Запрещенная реальность. Перезагрузка - Василий Головачев

– Это чересчур циничная оценка ваших отношений, – улыбнулся, в свою очередь, Холл.

Анарх нахмурилась:

– Циничность формулы «ничего личного – бизнес» как нельзя лучше описывает циничность человеческой натуры. Не забывайте, что все мы – потомки тараканов. Хотя русские и считают себя потомками богов.

– А вы кем себя считаете?

– Без комментариев, епископ.

– Всё же вы ошиблись в их реакции, Россия не ослабела после ваших революций, как вы рассчитывали.

– Оставим политику тем, кто её делает. Нами движет чистый практический интерес – власть. Что движет русскими – не знают они сами.

– Мочить в сортире, – усмехнулся Холл.

– Что?!

– Они собираются ликвидировать всех своих врагов, как внешних, так и внутренних. Слышали об их криптокоманде «Стопкрим»?

– Детский лепет.

– Боюсь, вы ошибаетесь. Они практически пробили в парламенте возвращение смертной казни. Это говорит об их возможностях.

– Мы в любой момент можем уничтожить этот негосударственный институт.

– Сомневаюсь. Однако не поддавайтесь на провокации… если таковые случатся. После Схода делайте всё, что сочтёте нужным.

– Спасибо за совет.

– Всего самого доброго.

Изображение головы в объёме монитора исчезло.

– Фак ю! – выговорил главарх Комитета 300 каменными челюстями, глядя на экран.

Тихо прозвонил смартфон.

Холл встрепенулся, глянул на часы, попытался мысленно включить телефон, но у него ничего не вышло. Мыслеволевое оперирование природными процессами и даже гаджетами было по-прежнему недоступно.

«Проклятый инфарх! – привычно подумал епископ без особой злобы, почти равнодушно. – Мы всё равно добьёмся своего!»

Смартфон прозвонил вторично.

– Ответь, – приказал Холл.

– Ваше святейшество, вы просили зайти, – заговорил голосом легата Безмо коммуникатор, давно заменивший все остальные гаджеты.

– Зайди, – сказал Фенимор Фредерик.

Пора было посылать в Киев спецкоманду для зачистки территории предполагаемого Схода.

Часть 2

Путь в «чистилище»

Глава 1

Благие намерения

Решение далось нелегко.

С одной стороны, Стас дал слово комиссарам «Стопкрима» не служить Меринову, к тому же он и сам не хотел выполнять приказы мерзавца, мечтавшего о глобальной власти. С другой стороны, он понимал, что без поддержки, связей, средств и возможностей ничего один не сделает, даже во имя высшей цели, которую он озвучил «чистильщикам» в недрах кипрского МИРа. А поскольку в составе команды «Стопкрима» достигать эту самую цель – ликвидацию в человеке «тараканьих рудиментов», чиновничьего раболепия и гена агрессии – ему не хотелось ещё больше, то после долгих размышлений он-таки решил вернуться в «лоно церкви» – Генпрокуратуры, максимально закамуфлировав свои намерения и обеспечив скрытность присутствия в Москве.

Всё это время он провёл в Подмосковье, в деревне Епифановка, располагавшейся в двадцати километрах от МКАД по Каширскому шоссе. Несколько лет назад один из приятелей, управляющий строительной компании «Ладан», предложил Стасу дом в строящемся дачном посёлке Никитино Поле. Стас отказался поначалу, не видя в приобретении загородного жилья никакой надобности, но после встречи с Мериновым понял, что не известный никому схрон не помешает, и согласился вложить имевшийся капитал в строительство коттеджа.

Теперь у него был свой двухэтажный, скромный по нынешним меркам домик на краю посёлка, рядом с озерцом, и он мог спокойно проводить в нём время, практически не показываясь на глаза другим собственникам особняков.

После возвращения с Кипра Стас и в самом деле намеревался встретиться с комиссарами «Стопкрима» и обсудить степень своего участия в деятельности «чистилища». Однако прошёл день-другой, и желание прошло. Работать под началом Котова, воспитавшего его много лет назад, категорически не хотелось. Стасу нужна была полная свобода для решения собственных задач, и моральные ограничения «чистильщиков» его не устраивали. Он считал, что для достижения благородной цели хороши все средства, а результат спишет любое неправедное деяние.

На звонки Матвея он не ответил ни разу, постепенно разрабатывая замысел вовлечения брата в свои игры.

Меринов тоже звонил неоднократно, желая выслушать объяснения порученца по особым делам о том, что произошло на Кипре. Стас не отвечал и ему, пока окончательно не просчитал стратегию поведения, находясь между молотом – генпрокурором и наковальней – «чистилищем».

На третий день после своей отсидки в коттедже он сам связался с Мериновым.

– Ты?! – задохнулся от гнева и удивления глава Купола. – Звонишь как ни в чём не бывало?! Это что за номер?! Почему не примчался сразу после кипрского провала?!

– Провал был неизбежен, – спокойно ответил Стас. – Нас переиграли спецслужбы Комитета. Хорошо, что удалось уйти живыми.

– Котов вернулся на второй день, почему ты не прилетел вместе с ним?

– Мы добирались разными путями. К тому же я был ранен. – Ложь сорвалась с языка легко, она была из разряда «во спасение», как считал сам Стас, а для общения с Мериновым годилось всё, что придумал человек в этом плане.

– Ранен?

– Да, пришлось лечиться.

– Ты где? – уже тише спросил генпрокурор.

– За пределами Москвы. Буду у вас после обеда.

– В два часа у меня совещание у президента, собирается Совбез, поэтому подъезжай к семи вечера на виллу.

– Как скажете, Леонард Маратович.

– Сорок нашли?

– Нет, Сорок не существует в природе, нас подставили, но обо всём подробно я сообщу при встрече.

– Жду. – Меринов выключил телефон.

Стас усмехнулся, понимая чувства генпрокурора, привыкшего не считаться ни с чьим мнением, кроме своего, и подумал, что допускать сына Рыкова к главенству в российском UnUn нельзя. Безбашенный Меринов не станет добиваться консенсуса с другими иерархами Комитета 300 и спокойно развяжет войну, ядерную или климатическую, чтобы только упрочить свою власть.

Без пяти минут семь он въехал на территорию дачи Меринова в Поленове.

Усадьба генерального прокурора занимала два гектара леса и была скрыта от любопытных взглядов высоким четырёхметровым забором, выкрашенным в тёмно-зелёный цвет. Стас бывал здесь неоднократно, поэтому трёхэтажным особняком в стиле хай-тек – зеркальные панели, алюминий, хромированная сталь, цветной кирпич, декоративные панно, колонны, антенны – любоваться не стал, сразу прошёл в холл особняка, пол которого был сделан из хорвирапского чёрного, со светлыми прожилками мрамора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});