Проклятье рода Юсуповых - Олег Ефремов

Мне показалось, что схожу с ума, поэтому приказал меня пораньше доставить во дворец. Хотел крови, ты угадал, — парень с надеждой посмотрел на Петра. — Если знаешь, что за дар у меня, скажи, не томи.

Вот тут Петр сильно смутился, ведь это не дар вовсе, а последствия укуса, скорее всего. И то, что Иван обращается медленно в нежить, жаждущую крови, процесс не обратимый. Петька, хоть и не испытывал братских чувств, но пугать родного человека, не строившего против него коварных планов, не хотел. Если бы он был на одной стороне с сестрой, то не выпроваживал бы его из дворца. Да и своего правления Русью Иван не видит в будущем.

— Тебя когда-нибудь кусали? Зверь ли, человек ли? — надо было еще прояснить один вопрос.

— Ммм, да. Была служанка, которая меня мыла. Красивая, молодая, она пару раз меня укусила. После второго раза велел ее казнить, — признался он, как на духу.

— А казнил как? Надеюсь, отрубил голову? — поинтересовался Петька на всякий случай. Не хотелось бы знать, что где-то гуляет мертвая упыриха.

— Да, отрубил. Сестра настояла, что так будет лучше, — и вот сейчас в его голове начала складываться картина из разных кусочков. — Стало быть сестра сама ее ко мне подослала?

— Скорее всего. И теперь ты медленно превращаешься в упыря-кровососа? — все-таки решил открыть брату дальнейшие его перспективы. — А когда обратишься полностью, она и тебе голову снимет, как перекусаешь пол дворца. Когда укусила та упыриха?

Вот тут братцу реально поплохело. Он думал, что дар у него какой-то с дефектом, и если им не пользоваться, то можно жить дальше. А вот сейчас понял, что его уже давно убрали из раскладов, просто он об этом еще не знает.

— Два года назад. Я никогда не был здоровым, но за последние два года почти превратился в мертвеца, сам видишь, — он откинул одеяло, задрал рубаху и показал выпирающие ребра, как у Кощея.

— Так вот кого в будущем назовут Кощеем бессмертным, если ему удастся вовремя удрать, — тихо проговорил Петька, чтобы его никто не услышал. — Многих же ты погубишь, если тебе не помочь.

— А что от этого есть способ исцелиться? Помоги, брат, не хочу быть упырем и этим, как ты сказал, Кощеем, — упс, у него уже и слух стал абсолютным, этого Петька не учел.

— Нужно переливание крови от других людей, но не все так просто, как кажется. Инструментов для этого нет, да и не каждый человек подойти сможет, хотя регенерация в тебе уже есть, она справится с разным резусом фактора, — бормотал Петька, почесывая затылок. — Надо будет посоветоваться, а ты пока ничего не делай и подозрений у сестры не вызывай. Иначе не сносить тебе головы раньше времени.

— Хорошо, сидеть буду тихо. Плевать на факторы, у меня раны заживают, как на собаке. Какие инструменты нужны? Закажем в кузнеце, а людей не жалко, прирежем столько, сколько потребуется, — каким-то образом понял смысл сказанного Иван.

А вот последнее высказывание очень не понравилось Петру. И он задумался, а стоит ли помогать этому упырю не по крови, а по сути…

* * *

Продолжение этой истории случится через 200 лет, где вы сможете встретиться с потомками главных героев.

Читаем «Грелку» https://author.today/work/272162

Глава 11

Знакомство с суккубом

У православных людей каждое воскресное утро появилась христианская традиция, посещать церковь, дабы очиститься от грехов. И здесь даже члены царских кровей должны были отстоять утреннюю молебну под заунывное песнопение батюшек. Наталья Алексеевна вместе с Петрушей под надежной охраной шли к паперти перед собором. Простой люд расступался по сторонам, давая проход царской семье. По бокам сидели убогие, нищие и блаженные, просящие милостыню. Взгляд Петра зацепился за вихрастого грязного парнишку, который широко улыбался прохожим, останавливающихся дабы кинуть ему монетку. Петька еще ни разу в прошлой жизни не подавал, а теперь ему отчего-то захотелось это сделать. Он попросил мелочи у матушки и подошел к мелкому подростку, бросив горсть в шапку.

— Благодарствую, Всемилостивейший Государь, буду молиться за ваше здоровье, — снова улыбнулся паренек, отчасти чем-то похожий на Гришку. Вероятнее всего, его открытая улыбка, по которой соскучился Петька, притянула к пареньку. Всю службу Петька делал вид, что молился, но на самом деле думал о том, как выжить в этом непростом для него мире. Выйдя из храма господня, ноги сами понесли к парнишке. Он и второй раз бросил монет в его шапку.

— Вот, ничего не меняется, — улыбнулась мать, с любовью глядя на Петрушу. — Каждый раз одно и то же, всегда два раза подает одному и тому же побирушке.

Петька уже начал спускаться, но слова матери его остановили. Такое могло бы быть, если бы это делал один и тот же человек. Но он-то другой, не умеющий давать подаяние, а надо ж, сам подошел, сам бросил, да не один раз, а целых два. Что-то тут не чисто. Развернувшись, поманил к себе вихрастого побирушку. Тот подскочил и бухнулся на землю пред царем.

— Интересно мне тебя расспросить. Приказываю отправиться со мной во дворец, — после этого гордой и величественной походкой Петр пошел за матерью.

Он сочувствовал этому нищему. Недавно сам был в его роли, когда охранники, не впустили его в Коломенское, приняли за беспризорника. Мелкого сопроводили прямо до царских палат. Дружинные вошли вместе с ним, не желая оставлять наедине своего государя с бродягой.

— Рассказывай, как на духу своему государю. Как до такой жизни докатился и почему к тебе подходят чаще, чем к остальным? Отпираться, не имеет смысла, я это точно подметил, — хитро прищурился Петька.

— Не вели казнить, мой государь. Просто я хорошо улыбаюсь людям, вот ко мне и тянет народ, — такое тоже имело место быть. Сейчас, когда парень просто был на коленях и испуганно взирал на служивых, он не улыбался. Петр прислушался к себе. Ощутил, что паренька отпускать по-прежнему не хочется, словно магия какая.

— Я еще спросил, как ты докатился до побирания? Что случилось с твоими родными? — стоять от чего-то перед худощавым подростком в рванных одеждах, стоящим на коленях, было стыдно. Петр прошел и уселся в кресло, дабы не возвышаться так явно. Напряжения внутри стало меньше.

— Мать сильно болеет, лежит и уже