Влюблен и очень опасен - Джиллиан Стоун

– Детектив Льюис, на ваш вой сбегутся все окрестные коты, – съязвила Фанни. Рейф лишь хмуро взглянул на нее, но потухшим его взгляд был разве что одно мгновение. В зеленых глазах опять заплясали черти. Рейф снова стал собой!

Теперь, когда неотложная врачебная помощь была получена и нужда в опасной вылазке на телеграф отпала, они могли спокойно покинуть город. К подножию холма пришлось спускаться по грязным улочкам, застроенным ветхим жильем. Здесь обитали шахтерские семьи. Белье сушилось на веревках, протянутых через сточные канавы, над которыми клубились ядовитые испарения с омерзительным запахом. Фанни в ужасе оглядывалась по сторонам. Повсюду царила жуткая нищета и антисанитария.

Дети в драной одежде, многие босиком, бежали за ними, дергали Фанни за юбку и выпрашивали подаяние. Рейф успел раздать всю мелочь до того, как какая-то женщина, размахивая метлой, криками и угрозами прогнала попрошаек. Фанни с болью в глазах провожала взглядом несчастных маленьких нищих, что убегали, прижимая к груди медяки так, словно то были золотые соверены.

Тут и там высились угольные терриконы – холмы из отработанной пустой породы.

– Эти курганы неплохо смотрятся, верно, Фанни? – с сарказмом заметил Рейф. – Украшают ландшафт. Фанни, ты уверена, что тебе хочется занять трон промышленной империи? – Он с сомнением покачал головой. – По мне, так ты в эту картину никак не вписываешься.

Реакция Фанни на его слова была неоднозначной. Перспектива войти в число сильных мира сего и радовала, и пугала одновременно. Как бы там ни было, скепсис Рейфа задел ее за живое.

– Что ты вообще знаешь о моей жизни? О моих мечтах и амбициях? Тебе ли, с твоими жалкими мужскими мозгами, представить весь размах моих устремлений?!

Рейф промолчал, лишь едва заметно усмехнулся и закатил глаза.

– Да, я всем сердцем поддерживаю движение суфражисток, – продолжала ораторствовать Фанни, – и у меня есть на то причины. Если мне предстоит стать у руля одного из самых мощных индустриальных концернов в Британской империи, то я должна иметь право избирать, как и право баллотироваться на государственную должность. И должна иметь право получать высшее образование и работать в соответствии с полученной квалификацией. Я желаю иметь все то, что вы, джентльмены, принимаете как должное!

– Фанни, если ты пытаешься сказать мне, что хочешь чем-то помочь этим маленьким беспризорникам, то никто не мешает тебе им помогать. Для этого существуют всевозможные женские организации. Они есть в каждой деревне, смею заметить.

– О чем это ты? Об организации благотворительных ярмарок? – Фанни презрительно фыркнула. – Если мне и суждено помочь этим семьям в Броксберне, то я могла бы помочь им куда эффективнее, если бы изучала экономику в колледже, или, скажем, юриспруденцию. Или, работая в правительстве, добивалась принятия таких законов, которые защищали бы рабочих и поощряли коммерцию. Смею вам напомнить, мистер Льюис, ведь это наше правительство обрекло детей сирот из работных домов на нищенское существование. Кроме того, мне бы хотелось осуществить в рамках своего промышленного концерна необычный и, смею надеяться, благородный эксперимент – я хочу проверить, насколько возможно установить трудовые отношения, которые отвечали бы интересам как владельца, так и наемных работников.

Рейф больше не мог это слушать. Он остановился и в недоумении уставился на свою спутницу.

– Фанни, господи, да ты все заводы доведешь до банкротства. И где тогда окажутся все эти детишки, которых тебе так жалко, вместе со своими родителями? Пойдут милостыню просить, да?

– Я уже приняла решение, Рейф.

– И какого мнения обо всех этих прогрессивных идеях был твой отец?

Фанни быстрым шагом пошла вперед.

– Мнение моего отца оставалось при нем. А я придерживаюсь своего мнения, – не оборачиваясь, бросила она через плечо.

Рейф выразительно хмыкнул.

– Он ведь говорил тебе, что ты доведешь его дело до ручки, да?

Фанни зажала уши и ускорила шаг. Она больше не желала его слышать. Ни единого его слова. Хотя, признаться честно, сама она все же задавалась вопросом о том, не являются ли ее планы в отношении семейного бизнеса Грейвил-Ньюджент, скажем, слишком смелыми. Но кое о чем отец ее даже не знал, разве что догадывался. Фанни всерьез увлеклась инженерным делом. Ее тянуло к технике. Ей нравилось дотошно разбираться в конструкции механизмов, вникать в суть изобретений. Чутье подсказывало ей, что будущее за машинами на электрической и паровой тяге. Она была убеждена в том, что на смену конным экипажам придут машины. Верила, что наступит время, когда всю самую тяжелую и рутинную работу по дому будут выполнять машины.

Отец ворчал, когда она пыталась доказать ему, что ее идеи имеют право на жизнь, но, уходя, пощипывал себя за усы – верный знак того, что ее слова заставляли его задуматься. Теперь, когда папы не было в живых, Фанни больше, чем когда-либо хотела претворить свои мысли в жизнь – сделать так, чтобы машины ее мечты производили на заводах Грейвил-Ньюджента.

Около получаса она шла молча, погрузившись в свои мысли. Рейф взял ее под руку, заставив ускорить шаг, когда они проходили мимо деревенской лавки. Редкие прохожие обращали на них мало внимания, но они все равно предпочитали идти по теневой стороне улицы. Наконец они дошли до перекрестка. Впереди высилась церковь, рядом с ней стоял дом викария.

Фанни остановилась.

– Куда теперь? – спросила она, пытаясь сориентироваться.

– На юго-восток, – ответил Рейф. Указатели в виде стрелок, прибитые к придорожному столбу, указывали на все стороны света. И три из четырех указателей – туда, куда нужно было Фанни с Рейфом. – Батгейт. Котбридж. И Глазго – тридцать семь миль.

От утренней прохлады давно не осталось и следа. День обещал быть жарким. Черное шелковое платье с турнюром мало подходило для прогулок, особенно в жару.

Рейф свернул с мощеной дороги на проселочную.

– Батгейт, насколько мне помнится, уже недалеко – за тем холмом. А где город, там и телеграф.

Вскоре они подошли к старинной церкви, окруженной могучими вязами, дававшими благодатную тень. Рядом с церковью, в тени, стоял скромный домик викария. Позади дома виднелись хозяйственные пристройки. Приподняв юбки, Фанни свернула с дороги на зеленую лужайку. Идти по траве было пусть не так удобно, зато приятно.

– Как тебя угораздило жениться?

Этот вопрос не давал ей покоя с тех самых пор, как Рейф огорошил ее своим признанием. Рейф не торопился с ответом. Пройдя немного вперед, он поднял камешек и запустил его в колючий куст терновника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});