Как Иисус стал богом - Барт Эрман

Любой из ранних христиан, скорее всего, построил бы данное высказывание о Сыне человеческом не так. Можно представить, что кто-то изобрел речение, из которого со всей ясностью следует, что Иисус подразумевает себя: «Если вы сделаете мне то-то и то-то, то Я, Сын человеческий, поступлю с вами так-то и так-то». Но гораздо менее вероятно, чтобы какой-нибудь христианин придумал речение, которое, как кажется, проводит разницу между Иисусом и Сыном человеческим. А это означает, что оно, скорее всего, аутентично.

Второй пример взят из одного из моих самых любимых пассажей во всей Библии, рассказе о последнем суде, овцах и козлах (Мф 25:31–46; из источника М). Здесь говорится о том, что Сын человеческий придет вместе с ангелами, чтобы судить землю, и сядет на престоле. Он соберет перед собой всех людей и «отделит их друг от друга, как пастух отделяет овец от козлов» (25:32). «Овцы» окажутся по правую руку от него, а «козлы» – по левую. Сначала он обратится к «овцам» и пригласит их войти в царство Бога, уготованное специально для них. А за что им позволено войти в это царство славы? «Ибо голоден был Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и напоили Меня; странником был, и приняли Меня; наг, и одели Меня; болен был, и посетили Меня; в тюрьме был, и пришли ко Мне» (25:35–36). Праведники застигнуты врасплох и не понимают: они не только не делали для него всех этих вещей, но, более того, никогда его не видели. Тогда судия говорит им: «Истинно говорю вам: сделав для одного из братьев Моих меньших, вы для Меня сделали» (25:40). Затем он обращается к «козлам» и приказывает им идти «в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» – и объясняет, почему: они не дали ему есть, когда он был голоден, не напоили, когда он жаждал, не приняли его, когда он был странником, не посетили, когда он был болен и в тюрьме. «Проклятые» тоже недоумевают – ведь и они никогда не видели его раньше, как же они могли отказаться ему помочь? Тогда он отвечает им: «Истинно говорю вам: не сделав для одного из этих меньших, вы и для Меня не сделали» (25:45). И затем говорится, что грешники пойдут «в муку вечную», а праведники – в «жизнь вечную».

Этот пассаж производит глубокое впечатление и, без сомнения, он очень близок к тому, что в действительности говорил Иисус. Но почему? Потому, что, по мнению ранних христиан, не таким путем можно было заслужить вечную жизнь. Раннехристианская Церковь учила, что человек обретает спасение благодаря вере в смерть и воскресение Иисуса. Апостол Павел, например, весьма решительно стоял на том, что люди не могут заслужить спасение, делая то, что требовалось от них законом – или вообще делая что-либо. Если бы такое было возможно, тогда не было бы никакой необходимости в смерти Христа (см., например, Гал 2:15–16, 21). Даже в Евангелии от Матфея основное внимание уделено спасению, которое принес Иисус через свою смерть и воскресение. В данном же пассаже люди удостоились вечной жизни не потому, что уверовали в Христа (они никогда не видели Сына

Человеческого и не слышали о нем), но потому, что совершали добрые дела для людей в нужде. Вряд ли ранние христиане могли изобрести подобное высказывание. Оно воплощает точку зрения самого Иисуса. Сын Человеческий придет, чтобы судить землю, и те, кто помогал людям в нужде, получат в награду вечную жизнь.

Мой третий пример речения, которое почти наверняка отвечает критерию несходства – это апокалиптическое высказывание, важное для нашей последующей дискуссии в данной главе. В этом высказывании, дошедшем до нас из источника Q, Иисус говорит двенадцати ученикам: «В новом бытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах и будете судить двенадцать колен Израилевых» (Мф 19:28; ср. также Лк 22:30). Не требуется долгих рассуждений, чтобы понять, почему эти слова, по всей вероятности, принадлежат самому Иисусу, а не были приписаны ему кем-нибудь из позднейших последователей уже после его смерти. После распятия Иисуса всем стало известно, что он был предан одним из своих учеников, Иудой Искариотом. (Это действительно имело место, так как предание находит себе независимое подтверждение во всех источниках и, кроме того, проходит по критерию несходства. Кому бы пришло на ум выдумать историю, в которой Иисус имеет столь малое влияние на своих собственных ближайших последователей?) Но к кому обращается Иисус в данном речении? Ко всем Двенадцати, включая Иуду Искариота. Он говорит, что все они – в том числе и Иуда – будут правителями в грядущем царстве Бога. Ни один христианин не стал бы выдумывать историю, намекающую на то, что предатель Иисуса, Иуда Искариот собственной персоной, будет провозглашен одним из правителей в грядущем царстве. А поскольку это невозможно, высказывание почти наверняка восходит к историческому Иисусу.

Начало и конец как ключ к середине

Сочетание всех аргументов, перечисленных мной выше, убедило большинство критически настроенных исследователей Нового Завета за последнее столетие в том, что исторический Иисус может быть лучше всего понят, как провозвестник наступающего апокалипсиса. Последний довод, который я приведу сейчас – самый убедительный из всех, на мой взгляд. В действительности он настолько хорош, что я сожалею о том, что не был первым, кто его выдвинул.7 Суть этого довода в том, что мы знаем с относительной долей уверенности, с чего Иисус начинал свое служение, и – с той же долей уверенности – что случилось после него. Единственное, что связывает начало и конец, это середина – то есть служение и проповедь самого Иисуса.

Позвольте мне объяснить подробнее. Как я уже отмечал выше, у нас есть весомое доказательство – многократно подтвержденное и отвечающее критерию несходства – того, что общественное служение Иисуса началось с его крещения Иоанном Крестителем. А кем был Иоанн Креститель? Пламенным апокалиптическим пророком, возвещавшем о скором наступлении конца света, а также о необходимости для людей покаяться в преддверии Суда. Суть вести Иоанна лучше всего сохранена в его словах, обращенных к толпе и обнаруживаемых в источнике Ql «Кто указал вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойные плоды покаяния… Уже лежит и топор при корне деревьев: итак, всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубается, и бросается в огонь» (Лк 3:7–9). Это полностью апокалиптическая в своей основе весть. День гнева приближается. Люди должны к нему подготовиться, сотворив «достойные плоды покаяния». А если они этого не сделают, то будут срублены, как дерево, и брошены в огонь. И когда же это случится? В любой момент: топор уже лежит «при корне деревьев», которые вот-вот будут срублены.

Иисус на заре своего служения был связан с Иоанном Крестителем. Многие исследователи полагают, что Иисус начинал как ученик или последователь Иоанна, прежде чем отколоться от него и начать действовать самостоятельно. Разумеется, в полном религиозных различий мире иудаизма I века н. э. перед Иисусом был открыт широкий выбор – он мог, например, присоединиться к фарисеям или же перебраться в Иерусалим, чтобы сосредоточиться на храмовом служении, или стать последователем какого-нибудь другого религиозного лидера. Однако он оказался связанным с апокалиптическим проповедником грядущей катастрофы – вероятно, потому, что соглашался с его вестью. Иисус начал свое служение как апокалиптик.

Но что представляет собой ключевой фактор в пользу данного довода, так это то, что последователи Иисуса также придерживались апокалиптической ориентации. Что произошло сразу же после ухода из жизни Иисуса? Возникла христианская Церковь. Его ученики стали обращать других людей в свою веру. А во что верили первые христиане? Все сохранившиеся свидетельства согласны в том, что они также разделяли апокалиптические взгляды. Они думали, что Иисус в самом скором времени вернется с небес, чтобы судить землю. Самым ранним из известных нам христианских авторов, как я уже отмечал, стал Павел – а он был глубоко укоренен в апокалиптическом образе мышления. Он был до такой степени уверен в близости конца, что полагал, будто день Суда настанет еще при его жизни (так в 1 Фес 4:37, 1 Кор 15:51–53).

Иисус начал свое служение как последователь пламенного апокалиптического пророка, а после его смерти возникли общины его восторженных приверженцев, ожидавших скорого конца. Как начало, так и конец служения Иисуса были апокалиптическими – так могла ли середина быть чем-то иным? Если бы только начало было апокалиптическим, можно было бы выдвинуть довод, что Иисус отошел от апокалиптической вести Иоанна Крестителя, и потому его последователи не разделяли этой точки зрения. Однако в действительности они ее разделяли, так что это объяснение не работает. Или, с другой стороны, если бы апокалиптическим был только конец, можно было бы предположить, что сам Иисус не придерживался подобных взглядов, однако его последователи спустя некоторое время приняли их и потому стали приписывать своему учителю еще при его жизни. Но на самом деле начало служения Иисуса tшло насквозь апокалиптическим, так что и это объяснение не работает. Поскольку Иисус в начале своего служения был связан с Иоанном Крестителем, а после его завершения стали возникать апокалиптические общины, то и само служение должно было характеризоваться апокалиптическим провозвестием близкого пришествия Сына человеческого, который будет судить землю и установит на ней благое царство Бога.