Просто он работает волшебником - Татьяна Луганцева

– Вы готовы к посещению больного?

– Всегда готовы! – улыбнулся Максим.

Они надели медицинские халаты, бахилы, медицинские чепчики. Мирабелла была с цветами, Максим – с пакетом гостинцев.

Медсестра кокетливо повела плечиком:

– Тогда проходите! Только помните: человека недавно из реанимации перевели. Вытащили с того света. Так что – больного не огорчать, не нервировать и общаться недолго!

– Мы обрадуем его! – пообещал Максим, улыбаясь так дружелюбно, что ему невозможно было не поверить.

Они прошли в палату к Геннадию Викторовичу Столярову.

Мирабелла трепетно относилась к пациентам. Ей было очень жалко их, она не знала, как с ними разговаривать, чтобы лишний раз не травмировать. Но, когда они вошли в палату, она ожидала увидеть что угодно, только не Геннадия в костюме. Он застегивал последнюю пуговицу.

– Гена?!

– Привет, Максим. Привет, Белла! Здравствуйте. Вы – Григорий, я верно понимаю? Мне о вас рассказывали.

– Здравствуй, друг мой ясный! А куда это ты собрался? – спросил Максим.

– Как куда? Вопрос неуместен. Конечно, домой! – ответил Геннадий.

– Ты видел свое лицо? Бледнее простыни! Тебя только что из реанимации перевели! Куда собрался‑то? – возмутился Максим. – Мы и гостинцы принесли на несколько дней вперед!

– Засунь себе эти гостинцы… Извини! Я здесь больше не задержусь ни на минуту! Я в шоке!

– У тебя сердечный приступ! – воскликнула Мирабелла.

– Был! Врач сказал – острое сужение сосудов, которое могло бы привести к омертвлению сердечной мышцы, то есть к инфаркту. Могло, но не привело! Чувствуете разницу? Вовремя оказали медицинскую помощь, расширили сосуды, и мне сразу же полегчало. Зачем здесь буду лежать? Я не хочу ни обследоваться, ни лечиться, лекарства мне выписали, вот и буду их принимать, но уже дома. И ничего мне не говорите! Я слушаю только свое сердце!

– Свое больное сердце! – поправил Максим. – Поэтому у тебя и идеи бредовые! Может, ты и головой повредился?

Гена молча посмотрел на него, взял свои вещи и прошел мимо них.

Ему предстояли весьма истеричные разговоры с медсестрой и прибежавшим на этот шум врачом. Что они только не говорили Геннадию, чем только они его не запугивали!

– У вас будет инфаркт! У вас разорвется сердце! В следующий раз мы вас не спасем! – словно они желали Гене именно этого.

Геннадий был непреклонен:

– Мне все равно, что будет! Сейчас же ухожу! И вы не имеете права меня задерживать.

Максим тоже больше не пытался удержать друга, так как прекрасно знал его и, в отличие от врачей, понимал, что уговаривать его бесполезно. Геннадий подписал все нужные бумаги, и они покинули больницу. Дальше Геннадий удивил их еще больше. Первым делом он попросил Максима отвезти их всех в хороший ресторан с русской кухней.

– Именно русской? – усмехнулся Максим.

– Да! Во мне патриотизм бьет ключом. И, если честно, очень хочется жрать! Причем я хочу чего‑то сытного и жирного! Не какие‑нибудь суши или тонкую пиццу с тоскливой начинкой, а наваристый борщ, толстые блины с красной икрой, холодец с хреном и много чего еще!

– Подойдет еще и украинская кухня, – подал голос Григорий.

Гена согласился с ним.

– Точно! Тут рядом ресторан известной украинской сети. Это мне тоже подойдет. Россия и Украина вместе навсегда – братья! Там и поговорим!

В ресторане украинской кухни их встретили весьма гостеприимно. Молодой парень, одетый в национальный костюм, распахнул перед ними двери. Девушки в украинской одежде, с венками на головах, были очень приветливы и провели их в маленький зал для переговоров, где за большим столом они разместились вчетвером. Уютная обстановка с дизайном под зажиточную украинскую хату расслабляла и успокаивала. Деревянный потолок, стены тоже из светлого дерева, скамейки с удобными подушками, стол с домотканой скатертью в узорах.

Ресторан всем своим видом словно сообщал, что тут готовы принять на себя всю заботу и уход за своими посетителями.

Максим заметил:

– Гена, то, что ты сбежал из больницы с таким серьезным для жизни диагнозом, – уже преступление, а что ты хочешь наесться жирной пищи – это уж совсем неправильно. И я не желаю, чтобы ты затыкал мне рот, делая меня свидетелем своей кончины. Ты мне не безразличен, ты – мой друг!

– Ладно! Я возьму что‑нибудь диетическое! – согласился Геннадий.

В его понимании диетический обед состоял из суточных щей с квашеной капустой.

– Это полезно для сердца, – пояснил Гена тоном, не терпящим возражений.

Гена заказал голубцы с куриным мясом, пояснив, что это диетическое мясо. Холодец он тоже взял, не мог устоять, он ему даже снился в больнице. Пироги с вишней и коньяк – для расширения сосудов.

– Звучит убедительно, но как‑то зловеще, – вздохнул Максим и обратился к Грише: – Заказывай, я плачу! Я же обещал показать тебе московское гостеприимство!

– Я много ем… – предупредил его Григорий.

– Это хорошо, Гриша, ты же большой. Заказывай! Если бы не ты, мы бы так и сидели замурованными в подвале! – подбодрил его Макс.

Гришу второй раз просить не пришлось, и заказ пополнился борщом с чесночными пампушками, пельменями с куриными потрохами, малосольными огурчиками, копченым салом и блинами с семгой. Еще Гриша заказал литр домашнего кваса.

– Твоя очередь! – обратился к Белле Максим.

Она поймала себя на мысли, что всегда была очень скромной и зажатой, особенно стесняясь мужчин. И вот она сидит в компании трех мужчин – и чувствует себя абсолютно свободно. Она заказала салат оливье по рецепту, где вместо мяса или колбасы кладется отварной говяжий язык, и азу с гречневой кашей. А Максим взял для себя свиную отбивную под корочкой из томатов и сыра и морс, и еще – выпечку для всех: много-много пирожков со всевозможными начинками.

Геннадий заволновался.

– Ладно, Макс за рулем, а вот баба…

– Женщина! – поправила его Белла.

– Хорошо, женщина. Я что, один буду пить? Этот спортсмен заказал литр кваса, прикинь? Нет уж, Григорий, составишь мне компанию! Вот она, бутылочка! Десять лет выдержки в дубовой бочке! Прекрасно! – потер он руки.

– Тебе пить нельзя! Умрешь! – посмотрел на него Максим со всей возможной суровостью.

– Кто же умрет из‑за такой прелести? Исключительно для здоровья и расширения сосудов! И не надо со мной нянькаться. Вы не с того начинаете. Мне в первую очередь нервничать нельзя. А вы меня своими подвигами точно в могилу сведете! Мало того, что я сам лопухнулся и друга подставил, так потом мне еще и плохо стало, я не смог вытащить друга из той клоаки. И девчонка попала в этот гадючник. Вас бы обоих убили, а я лежал бы под капельницей и поправлял здоровье? Бред! Туда мне и дорога!

Официантка принесла напитки, что называется, на любой вкус. Геннадий разлил коньяк по трем рюмкам, включив в свой «круг доверия» и Беллу.

– Давайте выпьем за то, что хорошо закончилось! За то, что вы не зря съездили, нашли Гришу, раскрыли банду! Всех их там накрыли, их будут судить по разным статьям – от мошенничества до похищения и насильственного удержания людей. Трупы чьи‑то там нашли, предстоит экспертиза: убили их или как? А бандиты сядут, и надолго! Отходили они гоголями по этой земле, хозяева жизни!

Они выпили, запили квасом, морсом, минералкой – кто чем. Мирабелла почувствовала, как тепло разливается по ее телу. На столе уютно горела свечка, звучала тихая напевная украинская мелодия с птичьими трелями…

Обстановка располагала к дружеской беседе. Им принесли заказ, и каждый занялся своей тарелкой.

– Вкуснотища! – подал голос Гриша.

– А то! Ты парня отвез в институт? – спросил Гена у Максима.

– Вообще‑то это меня просили сделать, – откликнулась Мирабелла, – но спасибо Максиму, он вместе с нами съездил.

– И что?

– Облом полный! Прием уже закончен, ни для кого исключений не делают, – ответила Мирабелла. – Так что потеряет наш Гриша целый год!

– В армию пойдет, наверное? – предположил Геннадий.

– У меня освобождение, – смущенно ответил Гриша.

– Что?! У тебя – освобождение?! Да на тебе пахать надо! Тебе надо в конную армию, причем именно в качестве коня! Если не тебе идти в армию, то кому же? – удивился следователь.

– Так я и сам хотел, просился даже – не берут. Астма у меня, приступы редко бывают, но очень сильные, и неизвестно, что их провоцирует… – пояснил Григорий.

– А спортом тебе это не мешает заниматься? – спросил Максим.

– Совсем нет. А вот в армию не берут: они не могут скинуть со счетов этот диагноз. Астма полностью освобождает меня от службы.

– И что ты будешь делать? – спросил Геннадий. – Может, к нам, в оперативники? Хотя что я говорю? Тут ты тоже медицинскую комиссию не пройдешь!

– Я не знаю… Домой, наверное, вернусь, хотя и стыдно.

– А на будущий год попробуешь опять поступать? – спросила Мирабелла.