Автономный режим - Андрей Ливадный

– Куда прорываться?! – простонал Павел.

– Пахомов, соберись! – Короткие фразы били, как пощечины, в коммуникаторе отчетливо слышалось прерывистое дыхание Дитриха.

Командир «Танаиса» занял позицию на парковочной площадке электрокаров и, прикрываясь корпусами машин, вел огонь, сдерживая наступающих со всех сторон ксеноморфов.

Его сопротивление бессмысленно. Мы пришли навсегда.

Где же ты, тварь?!

Неподалеку от Пахомова среди деревьев появилась зловещая фигура.

Ритм вибраций изменился. Орудия системы противокосмической обороны включались по секторам, видимо, какой-то объект стремительно перемещался в пространстве.

Ближе. Еще ближе.

Пахомову хотелось выть от бессилия.

На краешке сознания еще держались человеческие мысли, а все остальное затопила чужая воля.

– Паша, очнись! Ты мне нужен!

Он хрипел, пытаясь вырваться из-под контроля чуждой воли.

– «Танаис», на связи галактлейтенант Тернов! Нахожусь под «дружественным огнем». Прекратите противодействие, откройте коридор сближения! – Голос, полный недоуменной злости, выплеснулся из коммуникатора, ударил по нервам, сминая жуткое наваждение последних минут.

– Паша, прикрой меня! Не могу работать! – Дитрих орал, сглатывая окончания слов.

Вокруг бесновались тени. Сумерки сознания порождали чудовищные образы.

За несколько секунд Пахомов не успел вернуть здравомыслие, но голоса в коммуникаторе ткали беспощадную ритмику боя, и рассудок майора впитал ее, заработали механизмы вспышечной памяти, выброс адреналина помог ему продержаться еще немного, пока яркое воспоминание не заставило работать рефлексы.

Человеческий мозг ориентирован на выживание.

Только благодаря ему мы прошли трудный эволюционный путь, стали доминирующими существами на своей планете.

В ситуациях экстремальных, протекающих на грани жизни и смерти, включаются механизмы глобального поиска: подсознательно наш разум перебирает миллионы жизненных ситуаций, оперируя накопленным опытом, в доли секунд находит аналогию, выталкивает ее из потаенных глубин, подсказывая единственно возможный вариант действий.

Он внезапно вспомнил Прокус.

События многолетней давности сконцентрировались в нескольких ярких образах.

Близкая ослепительная вспышка разрыва.

«Я ничего не вижу…» Контуженое сознание саботировало, вокруг бесновался бой, а он, молодой галактлейтенант, оказался вне событий, перед глазами плыли черные круги, он потерял способность действовать, мгновения беспамятства сменялись ощущениями дикой боли, липкой горячей крови, заливающей глаза, он пытался привстать, вслепую найти оружие, но не мог, не мог…

– Пахомов, продержись! Включи автоматику! Отдай ей управление!

Он не помнил, кому принадлежал тот голос. Но ситуация повторялась, хотя сейчас он не был ранен.

Зловещая фигура «Мыслящего» приближалась. В отличие от генетически модифицированных бойцов своей расы, он выглядел достаточно безобидно – его оружием и защитой являлось непрекращающееся телепатическое воздействие, телп подавлял волю окружающих, заставлял их прекратить сопротивление, покорно ждать решения своей участи или, хуже того, встать на его сторону…

Ты обречен.

Мышцы Пахомова ныли от напряжения. Казалось, из него вытягивают жилы.

Где она, старая добрая автоматика, когда нужно было лишь дотянуться кончиком языка до сенсора на внутреннем ободе забрала?

Теперь все переведено на интерфейс мысленных команд.

Необходима четкая, неразмытая формулировка мнемонического приказа, образ, который распознает устройство импланта, импульс, дающий старт командным последовательностям…

Боль.

Враг.

Автономный режим…

Включить!

Он скрипел зубами от бессилия, инсект приближался, а Павел чувствовал: его рассудок вот-вот окончательно падет под невероятным прессингом чуждой воли, но в ответ на последние отчаянные мысленные усилия в открывшемся оперативном окне проекционного забрала вдруг промелькнуло несколько строк:

Классификатор целей – база данных обновлена.

Система насильственного поддержания жизни – активирована.

Автономный боевой режим – команда распознана.

Он не мог пошевелиться, разум едва удерживал искру сознания, но воля человека, переданная исполнительным подсистемам, уже не поддавалась телепатическому воздействию.

Внезапно и мощно заработали сервоусилители мускулатуры, трепетно и преданно вспыхнул индикатор автономного режима, бронированная оболочка пришла в движение, два плечевых орудия с тонким визгом поднялись над открывшимися оружейными отсеками, и гулкие, тугие ритмичные очереди хлестнули в двух направлениях.

«Мыслящего» разнесло в кровавые брызги.

Отряд двалгов, подбиравшихся к площадке, где держал оборону командир «Танаиса», разметало по сторонам.

Павел еще не пришел в себя. Его рассудок находился в плену жутких грез, но прямое воздействие на разум прекратилось с гибелью телпа, и Пахомов шаг за шагом возвращался в реальность, словно на пределе дыхания выныривал из темных глубин бездонного омута к бликам солнечного света, искрящимся на поверхности воды.

Туман, прошитый очередями.

Тугие, медленно тающие росчерки инверсионного следа пуль.

Слабое мерцание купола суспензорной защиты.

– Командир… – прохрипел он, ощущая, как работают плечевые орудия, как резко автомат движения компенсирует повороты и отдачу от систем вооружения – реальность возвращалась в полном объеме, он снова воспринимал ее, видел, как одна за другой гаснут алые засечки, обозначающие противника, а им на смену появляются все новые и новые.

– Я здесь, Паша! Молодец! Ищи «Мыслящего»!

– Забудь о нем! – Пахомов зацепил взглядом коническое сооружение, объединившее несколько деревьев. Подчиняясь порыву, он перехватил управление сервомускулатурой, шагнул во влажную тьму.

Десятки ячеек, затянутые тонкими пульсирующими мембранами, открылись его взгляду. Термальная оптика работала как положено, и он сумел разглядеть подробности, одновременно транслируя данные командиру «Танаиса».

– Инкубатор! – мгновенно отреагировал Дитрих. – Паша, бегом ко мне!

– Уничтожить его? – Рука уже потянулась к подсумку с плазменными гранатами.

– Не трать боеприпасы! Повторяю, ко мне, в темпе!

Пахомов быстро сориентировался. На фоне дикой головной боли терялись некоторые детали окружающего, но, в общем, он постепенно приходил в норму. «Нельзя выключать автономный режим!.. Если вдруг на пути попадется еще один телепат, не факт, что справлюсь…»

До парковочной площадки он добрался по трупам чужих.

Дитрих держался до последнего. Разрубленные лазерными разрядами, почерневшие, истекающие дымом электрокары окружали его позицию.

– К куполу! – Командир резким движением закрепил импульсный «шторм» в захватах оружейного пилона. – Прикрываешь меня. Что бы ни случилось, продержись, пока я работаю!

Пахомов кивнул.

Действовать в паре с мнемоником, прикрывая его, не впервой.

– Вперед!

Пространство аллеи, ведущей к границе купола, тонуло в белесой пелене, но системы сканирования и распознавания целей обладали адаптивностью, они минимально самообучались в процессе работы и теперь автоматически задействовали только те датчики, которые продемонстрировали эффективность в ходе последнего боестолкновения.

Двалги атаковали со стороны шлюзов. На проекционном забрале сформировался сплошной фронт активных сигналов.

В голове не укладывалось, как такое количество чуждых тварей сумело проникнуть на тщательно охраняемую станцию?! «Снарядов не хватит», – Пахомов оставил оба плечевых орудия работать в автоматическом режиме, и те развернулись, отплевываясь короткими очередями, сдерживая темп наступления противника, заставляя тварей искать укрытия. Павел проверил готовность ОРК, перезарядил «ИМ-200», одновременно ведя поиск подходящей для стрельбы позиции.

В конце аллеи, подле цепочки проступающих сквозь туман габаритных огней, обозначающих границу защитного купола, возвышалось массивное, надежно закрепленное здание силовой подстанции. Рядом располагались два штатных бронепластиковых укрытия.

– Туда, командир!

Границу тумана они миновали неожиданно. Молочную пелену отталкивало от купола защиты.

За призрачным сиянием суспензорного поля расплескалась бездна космического пространства.

«Сколько прошло времени?» – Павел только сейчас задал себе вопрос и тут же получил отклик от автоматики бронескафандра:

– Восемнадцать минут с момента, как миновали шлюз аварийной переборки.

«Неужели так мало?» В субъективном восприятии ничтожный отрезок времени вмещал в себя целую жизнь.

За границами купола в пространстве внутренних орбит стремительно перемещалась яркая точка.