Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут

взяли вас тепленьким. Где перчатки? – Рант попятился, но Бриссенден продолжал напирать, нависая над Рантом. – Ну давайте, не тяните резину! Где перчатки? Мы вас прижали! Вам понятно? Отдайте нам…

– Погодите минуточку!

Все дружно повернулись. Бриссенден остановился, сверкнув глазами. Лен Чисхолм неторопливо, но решительно встал и угрюмо повторил:

– Погодите минуточку с вашей бодягой. – Отвернувшись от Бриссендена, Лен обратился к Шервуду: – Вы говорили, Рант вышел из дома около четырех часов и вернулся через двадцать минут. Верно?

Однако ему ответил не Шервуд, а полковник, который, вконец раскипятившись, неожиданно взорвался:

– Сядьте на место и не высовывайтесь! Вас спросят, когда надо будет! Вот тогда-то мы и скажем, что верно, а что нет. Мы сыты по горло этим чертовым…

– Ну ладно, – отмахнулся Чисхолм. – Вперед, флаг вам в руки! Если вляпаетесь в это дело и сломаете себе шею, плакать не буду. Я ведь только хотел сказать…

В разговор вмешался Шервуд:

– Пожалуйста, полковник. Всего минуту. – И, повернувшись к Чисхолму, добавил: – Продолжайте.

– Я, конечно, поступаю благородно. Я знаю. Но если я правильно понял, Рант вернулся домой в четыре двадцать, после того как он якобы убил Сторрса. Неувязочка получается. Сторрса видели живым в четыре сорок. Я видел его там, на той скамье.

Бриссенден буквально испепелял Лео взглядом. Послышались изумленные шепотки.

– Вы говорили, что искали Сторрса, но не нашли! – рявкнул Шервуд.

– Да, знаю, – поморщился Лен. – Я тоже лгал. Возможно, теперь вам придется здорово попотеть, но правда в том, что без двадцати пять Сторрс спал на скамье – я это видел.

Глава 7

Если до того Джордж Лео Рант не выказывал признаков отчаяния, то и сейчас особой радости не проявлял. Единственное, что он сделал, – это наконец-то сел, впервые с тех пор, как вошел в комнату. Бросив взгляд на решительное и мужественное лицо Чисхолма, он спокойно занял место за Фольцем и Циммерманом. Дол Боннер удивленно ахнула, остальные встретили внезапный поворот сюжета потрясенным молчанием. Бриссенден, мрачно смотревший на Ранта, словно ястреб на удирающего в кусты кролика, повернулся к прокурору:

– Уберите их всех отсюда, кроме этого типа Чисхолма! Пожалуй, с ним лучше разобраться без посторонних.

– Не сейчас. – Покачав головой, Шервуд не слишком дружелюбно обратился к Чисхолму: – Вы что, собирались застать нас врасплох?

– Отнюдь. Я просто говорю вам…

– Да, я вас услышал. Садитесь. Будьте добры, присядьте. – Лен пожал плечами и сел на стул, который освободила Дол Боннер, а Шервуд обратился к присутствующим: – Итак, господа, я хочу кое-что сказать. Всем вам. Я верю в прямоту. Именно так я и привык работать. Я не устраиваю вам ловушки. Вы вправе узнать обо всем, что мне удалось обнаружить. Если один из вас виновен, моя информация, в конце концов, вряд ли ему поможет. С другой стороны, игра в кошки-мышки мне тоже ничего не даст. Однако не советую вам ловчить и увиливать. Это путь в никуда. – Он резко повернулся к Чисхолму. – И чего вы добились? Вчера вечером вы заявили мне, будто искали Сторрса, но не обнаружили. После чего, наверное, вспомнили, что помощник садовника видел, как вы шли от рыбного пруда между половиной пятого и пятью, а поскольку он уже дал показания, решили опередить события и ничтоже сумняшеся заявили о том, что солгали. Так можно ли вам верить сейчас?

– Не знаю, – угрюмо отозвался Лен. – Я понятия не имел о помощнике садовника. А заговорил я исключительно потому, что вы решили сделать из Ранта крайнего. Хотя он мне не слишком-то нравится.

– Выходит, вы не знали о показаниях садовника?

– Нет.

– То есть вы его не видели?

– Я вчера искал не садовников. Я был для этого слишком зол.

– Злы на кого? На Сторрса?

– Нет. Хотя, полагаю, и на него тоже. Короче, на всех. Вчера в половине пятого я был зол на весь мир.

– Тем не менее вчера утром вы были настолько злы на Сторрса, что в присутствии троих свидетелей пригрозили приехать сюда и задушить его.

– Неужели?! – Лен выразительно поднял брови. – Возможно, и так. Однако отношение случаев угрозы убийством к реальным убийствам – миллион к одному, так что прикиньте ваши шансы что-либо доказать. В любом случае я согласен, что вы имеете полное право предъявлять мне претензии. Вчера вечером я солгал, чего не имел права делать. Теперь, насколько я понимаю, мне следует объясниться, хотя мое объяснение никуда не годится. Одним словом, в него можно с тем же успехом верить и не верить. Мне было просто лень говорить правду.

Бриссенден издал странный звук – нечто среднее между скептическим фырканьем и злобным рыком.

– Чисхолм, вы что, пытаетесь изворачиваться? – спросил Шервуд. – Не советую.

– Я вовсе не изворачиваюсь. Когда вчера на теннисном корте я встретил мисс Раффрей и она спросила меня, удалось ли поговорить со Сторрсом, я поленился объяснять, что застал его спящим на скамье и решил не беспокоить. В результате я просто сказал, что никого не нашел. Когда чуть позже мисс Боннер задала мне аналогичный вопрос, я, естественно, ответил так же, и остальные это слышали. Поэтому, когда вы вчера спросили меня о Сторрсе, я счел бессмысленным противоречить самому себе и вдаваться в объяснения. Я бы не назвал свое поведение попыткой изворачиваться. Хотя, конечно, и совершил промашку. И вот теперь сижу здесь и взываю к вам отпустить мою грешную душу на покаяние.

– Это единственная причина, если верить вашему нелепому объяснению, почему вы преднамеренно лгали официальным лицам, уполномоченным расследовать насильственную смерть человека, которому вы угрожали убийством именно в тот самый день, когда это убийство и было совершено?

– Ну да, единственная, – кивнул Лен. – Вы делаете из мухи слона. Я ведь сам сказал, что совершил промашку.

– И больше вам нечего добавить?

– Абсолютно нечего. И я буду твердо стоять на своем.

– Итак, теперь вы утверждаете, что видели Сторрса в том месте, где его впоследствии обнаружили мертвым, и он безмятежно спал на скамье?

– Вот именно. Все, что я говорил вам вчера, было абсолютной правдой. За исключением того, что я не видел Сторрса. Итак, я покинул поместье Фольца незадолго до половины пятого и пришел в Берчхейвен по лесной тропинке. Я собирался найти Сторрса, умаслить его и, быть может, получить обратно работу, которой лишился. Дворецкий сказал, что он не в доме. Поискав в саду, я вспомнил, как мисс Раффрей говорила, что он любит днем подремать под деревом возле рыбного пруда, и отправился туда. Он лежал на скамье. Спал как убитый. Короче, очень крепко. Я приблизился, но не стал его будить, сообразив, что