Фейкийские корабли - Александр Рубан

У него забыто, по-двадцатилетнему, участился пульс, когда он увидел на экране южный край земного круга, обрывающийся в ничто почти сразу за искаженной береговой линией Африки, чуть южнее страны лотофагов. Странно было думать, что на этой висящей в пустоте плоской тарелке он провел сорок лет... Совершив облет земного круга, шлюп замер над его центром, где география почти совпадала с действительной, и начал снижаться над северным берегом Крита. Но с высоты примерно в пять километров снова резко набрал высоту и двинулся к западному побережью Пелопонеса.

- Это я перехватил у Наденьки управление шлюпом, - вполголоса объяснил Командор. - Она обычно не возражает, если я делаю это молча.

- А зачем? - спросил Демодок.

- Сейчас увидишь. - Командор пробежался пальцами по клавишам терминала. Теперь на экране была Итака. Крупным планом. Сверху. И поверх оптического изображения - совпадающие с ним алые линии контурной карты. - Я опустил несколько часов и совместил наши записи, - объяснил Командор. - Наденька записывала оптику, а я - приборы. В том числе масс-локатор... Смотри вот сюда, - он ткнул пальцем на север острова, чуть южнее Форкинской бухты, и через несколько секунд там вспыхнула алая точка - раз и еще раз. Внепространственный переход, - сказал Командор. - Что-то похожее я заметил еще с Крита.

- В Элладе? - удивился Демодок. - Это невозможно.

- То же самое говорила мне Надежда Мироновна. А ученики твоего Тоона, оказывается, освоили внепространственный переход. Вот что значит независимая мысль.

- От чего независимая? - усмехнулся Демодок.

- От стереотипов своего мира. Между прочим, это относится не только к квазимирам. Доказано, что паровая машина была создана еще в древнем Риме но лишь один раз и ненадолго. Чей-то могучий ум сумел освободиться от стереотипов, но остальные сочли "чудо" невозможным. Или ненужным... Так. Командор снова поиграл клавишами. - Дальше просто. Тебя мы видели в тот же день, но еще не знали, что это ты. А ближе к полудню мы поймали сигнал радиобуя с корабля. Потом - почти сразу - еще три сигнала, но теперь уже с мыса Итапетра. Корабельный архивариус отождествил все четыре сигнала с маяками экспедиции 18-6, пропавшей без вести двенадцать лет назад. Но я-то уже знал... Стоило мне увидеть вот это.

"Вот это" было разбитым шлюпом. Святилищем...

- Свой концерт на палубе будешь слушать? Нет? Ну, тогда тоже опустим. Вот что было дальше.

Демодок, вытянув руки и спотыкаясь, идет к радиобую. Юноша со знакомым недобрым лицом вскакивает, уступая дорогу. Гребцы грозной от удивления и страха толпой надвигаются на них, юноша сдерживает толпу, корабль начинает крениться и застывает в неестественном положении: включен хроностоп. Командор, спустившись на корму по гибкой серебристой лесенке, пытается оторвать руки певца от штырей, но, так и не оторвав, забирает его вместе с радиобуем...

- Могучего ума паренек, - сказал Командор, кивнув на экран, где юноша еще некоторое время сдерживает толпу. И добавил, помолчав: - Был.

Последние кадры, уже отраженные в предыдущей части этих записок: безнадежный поединок юноши с богом. Один независимый ум против полусотни послушных воображений... Голос Командора за кадром: "Вот так здесь появляются острова..."

- Остальное уже для широкого доступа, - Командор отключил терминал и глянул на дверь камбуза.

- Да, остальное я уже слышал, - кивнул Демодок, пряча терминал в карман пиджака. Подоспевший стюард поставил перед ним холодный консервированный омлет и стакан чаю.

- Кофе тебе вреден, - сказал Командор, прихлебывая из своей чашечки, и усмехнулся: - В твои-то годы...

- Погоди, - сказал Демодок, отложив вилку. - Но разве тут было что-то секретное?

- Детские игры, - отмахнулся Юрий Глебович и придвинул к себе миску с мясным рагу. - Ты лопай, лопай. Я тебя сейчас ругать буду - это на голодный желудок еще вреднее, чем кофе. А секретность... Наденька полагает свою информацию недостаточно достоверной. Поэтому - "только для исполнителя".

- Глазам своим не верит, что ли?

- Вот именно.

- Ага... А кто оценивает достоверность? Сама Наденька?

- Не только. Ты, например.

- То есть, для "десятизначных"...

- Девяти. После восьми знаков недостоверная информация становится доступной: для обобщений и далеко идущих выводов. Между прочим, Фарадей имел бы здесь не больше двух знаков, а Эйнштейн так и остался бы служащим патентного бюро. Зато и Лысенко до конца жизни пребывал бы агрономом на одной севооборотной сотке... Впрочем, это все из других эпох, а сей мир создан воображением нашего с тобой современника. Слямзили у аспиранта тему кандидатской и сделали докторскую; он ушел в глухую обиду и стал придумывать мир, где это невозможно. Мир без руководства - в том числе и научного... Поел? Ну, а теперь приготовься к хорошей порке. Вставать не обязательно.

Сорок лет назад (по своему счету) один кандидат в техники - большой, между нами говоря, разгильдяй и любитель побренчать на гитаре вместо того, чтобы осваивать матчасть, - совершил три ошибки. Первая: неплотно закрыл Надину капсулу, и ассоциативные вихри отклонили ее на старте. Вторая: поспешил отправить Юрия Глебовича, и Юрий Глебович не успел сосредоточиться. Третья ошибка касалась только самого Димы, поэтому о ней Командор говорить не будет. Результат мы имеем перед собой: шестидесятилетний аэд вместо тридцатидвухлетнего квазинавта... А вот из-за первых двух Командор и Наденька не вернулись в действительный мир.

Сначала про Наденьку.

Командор выполнил 52 поиска в Мертвых сферах и нашел ее только в 53-м. Ее занесло в мир, убитый искусственным белком. Она там, бедняжка, такого насмотрелась." Помнишь, я рассказывал тебе про нужник на окраине Киева? Ну, так там, где оказалась она, - совершенно неподготовленный человек, стажер... Словом, только частичная амнезия и спасла ей рассудок.

Командора она не помнит. И Диму не помнит. Вообще ничего не помнит из того, что было с ней до восемнадцати лет. Так, в общих чертах - без имен, без лиц... Полагает, что родилась и выросла здесь, в этом мире, считает его единственной настоящей реальностью, а свою амнезию объясняет обычной аварией шлюпа в одном из квазимиров (по сути так оно и есть). Аварий у них тут много, пропавших без вести тоже хватает, и некоторые из них возвращаются. Вот она и считает, что ей повезло. Вернулась.

"Вернувшись" и пройдя курс лечения, Наденька сразу стала большим авторитетом на кафедре квазиистории тоталитарных систем, через каких-то два года получила свои пять знаков, на том успокоилась и всей душой предалась акратической вере. Юрию Глебовичу, с его трехзначным кодом и с его неистребимым скепсисом, и близко не подходи к этой идейной барышне если бы не руки Юрия Глебовича, не его знание "на ощупь" всей этой техники... Ладно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});