стояла смущенная.

- Хм. Ну это… Это… Правильно… Хм… Может чаю выпьем?

В столовой присели за стол в уголочке. Народ сновал туда-сюда - чаев было много, сахару мало.

Налили зеленого. Вера принесла два кусочка рафинада. Пили вприкуску, и Егор рассказывал о сегодняшнем походе. Рассказывая, он смотрел на ее тонкие руки, высовывающиеся из огромного оранжевого свитера, которыми она вцепилась в чашку, на нервные губы, на родинку на шее, заглядывал в большие запавшие глаза.

Странно, но смешная ситуация в коридоре их как будто немного сблизила, по крайней мере неловкости не было, скорее даже наоборот. Только Вера как будто бы все еще немножко краснела, и как будто бы даже немножко радостно.

- Завтра. - сказал Егор. - Сходим еще посмотрим. Туда. А может и еще куда-нибудь.

В спальне Максима не было. Стас что-то читал, Тезка дрых. Судя по дымовалу, «кексы» недавно раскумарились. Егор подошел к ним и присел на нары.

- А что это? - спросил лежавшего рядом длинного парня, похожего чем-то на Стива, только намного выше ростом. На его короткостриженой голове мостилась сетка в виде шапочки, густо сплетенная из тонкой медной проволоки.

- Излучение. - густым басом ответил тот с готовностью. - Защита.

- От чего?

- От излучения.

- А?… Рядом оказался Стив и начал объяснять.

- Дэну двадцать три уже приэйджило. Этот гоблин думает, что живой только из-за этой своей шапки. Щец!

- Гоблин Дэн покивал.

- Истину глаголешь, отрок.

- А что за излучение?

- Он думает, что кинулись все из-за излучения какого-то. Типа на возраст действует.

- И давно он ее носит?

- Давно носишь?!

- Видение мне было! Шлем этот! С тех пор, как велено сделал и ношу.

- Давно?

- С тех пор! Супер.

- А тебе сколько? - спросил у Стива.

- Джа считает.

Ну да.

- Он же помер. - ехидно заметил Егор.

- Ну.

- А ты что про излучение думаешь?

Стив фыркнул.

- Какое излучение! - сверху свесились еще дреды. - Он же считать не умеет! Дэн этот! Вирус! Как в компе! Все знают. Сначала стариканы. Потом мамка. Потом дядька. Потом брательник. А потом я. Подождем, товарищ!

Разговор принял грустный характер. Похожая история.

Максим отыскался у подростков.

Куча на полу была такая же, только теперь Макс сидел в центре и давил на кнопки. Остальные смотрели и, тыча пальцами в экран, шумно комментировали. Комментарии были настолько специфичны и так густо пересыпаны неизвестными терминами, что Егор даже не стал пробовать вникать.

С Верой что ли еще пообщаться?

                                                                                4. Язык.

Утро опять началось с нечеловеческого вопля. В этот раз Егор разглядел - Володя орал. Командарм, блин. С вечера обсудили планы и сделали необходимые приготовления.