Чаша Герострата - Наталья Николаевна Александрова

по всем фирмам города, занимающимся высотными работами, прошел упорный слух, что со мной нельзя иметь дело, уж он постарался. Так что для меня эта работа была навсегда закрыта, а больше я ничего не умею.

Кроме того, мне с тех пор никто из прежних знакомых не подает руки — считают меня вором… Тут уж женушка бывшая вовсю постаралась: всех обошла, со всеми поговорила, такие подробности про меня выдумала — мама не горюй!

Дмитрий немного помолчал, затем добавил:

— А как вишенка на торте, когда все это закончилось, бывшая позвонила мне. Судя по голосу, она была здорово пьяна.

«Ну, как тебе — понравилось?» — спросила она.

Я в первый момент не понял, о чем она говорит: «Что понравилось?»

«История с бриллиантами. Я ведь тебе на нашу свадьбу ничего не подарила, так вот, считай, это тебе от меня свадебный подарок!»

Рассмеялась и повесила трубку.

Дмитрий тяжело вздохнул.

— Понимаешь, каково мне было после такого звонка и как я относился к своей бывшей?

— Еще бы! Мне это очень знакомо!

— Да? — Он посмотрел на меня недоверчиво.

— Ну, у меня не совсем такая история, но похожая.

— Ну допустим. В общем, я после этого стал сам не свой.

Хорошо, что успел я к тому времени ипотеку выплатить за новую квартиру, так что я решил оставить все этой стерве, пускай подавится и от меня отстанет. Просидел пару недель в квартире родительской, никуда не выходя, стыдно людям в глаза смотреть было.

— Пил, небось? — спросила я, мужики вечно стресс снимают только одним способом.

— Было дело… — Митька отвел глаза. — Тут дружки бывшие, еще с детства некоторые остались… ну и… Только у меня деньги быстро кончились, и они отстали. А я думаю: нужно работу искать, не то тут в четырех стенах либо сопьюсь, либо повешусь.

На приличную работу меня не брали, но, к счастью, подвернулась вот эта — доставка кормов.

Конечно, деньги не те и работа муторная, монотонная, но зато я почти не сталкиваюсь с людьми. Но одному-то тоже тошно, а тут еще эта… Антонина на мою голову…

— Это еще что за личность? — Я даже подпрыгнула. — Ты что, любовницу завел?

— Если бы ты ее видела, ты бы так не говорила. — На этот раз он вздохнул особенно тяжко. — Эта Антонина, она подруга моей бывшей. Такая с виду растелепа губастая, некрасивая в общем. Но они со школы дружили.

— Ясно, твоя бывшая специально такую некрасивую подружку возле себя держала, чтобы на ее фоне еще лучше быть…

— Ну да, да там у этой Антонины семья по тем временам была не бедная, они подружку и привечали. Так-то я подруг бывшей не знаю, она без меня с ними встречалась, а эту Антонину не скрывала. И вот, как развелись мы, так стала мне Антонина названивать. И все рассказывает про жену — как она да что. От нее я и узнал всю историю про того чиновника, за которого бывшая замуж хотела. И что она при Антонине сказала, что добьется того, что меня либо посадят, либо я сам с собой что-то сделаю. И что теперь у нее, бывшей, знакомые какие-то криминальные, и что ей только попросить — меня мигом прирежут и в Неву спустят, никто не найдет.

— Ну и ну!

— Ага, ну я не выдержал как-то, наорал на эту Антонину. «Тебе-то зачем это все надо, — спрашиваю, — что ты душу мне травишь?»

— А она что?

— Расплакалась и трубку бросила.

— Все ясно, она сама в тебя влюблена, — фыркнула я, — пользуется случаем, чтобы с тобой законтачить.

— Ой, мне только этого не хватало! В общем, поутихла и она, и вроде никто мне не мешает.

С другой стороны, никто меня не отвлекает от тяжелых мыслей, и я просто зациклился на своей ненависти. Думаю, за что мне все это, вот что я ей плохого сделал? Соседка в том доме, где родительская квартира, — и то здороваться перестала, хотя меня с детства знает! Ну, думаю, и тут бывшая моя успела нагадить!

Я вспомнила, как мне было плохо первые месяцы после того, что случилось, и погладила Митю по руке. Он снова вздохнул и продолжил:

— В общем, я уже дошел до ручки, практически перестал спать, завалил работу и уже, как ни стыдно признаться, думал о самоубийстве, до того она меня довела…

Я смотрела на Митю с пониманием и сочувствием, потому что сама побывала на его месте. А он продолжал:

— Не знаю, чем бы все кончилось, но как-то в почтовом ящике я нашел листовку…

И он описал точно такую же листовку, как та, которую я обнаружила в собственном ящике.

— Ну, я прочитал и подумал, что это прямо мой случай. И отправился к этому коучу.

— Вот тут постарайся вспомнить особенно внимательно. Что ты видел, о чем разговаривал с Леонидом, в чем заключались ваши сеансы. Любая деталь может быть важной!

Он описал первую встречу с коучем, описал его самого и его кабинет: все точно такое же, как я сама видела. Ну да, не менял же он ради каждого пациента интерьер кабинета…

Дошел до описания сеансов.

— Значит, Леонид велел мне придумать сценарий убийства. Такого, чтобы самому не попасться…

— И ты согласился?

— Ну, сначала мне это диким показалось, но он убедил меня, что такой способ может помочь, не то, говорит, ваша ненависть выжжет вас изнутри и вы никогда не станете нормальным человеком. И описал все мои чувства до того верно, что я проникся и поверил в его метод.

— И что же ты придумал?

— Ну, нож и пистолет я отмел сразу. Пистолета у меня нет, а от резаной раны будет много крови.

Логично, подумала я, прямо мои мысли.

— Кроме того, мне хотелось не убивать ее на расстоянии, а быть рядом и видеть, как она умирает. Вот просто сжать ее шею, сжимать, сжимать и видеть, как она трепыхается, и хруст позвонков…

Я невольно взглянула на его руки. Сильные такие руки альпиниста.

И подавила желание отодвинуться подальше. Митя ничего не заметил.

— Ну, я исходил из того, что я умею. А именно — из своего альпинистского опыта.

Алла — моя бывшая — работает секретаршей у директора коммерческой фирмы. Я как-то был у нее на работе — в те времена, когда мы с ней еще были семьей. И я запомнил ее рабочее место. Это был «предбанник» перед кабинетом директора — маленькая комната с единственным окном.

Офис их фирмы находился на девятом этаже