Ведьма и эльф - Зоя Майская

что он совсем не понимал, кому в действительности давал обеты.

Но раз уж он протянул руку помощи, и моя судьба теперь связана с его, стоит стать союзниками хотя бы перед лицом остальных.

Я велела Лиэрот приготовить для праздника у короля тёмно-синие одежды. Если она и удивилась, то виду не подала, и, как мне показалось, среди её чувств я уловила молчаливое одобрение.

В отличие от людей, любящих насыщенные или же немаркие тёмные цвета, в мирной жизни эльфы носили светлые одежды самых разных оттенков. Каждый цвет что-то да значил, как и степень его яркости.

Эльфы возвели сдержанность в абсолют, поэтому предпочитали обходиться намёками – бледными, будто бы выцветшими цветами. Так, синий, что считался у остроухим цветом магии, носили обычно лишь в виде нежно-голубого.

Яркие цвета не порицались, но использовались лишь тогда, когда сородич хотел подчеркнуть свой статус, чувства или молчаливо передать окружающим какое-нибудь послание.

Как Альвэйр.

Чёрный – смерть. Лиловый – боль утраты.  За столько времени он не сменил свои одежды на серые или светло-сиреневые. Он хотел, чтобы все видели – его боль и потеря не стали меньше со временем.

В этом смысле посягательства принцессы Килтис на моего супруга были почти дурным тоном. Но любимице короля и народа, как я уже успела понять, прощалось и не такое.

Свои одежды я увидела лишь вечером накануне праздника, мастерицы едва успели закончить наряд к сроку. Пальцы коснулись мягкой ткани столь глубокого синего цвета, что при неярком освещении он смело мог казаться чёрным.

Я хотела показать всем, кто пытался забыть об этом, что супруга Альвэйра – не бессловесная жертва в конфликте двух держав, а – маг. Пусть и презираемый людьми, иначе не стала бы разменной монетой, но всё-таки моей силы достаточно, чтобы просить уважения как представителю касты волшебников.

И что важнее, моей силы достаточно, чтобы прожить тысячелетия, если вспомнить предсказание древа. Об этом стоило напомнить.

На самом деле хватило бы и просто ярко-синего наряда, но перед глазами у меня стояла мрачная фигура Альвэйра, одиноко возвышающегося среди эльфов в светлых одеяниях. Завтра он будет не один.

Взгляд скользнул от платья к серебряному ожерелью-вороту. Сейчас оно лежало, будто груда цепочек, кованных цветов и пластин, но в надетом виде повторит изгибы шеи и плеч от мочек ушей до выреза платья. Я не была воином, но теперь принадлежала к воинскому Дому, и хотя бы украшением, отдалённо напоминающим горжет доспеха, могла это подчеркнуть.

- Необычное украшение, - одобрила Лиэрот, стоящая за моей спиной. И я чувствовала, что эльфийка была действительно впервые довольна мной.

- Необычно то, что его успели сделать в срок, - возразила я.

- Работа не очень тонкая, - признала девушка. – И частично мастера использовали имеющиеся в запасе заготовки, но здесь важнее смысл.

Я обернулась к эльфийке. В глазах девушки я видела изрядную долю любопытства.

- Я хочу, чтобы ты взглянула на меня в полном облачении перед праздником. Не допустимо, чтобы по незнанию моему, в облике читалось что-нибудь неуместное.

- Как пожелаете, госпожа.

 

***

Встречи с Альвэйром я одновременно боялась и ждала.

Что, если после визита ко двору, я ещё больше потянусь к нему?

Но в то же время мне хотелось заглянуть в его чёрные непроницаемые глаза, чтобы увидеть отблески того, о чём рассказывал Кэлеан. Мрачный мечущийся дух, что теперь был связан со мной.

Служанки рассыпались в комплиментах, пока готовили меня в дорогу. На их взгляд, наверное, я, и правда, стала выглядеть гораздо лучше.

- Эти притирания, похоже, созданы для вас, - чуточку удивлённо заметила Лиэрот, вытирающая мои волосы после ванны. – Кожа будто светится.

Я едва слышно вздохнула.

Да, пока она лишь будто светилась. Но скоро засветится явно, как наполнятся волшебством и сиреневые глаза и так слишком странного для человека цвета. Волосы пока ещё не могли стать теми пышными и мягкими волнами пепельно-серебристого цвета, слишком редки стали из-за ядов. Но и это пройдёт, если я не найду выход.

И винить во всём этом можно только себя.

После смерти матери я осталась наедине с дикой силой. Некому было научить меня подавлять не только эмоции, но и скрытые желания.

И тогда, и сейчас я более всего мечтала стать свободной. Иногда мне виделось, как я лечу, будто птица над облаками, вне городов, далеко от людей. И вокруг ни единой души, никто больше мне не указ, никто не может заставить делать то, чего я не хочу. Жизнь без страха и боли – сладкая сказка. Магия услышала моё желание и подарила мне то, чего я жаждала в присущей лишь ей манере.

Не знаю, в кого она обратила меня. Должно быть, просто в уродливый смесок человека, дракона и птицы. Кожа моя покрылась чешуёй, на пальцах выросли когти, способные разорвать металл, человеческая речь исчезла, а тяжёлые огромные крылья в тесной комнате стали неподъёмной ношей.

Магия была довольна собой. В её глазах я стала совершенством – сильное и свирепое создание, способное подняться над облаками и убить практически любого недруга. То, о чём я мечтала.

Повезло, что сила не затронула мой разум и сознание – могла она и такое -, поэтому я пришла в ужас от того, что сотворила неприручённая волшба.

Может быть, зря.

Часто потом я думала, что было бы, прими я этот дар?

Но в ту пору мне не было и пятнадцати, и мысль, стать отверженной и прятаться всю оставшуюся жизнь от чужих глаз, пугала.

Я потребовала вернуть мне первоначальный облик. И сила попробовала это сделать. Ещё и ещё. Вот только для дикой магии что одно - лицо, что – другое. Она зрит в суть и внешность ей не особенно важна. Взаперти я провела почти сутки, пытаясь превратиться хотя бы во что-то более или менее напоминающее человека. Но, как я уже говорила, неприручённая магия не поддаётся контролю и правилам, нельзя взять её в руки, будто кисть, и нарисовать нужное. Этот урок я усвоила хорошо. Потому что и тот внешний вид, что был у меня сейчас, стоил мне больших трудов.

Повезло, что в ту пору я ещё не была официально признана отцом и жила в крыле слуг, предоставленная большей частью сама себе. У меня было время опробовать некоторые материнские рецепты и выяснить, что сияние кожи и глаз происходит лишь тогда, когда меня переполняет магическая энергия. Израсходуй я её полностью, выглядела бы больше человеком. Но допустить