Агент чужой планеты - Валерий Нечипоренко

Какой же я олух! Упустил последний шанс, решив выкрутиться без содействия Мамалыгина. И вот -- расплата.

-- Слушай внимательно, -- сощурившись, продолжал Китель. -- Я не случайно отослал своих. Об этом пока знают двое: ты и я. Не будешь ослом, никто и не догадается. Дело совсем простое... -- Он посмотрел на часы. -- Ровно через тридцать четыре минуты этот хрен поедет к своей шалаве. У него такая же молочная "Волга". Номер я тебе назову. Знаешь перекресток возле центрального рынка? Там постоянно гоняют рефрижераторы. Тебе надо проделать примерно то же самое, что ты вытворил с "Жигулями" Макса. Небольшой поворот руля, и "волжанка" аккуратно влетает под рефрижератор. Может, управление отказало. Или. тормоза подвели. Ну, чего молчишь?

-- Я не могу... -- пролепетал я. -- У меня не получится...

-- Получится, да еще как! -- уверенно заявил он. -- Не трусь, гипнотизер! Хочешь, сделаю маленькую поблажку? Поедем туда на одной машине. Возьмем только твою бабу и Серого, нельзя же совсем без охраны...

-- Я не могу... -- Меня словно заклинило.

-- Хватит дурака валять! Думаешь, я тебя на невинную овечку натравляю? Да это подлец, каких поискать! -- Он снова глянул на часы. -- Осталось тридцать две минуты, а ехать нам четверть часа, да еще запас нужен. Некогда рассусоливать! В путь! И попробуй только сдрейфить! До ужина не доживешь! -Он высунулся в окошко и заорал: -- Нечитайло!

Тотчас подбежал водитель в кожанке.

-- Тащи сюда бабу и Серого! Едем! Через минуту весь экипаж был в сборе.

-- К Центральному рынку! -- скомандовал Китель.

"Волга" с ревом сорвалась с места.

Вот так и бывает: когда нужно принять важное решение, времени на раздумья нет.

Что мне делать?

Выполнить приказ мафиози -- значит навсегда остаться в его власти. Отказ равносилен лишению головы.

Я готов был выбрать второе. Лучше мгновенная смерть, чем пожизненное рабство.

Стоп!

У меня все же есть шанс. Крохотный, призрачный, но есть.

По дороге к рынку мы будем проезжать неподалеку от дома-башни, и если Мамалыгин уже вернулся... Я смогу продержать Кителя десять минут в зоне действия своего биополя. Что будет дальше -- не хотелось думать.

Ну! Сейчас или никогда!

Я нашел руку Алины и крепко сжал ее. Она ответила мне чутким пожатием.

Пора!

Я сконцентрировал волю.

Тотчас Китель повернулся к водителю:

-- Давай направо!

-- Чего? -- обомлел тот.

-- Направо!

-- Вы же сказали -- Центральный рынок... -- с обиженной гримасой напомнил Нечитайло.

-- Я сказал -- проспект Космонавтов! -- рявкнул зав-базой.

-- Выходит, я не расслышал, -- пробурчал водитель. -- Не то поехал бы другой дорогой. Тут же одностороннее движение, сами видите. А теперь придется делать крюк.

-- Да хоть петлю! Хватит болтать! -- рассвирепел Китель. -- Делай, что тебе сказано!

-- Всегда я у вас виноват... -- не сдавался настырный Нечитайло.

-- Заткнись!

Я ни на миг не ослаблял контроля над сознанием Кителя.

Вот наконец и дом-башня.

-- Тормози у подъезда! -- приказал Китель. "Волга" замерла у обочины.

-- Мы зайдем ненадолго к одному хмырю, -- лениво бросил Китель. -- Ждите здесь.

Подъезд, лифт, двенадцатый этаж, площадка.

Мое биополе работало уже более пяти минут.

Я позвонил.

Ну, судьба!

За дверью стояла тишина. Текли томительные секунды. Я не убирал пальца с кнопки, понимая, что проиграл. Удача против меня. Еще три-четыре минуты -вот все, что мне оставалось. В какой это сказке персонаж чувствовал, что его голова отделяется от туловища?

И тут дверь бесшумно распахнулась.

За порогом стоял Мамалыгин -- в банном махровом халате и резиновых шлепанцах, с мокрыми прядками волос. Глаза за толстыми линзами очков выражали высшую степень удивления.

Я покачнулся. Силы оставляли меня, но боковым зрением я все же успел заметить, как безучастный доселе Китель опрометью бросился к лестнице. Должно быть, мое биополе снова исчезло.

Хуже всего, что Мамалыгин не видел Кителя.

По стеночке я медленно сполз на пол, шепча:

-- Верните его... Иначе я погиб...

Очнувшись, я обнаружил, что лежу на кожаном диване в кабинете Мамалыгина, напротив -- в кресле -- с осоловелым видом сидит Китель, а хозяин озабоченно расхаживает вокруг письменного стола.

-- Что случилось, Вадим?

-- Обруч... -- Я быстро распутал шейный платок, обнажив ненавистный ошейник. -- Это бомба... может взорваться в любую секунду... Я погиб!

-- Спокойно! -- Мамалыгин достал откуда-то серебристый предмет, напоминающий утолщенный карандаш, и провел им по обручу. Тот сразу же обуглился, хотя никакого жара не было и в помине. Мамалыгин переломил его легко, как сухарь, и бросил обломки на стол.

-- Как он оказался на тебе?

Сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое, я поведал о случившемся. Разумеется, без постыдных для меня подробностей. Дескать, на меня напали в темноте, оглушили, а затем, надев этот обруч, принялись шантажировать.

Мамалыгин слушал внимательно, но наводящих вопросов не задавал.

-- Понятно... -- Выдвинув ящик стола, он достал обыкновенный электрический фонарик и, отрегулировав какой-то рычажок на корпусе, направил невидимый луч на лоб дремлющего Кителя.

-- Ты знаешь этого человека? -- поинтересовался он.

-- Это главарь шайки похитителей, -- обтекаемо ответил я.

-- Это некто Когтев Константин Петрович, по прозвищу Китель, -- тихо поправил Мамалыгин, впрочем, безо всякого стремления уличить меня во лжи. -Один из четырех крупных подпольных воротил города. На будущее старайся избегать с ним конфликтов. -- Он продолжал обводить голову того фонариком.

-- Что вы делаете? -- спросил я.

-- Блокирую память. Когда он очнется, то забудет все, связанное с тобой. Кстати, вы пришли сюда вдвоем?

-- Нет, у подъезда стоит машина, в ней еще трое.

-- Они участвуют в этой истории?

-- Да.

-- Ну-ка, пошли... -- Мамалыгин двинулся к балкону.

Я поплелся следом, подумав внезапно о том, что сейчас навсегда исчезну из памяти Алины. Я вспомнил ее ласки, горячее тело, восторженный взгляд... На миг захотелось упросить Мамалыгина не вмешиваться в память Алины. Но малодушие взяло верх. Зачем мне женщина, видевшая мой позор? И многого ли стоят ее слова о любви? Должно быть, она говорит их каждому либо через одного. А ко мне она приклеилась с единственной целью: поживиться. Все это фальшь. Город битком набит подобными Алинами. У нас с ней было две хорошие ночи, и довольно. Прощай, Алина! Извини, но ты -- не мой идеал.

Мамалыгин перегнулся через перила, подзывая меня к себе:

-- Эта?

-- Она самая. Молочная "Волга".

Хмыкнув, он навел на машину луч фонарика.

Через минуту мы вернулись в комнату.

Китель по-прежнему сидел в кресле в позе истукана.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});