Леннар. Чужой монастырь - Роман Злотников

— Сейчас приду, — бесстрастно отозвался комендант.

Гареггин с дерзкой улыбкой смотрел ему вслед.

Вскоре оба участника короткого этого разговора бок о бок показались у выхода из башни. По всей видимости, солдаты гарнизона крепости из числа тех, что несли службу на наблюдательном посту этой башни, не ожидали подобного выхода: на тот момент, как их коснулся взгляд коменданта Этер-ла-Винга, один был занят тем, что озабоченно отсчитывал мелкие монетки с изгрызенными временем краями, а второй смешивал игральные кости. Этот был в недурном выигрыше, так что на его сером лице сияла довольная ухмылка. Впрочем, сомнительное желтозубое сияние этой усмешки померкло сразу же, как удачливый игрок разглядел лицо коменданта. Оба дозорных вскочили и, замерев между зубцами, которыми обнесена наблюдательная площадка башни, вытянулись. Комендант ничего не сказал. Он просто раскрутил на пальце небольшой кругляш, выточенный из твердой породы дерева и прикрепленный к руке эластичной бечевой, способной растягиваться больше чем на треть своей длины, и пустил его в дозорного. Метательный кругляш попал тому в ребра, и дозорный едва сдержал стон. Гареггин, сопровождающий коменданта, протянул одобрительно:

— Да, это было недурно. Если бы это был боевой, а не тренировочный метательный снаряд, этот дурень уже мог бы разглядывать собственные выпущенные кишки. Вы быстро совершенствуетесь, сьор комендант, — добавил он не без оттенка почтения. Хотя почтение у гареггина вообще чувство до обидного редкое и отмирает, как выразились бы иные ученые Земли, в первую очередь благодаря фенотипическим факторам.

Комендант равнодушно кивнул и, выйдя в небольшой внутренний дворик, ограниченный с одной стороны массивом башни, а с другой упирающийся в стену казармы, встал в позицию. Позиция была традиционной для боевого стиля, выработанного гареггинами: положение сидя на коленях, лицо опущено к земле, одна рука на бедре, вторая, рабочая, на рукояти боевого оружия. Из этой позиции гареггины славного Акила умудрялись выпрыгивать едва ли не на анний и, на лету выхватывая саблю, уже в полете нанести несколько колющих либо рубящих ударов. Прыжок и удары из этой позиции оттачивались до такого уровня и такой скорости, что единицы могли отразить первое нападение гвардейцев рыжеволосого Акила.

Гареггин Иль-Доран, поигрывая вытянутым из кожаных ножен клинком, приближался. Это был превосходный бей-инкар, длинноклинковое оружие, каким традиционно пользуются жители города-государства Дайлем, что в Кринну, Шестой уровень. У бей-инкара обоюдоострый клинок со смещенным к острию центром тяжести, что, по мнению дайлемитов, придает оружию большую подвижность и маневренность; довольно длинная рукоять оканчивается круглым наборным навершием, а небольшая гарда загнута в сторону клинка так, что представляет собой ловушку для оружия противника.

Впрочем, гареггин Иль-Доран не стал пользоваться своим бей-инкаром, в умелых руках являющим собой убойную силу. Не вытягивая клинка из ножен, он отложил его и вооружился учебным деревянным оружием, выполненным из нескольких скрепленных между собой палок, пропитанных соком манггового дерева. В руках же коменданта осталось боевое оружие.

В окне казармы показалось чье-то заинтересованное лицо, скользнула скороговорка и затеялся разговор, все более оживленный: «Парни, сюда, новый комендант сейчас опять с гареггином из Горна баловаться будут!» — «Сейчас идем!» — «В прошлый раз комендант проиграл семь очков!» — «Ставлю на Иль-Дорана три ланкарнакских пирра!» — «Принято!» — «Я ставлю два медных кугля на коменданта!» — «Ой, видать, ты богат, раз на верный проигрыш монеты бросаешь».

Между тем во внутреннем дворике гареггин Иль-Доран также опустился в боевую стойку, практически точно копируя неподвижную позу коменданта крепости.

— Ну что, научить тебя новым приемам? — спросил он. — Или для начала отработаем и закрепим старые, сьор комендант?

— Старые, — односложно бросил тот, пробуя пальцем остроту клинка. Потом снял с острия сабли небольшой кожаный чехольчик, закрепленный металлической полосой, и сунул его в задний карман тесных штанов.

Из казармы раздался женский голос: «Все-таки наш комендант милашка, не то что вы, увальни коротконогие! И убери руки с моей задницы!»

Да, в гарнизон крепости входили и женщины-волонтеры. Это обстоятельство придало бы возможной осаде Этер-ла-Винга особую пикантность. Правда, коменданта они практически не интересовали, и потому самая злоречивая из волонтерш, Далия, жирная бабища с бакенбардами и мощным животом, распустила про него слух, будто он предпочитает мальчиков. А конкретно — гареггина Иль-Дорана, в самом деле весьма смазливое существо мужеского полу.

Собственно, в чем-то она была права: комендант действительно отдавал предпочтение обществу гареггина, но вот только это предпочтение было совсем не такого толка, о каком позволяла себе думать болтливая баба…

Гареггин Иль-Доран атаковал с места, без разминки и раскачки. Легким движением клинка комендант крепости парировал его выпад и ушел с занимаемой позиции, отведя саблю и прикрываясь левой рукой, согнутой в локте и защищенной наручью. Гареггин Иль-Доран замер, а потом прыгнул вверх и, мощным стригущим движением ног придав себе дополнительное ускорение, обрушился на коменданта сверху. При этом он перехватил свое учебное пособие примерно посередине, действуя им уже не как мечом (бей-инка-ром), а как боевым шестом (хваном), еще одним излюбленным оружием гареггинов. Скорость вращательных рубяще-колющих движений, которую он придал учебной деревяшке, была такая, что парировать всю серию ударов было едва ли возможно, так что комендант попросту отпрыгнул к башне, согнувшись и действуя своим бей-инкаром при помощи только лишь одного запястья. Гареггин Иль-Доран надвинулся на коменданта и, молниеносным движением снова поменяв «род» своего оружия и превратив его в учебный меч, провел затяжную атаку. Серия переводов в темп, призванная заставить коменданта раскрыться, завершилась выпадом, направленным в точку под левой ключицей нового главы Этер-ла-Винга. Однако в последний момент комендант сумел уйти с линии атаки и парировать выпад одним удачным рубящим движением клинка. Острое лезвие перерубило деревянное орудие надвое и оставило на смуглой коже Иль-Дорана длинную, глубокую царапину, и в то же мгновение комендант нырнул в ноги гареггину и подхватил обрубок деревянного меча у самой земли. Иль-Доран замер. С кончиков пальцев его опустившейся к бедру руки срывались капельки крови и падали в серую пыль. На лице коменданта появилась лукавая усмешка, и вот тут гареггин выпал из хрупкого оцепенения и произнес:

— Ну… недурно. Ты быстро набираешь скорость, сьор комендант. В бою скорость — это главное.

— Да, — сказал тот. — Ты удивишься, гареггин, но я тебе скажу, что совершенствуюсь не в последнюю очередь благодаря тем старинным трактатам о фехтовании, что я нашел в здешнем хранилище, и тем сочинениям родом из Дайлема, что привез из Горна мой верный Мазнок.

— Да ну? — ухмыльнулся Иль-Доран, рассматривая свою руку и рану, из которой уже перестала течь кровь. — Ну тогда пора отбирать у тебя боевое оружие и заменять его учебным мечом, а то ты мне руку отхватишь. А рука, даже несмотря на священного червя, у меня новая точно не вырастет.

— Перевяжи.

— Ничего. Заживет. Не нагноится. Я тут недавно слышал байку, — гареггин хитро прищурил левый глаз, — рассказывал ее один заезжий торговец из Горна. Дескать, попал он к разбойникам, которых сейчас пруд пруди по всем землям. Всех, значит, зарезали, баб, как положено, употребили, а ему удалось под телегой схорониться. Так он слышал, как один из тех, кто скарб и груз его разграбили, рассказывал, что все болезни от крошечных маленьких существ, по сравнению с которыми муха — это просто громадина! И еще название у этих мелких такое… дурацкое такое название, и не выговоришь…

— Бактерии, — вполголоса произнес комендант.

— Бак-те… Погоди, а ты откуда знаешь? Тоже слышал эту байку?

— Что-то вроде того, — буркнул комендант.

— Ну ты у нас ученый, читаешь вот, даром что комендант и обязан лежать на боку, хлестать вино бочками и ничего не делать, разве что девок из ближних сел на потеху себе таскать, как это прежний, я слышал, делал. Тебе ли не знать? Тебя и многоустый Акил, верно, приблизил за то, что ты ну вот такой. Даже для «длинного» ты… ну значит… — Гареггин не без труда подбирал слова и все-таки подобрал финальное: — Другой. А Акил кого попало не выделит. Хотя, как я слышал… есть там еще один человечек, которому ты приглянулся, и не в последнюю очередь из-за него… то есть из-за нее…

— А вот помолчи! — резко прервал его комендант и вскинул голову. — Ты, Иль-Доран, слишком много воли себе взял. Рассуждаешь!.. Нечего сплетни собирать. Это оставь на долю толстой Далии, а тебе не дело. Все, я сказал.