Разная магия - Марина Владимировна Добрынина

Короткая верхняя губа приподнята, и из под нее выглядывают ровные, крупные, неестественно белые зубы.

На юноше надет темный строгий костюм, из-под которого как-то странно и кокетливо выглядывает маечка в тонкую полосочку. На шее у него длинный, ворсистый, ярко-оранжевый шарф.

— Я — Валерий Золотников, — надменно произносит молодой человек, — Вы, конечно же, меня знаете. Я буду вести это шоу.

— Кате…

— Ах, оставьте! Мы успеем еще друг другу надоесть!

Он удаляется, взмахнув шарфом на прощание, а мы с Дусей получаем возможность, наконец, познакомиться с другими участниками предстоящего шоу. Их трое.

Первая — высокая рыжевато-каштановая девица, при взгляде на которую у меня закладываются некоторые сомнения по поводу того, зачем понадобилось менять мой цвет волос. Она сидит на кресле, закинув ногу на ногу. Ноги у нее, надо сказать, длинные и ровные. Одета она в голубой сарафанчик, длина которого позволяет увидеть и оценить вышеозначенные ноги целиком во всех подробностях.

Второй — пожилой дяденька с длинной белой бородой, в очках. Он сухенький такой, невысок ростом. На нем мешковатые грязно-синие штаны, белая длинная сорочка, подпоясанная красной лентой. На ногах сапоги. В правой руке он сжимает какую-то деревянную изогнутую штуку непонятного назначения. Все время покашливает.

Третий — юноша лет двадцати. Он высокий, очень худой, у него неестественно белые волосы до лопаток и рыжая редкая щетина на подбородке. Парень одет в джинсы, кроссовки (мне Дуся вчера полвечера объясняла, как называются некоторые местные предметы одежды, так что я теперь почти специалист в этом вопросе) и белую рубашку. Когда он поворачивается к нам спиной, на ней обнаруживаются неизвестные мне буквы. Они переливаются.

— О! — говорит девица тусклым голосом, — еще две идиотки приперлись. Я — Анна. Ну и это, вы в курсе, короче, я типа победю. Это — дед Иван и Владик Чудо Светлое, он же Владос. У него разряд по карате, во всяком случае, он так сказал. А вы кто, тетери?

Дульсинея

— Кать, кажется, эта девочка нарывается на грубость, — ласково пропела я и многозначительно помахала сумочкой. Случай с хорьком научил меня не забывать, где находится мой тапок.

Катька, поняв смысл моего многозначительного жеста, конечно же, не упустила возможности ехидно намекнуть:

— Ты хочешь уговаривать эту бешеную дракониху не одного, а двух хорьков целовать?

— А это не проблема, — фыркнула я, — попрошу Терина с ней побеседовать. Его она послушает.

— Эй, я, кажется, вам вопрос задала! — возмутилась Анна, — и не нужно тут перед нами комедию ломать. Мы еще не на шоу.

— Да у нас, блин, вся жизнь как шоу, — заверила я и одарила "победительницу" придурковатым взглядом, — что там за вопрос был?

— Вы кто, тетери? — по слогам повторила Анна.

— Ну вот, Кать, она опять, — обратилась я к внучке, — мож пусть уже два хорька будет?

— Прекрати! — прошипела Катерина и повернулась к Анне.

Что она такого собиралась ей сказать, никто так и не узнал, потому что в этот момент дверь распахнулась, будто ее с ноги пнули, и в помещение ворвалось новое действующее лицо — бледное и черноволосое, в черном плаще, полы которого эффектно взметнулись, когда он, в два шага преодолев расстояние от двери до окна, развернулся ко всем присутствующим лицом и прошипел при этом:

— Придушу скотину! — за этим заявлением последовала пауза и вопрос, — Золотников всегда такой козел? Всем доброе утро.

— Наконец-то нас заметили! — ехидно изрекла Анна и добавила. — Сам ты козел.

Девушку наградили снисходительным взглядом и огорошили просьбой:

— Деточка, сделай мне кофе.

— Что? — взвизгнула Анна. — ты… ты что себе позволяешь?

— А ты разве не девочка на побегушках? — удивился брюнет, в задумчивости запуская в волосы пальцы, унизанные серебряными перстнями. — Ну, или как тут у вас на телевидении называют этих, которые "подай-принеси"?

— Ну что ты, это ж наша звезда и будущая победительница, — ехидненько поведала я, — как ты мог сразу не догадаться?

— У нее дара нет, вот я и подумал, что она тут не для красоты сидит.

— Ты… да ты… да у тебя, — кажется, Анна готова была взорваться.

— Молчи!

Одно слово и тяжелый взгляд, и Анна замолчала на полуслове, только глаза таращила и беспомощно открывала рот. То, как он это сделал, было похоже на магию Саффы — что-то темное, неклассическое и иномирское.

— Круто! — прокомментировала Катерина. — Дуся, это даже более эффективно, чем твое заклинание убирающее рот. Как Вы это сделали?

— Кать, он может видеть магический дар или я что-то не так поняла? — пролепетала я, пребывая в полном офигении. А что еще, по-вашему, я должна была ощущать, встретив в этом мире темного мага? К тому же такой силы, что аж не передать словами? Мне вот интересно, мальчик сам понимает, какой мощью обладает или действует, так сказать, на ощупь? Вряд ли тут имеются квалифицированные преподаватели, которые объяснили бы ему что и как.

— А вы разве не видите? — удивился парень и, наконец, додумался представиться, — Я Аркадий.

— Я Дульсинея, а это моя сестра Катерина. Онемевшую дуру зовут Анна. Хм, мальчики, простите, я забыла ваши имена.

— Дед Иван, — представился седобородый дедулька.

— Владос, — гордо изрек обесцвеченный аж до синевы "вроде бы каратист".

— Дедушка, на Вас порча, Вы в курсе? — вежливо поинтересовался Аркадий, — Владос…

— Я в курсе! — поспешно перебил блондин.

— Ты всегда так сходу людей огорошиваешь? — полюбопытствовала я.

— Вам больше лет, чем кажется… намного больше, — брови экстрасенса удивленно поползли вверх. — Девяносто? Не может быть!

Аркадий растерянно запустил пятерню в волосы, поморщился, зацепив прядь перстнем, и пробормотал:

— Не надо было вчера эту дрянь пробовать.

— Все в порядке. Не волнуйтесь.

Ой, вот если бы не видела своими глазами, что это моя внучка сказала, в жизни бы не поверила, что это она! С каких это интересно пор Катенька моя стала такой добренькой и взялась успокаивать готичных мальчиков? Ну да, внешность у мальчика такая явно готичненькая — бледнен, черноволос, ногти черным лаком покрашены, цацки эти со всякими мистическими знаками. На груди вот, к примеру, на черном шнурке кадуцей висит. Это симпатичная штучка считается ключом между жизнью и смертью… или светом и тьмой? Не помню точно. Еще это вроде бы жезл древнегреческого бога Гермеса. Одним словом, красивая безделушка, только в нашем с Катькой мире она ничегошеньки не значит, потому что нет у нас такого бога. Может быть, в этом мире он и существует. После всего, что со мной за последние шестьдесят лет приключилось, я уже ничему не удивлюсь.

Катерина подошла к Аркадию, привычным жестом передвинув поближе два кресла. Ну, то есть она магией это сделала, чем