Наследники - Олег Юрьевич Рой

22 мая

* * *

Всю ночь Арина просыпалась от громовых раскатов – казалось, бухает прямо над головой. Вот и хорошо, думала она, поворачиваясь на другой бок и снова проваливаясь в сон, гроза – это ливень, это отлично, духоту смоет, завтра будет свежо и прекрасно.

Но выглянув утром в окно, увидела бледный от сухости асфальт и такие же бледные проплешины на газоне, на местах, покинутых припаркованными на ночь машинами. И низкое бледно-серое небо. Где пролилась та громыхавшая полночи гроза – бог весть.

Возле следственного комитета тоже не наблюдалось никаких следов ночного дождя.

– Арина Марковна Вершина? – от серой стены справа от дверей отделилась серая же фигура.

В другое время и в другом месте Арина, пожалуй, испугалась бы. Но здесь и сейчас – среди бела дня, возле следственного комитета, в виду камер наблюдения – лишь смерила остановившего ее мужчину взглядом. Долгим, вопросительным – но в итоге все-таки кивнула. Тот тоже кивнул – с видимым удовлетворением:

– Зачем вы посещали вчера медсанчасть… – называя номер, он смотрел прямо в лицо, но не в глаза, а немного выше, и от этого внутри шевелилось неприятное беспокойство. Арина знала этот прием, сама пользовалась на допросах, да что толку!

Господи, неужели Адриана решила на нее журналистов напустить? Правда, на журналиста серый человек был похож не больше, чем на, к примеру, борца сумо или артиста балета, но мало ли.

– С какой стати вы меня допрашиваете? И, собственно, вы кто такой?

Он продемонстрировал удостоверение – так быстро, что она почти ничего не успела разглядеть. Только фамилию – Смирнов, да звание – майор. Хотя он, вполне вероятно, такой же Смирнов, как Арина – Монтсеррат Кабалье. Впрочем, и без удостоверения, по тренированному взгляду мимо глаз, по равнодушно-внимательному лицу, по точным, почти угрожающим движениям было ясно: персонаж сей не просто из «соответствующих органов», а из «самых соответствующих». Все животные равны, но некоторые равнее прочих. Тварь я дрожащая или право имею? Тварью Арина себя не чувствовала, но этот даже и вопросом подобным не задавался. Он – имел право. И дверь, которую Арина так и не открыла, распахнул перед ней так, словно тут располагались его владения. И дежурный у него ничего не спросил. И вряд ли потому что решил: этот – с Вершиной.

– Так зачем вы посещали вчера упомянутую пациентку? – повторил он, оказавшись в Аринином кабинете.

Упомянутую? И кто же ее тут упоминал? Номер медсанчасти – да, прозвучал, а вот про Адриану – ни полсловечка. Но не спорить же из-за этого.

– Она моя подследственная, – сухо констатировала Арина.

– Уже не ваша. Вот, – «майор Смирнов» выложил на стол тонкую пластиковую папку.

Арина подняла синюю обложку: распоряжение раз, распоряжение два, постановление о… Да, все в порядке, даже более чем. Чего именно они – она взглянула на бесстрастную физиономию стоящего напротив «Смирнова» – чего они чуть не два месяца выжидали? Или не выжидали, готовились? Господни мельницы мелют медленно, но неотвратимо? Кому-то понадобилось скрыть информацию, которой обладает Адриана, за максимально возможным количеством замков? Скрыть – чтобы в нужный момент использовать? Подальше положишь – поближе возьмешь?

Или – наоборот? И все это – серый человек, синяя папка, подписи, печати – спектакль? Часть хитроумного плана Адрианы по собственному освобождению? Кто знает, на какие рычаги у нее есть возможность надавить?

Впрочем, как бы там ни было, Арине о том никто докладывать не станет. И докопаться она не сможет. Руки коротки. Вот разве что проверить: настоящий это федерал или фальшивый.

Она позвонила в приемную. Ева отозвалась мгновенно:

– Арин, он тебя пытает?

Шутка получилась так себе.

– Кто? – раздраженно уточнила Арина.

– Этот, майор Смирнов, – Ева скептически хмыкнула.

Видимо, так же, как Арина, подозревала, что и удостоверение, и фамилия, и звание могут быть не более чем прикрытием. Ну лишь бы не фальшивкой. Но если незваный гость, прежде чем дожидаться Арину у входа (зачем, кстати? чтоб никто предупредить не успел?), доложился начальству, значит, не фальшивый. А прочее – не Аринина забота. Хотя зло, конечно, разбирало.

– Дело, пожалуйста, – равнодушно поторопил ее гость.

– Дело? – изобразила она непонимание.

Он не усмехнулся, не рассердился, молча указал на одну из бумаг. Робот, как есть робот. Они там все такие? Где «там», она предпочла не уточнять даже мысленно. В удостоверении обозначался некий отдел по борьбе с организованной преступностью, но это, конечно, ничего не значило. Хоть транспортная полиция! А что? Транспортировка особо опасного фигуранта (раз дело забирают, значит, и Адриану увезут? иначе зачем все это?) – почему бы и не транспортная полиция?

– Выйдите! – раздраженно бросила Арина.

Кажется, ей удалось удивить робота.

– Я сейф буду открывать, не положено посторонним.

Что самое поразительное, серый вышел.

Она вытащила из сейфа не слишком объемистую папку с делом «о покушении на убийство», шлепнула на стол. «Смирнов» уже стоял напротив и смотрел выжидающе.

Разжав кулак, Арина выложила на папку флешку:

– Здесь все записи.

– Вот здесь подпишите, – распорядился «Смирнов».

Батюшки! Подписка о неразглашении!

– Что именно мне запрещено разглашать? – самым сладким голосом осведомилась она.

В бесстрастных глазах «Смирнова» промелькнула тень. Арине даже показалось, что это – тень улыбки.

Настаивать он почему-то не стал. Убрал неиспользованный бланк в портфель, посмотрел на Арину… Долго смотрел, чуть не минуту – как гипнотизирующий кролика удав. Но вот – моргнул, щелкнул портфельным замком…

– До свидания, Арина Марковна. Приятно было познакомиться.

И исчез.

Нет, не растворился, как призрак, в воздухе, просто вышел – но как-то очень быстро.

И в компьютер почему-то не полез. А ведь мог бы, мог бы. И жесткий диск изъять мог бы, и вообще все…

Приятно ему, видите ли, познакомиться! А уж мне-то как приятно, пробурчала Арина себе под нос.

В приемной она оказалась меньше, чем через минуту:

– Ев, ты его документы видела?

– И видела, и зарегистрировала, и проверила, в смысле позвонила куда надо и уточнила. – отрапортовала та. – Ты чего, боишься – засланный казачок?

– Я уже ничего не знаю… – косяк, к которому Арина прислонилась, как будто пошатнулся. Или это ее саму шатает? Откуда-то из детских – или, может, студенческих – черноморских воспоминаний всплыло словечко «штивает». Вот именно – штивает. Словно под ногами – не желто-серый паркет, а палуба прыгающего по мятой воде кораблика, а за спиной – не толстая каменная стена незыблемого, прочного, на века выстроенного здания – а хлябающая дверь корабельной рубки вся в мокрых соленых потеках…

На Евином столе ожил селектор:

– Вершина, не тормози, жду.

Вот