Буря мечей. Пир стервятников - Джордж Мартин

Давос облокотился на подоконник северного окна, дыша холодным ночным воздухом и надеясь увидеть, как «Безумный Прендос» поднимает паруса, но море, насколько видел глаз, казалось пустым и черным. Стало быть, корабль уже отчалил? Давос мог только молиться об этом. Месяц нырял в облаках. И Давос видел знакомые звезды. Вон Галея, плывущая на запад, вон Фонарь Старицы — четыре яркие звезды с золотистой туманностью между ними. Ледяной Дракон почти весь был закрыт облаками, но его голубой глаз исправно указывал на север. Их много на небе, контрабандистских звезд, старых его друзей. Давос надеялся, что они предвещают удачу.

Он перевел взгляд с неба на стены замка, и надежды у него поубавилось. Крылья каменных драконов отбрасывали черные тени при свете молитвенного костра. Это всего лишь изваяния, холодные и безжизненные, сказал себе Давос. Прошли те времена, когда это место принадлежало им. Им и драконьим лордам из дома Таргариенов, в чьих жилах текла кровь древней Валирии…

Ветер рыскал по комнате, колебля пламя в очаге. Поленья потрескивали и шипели. Давос отошел от окна, и его тень, длинная и тонкая, упала на Расписной Стол, как меч. Он остановился и стал ждать, слыша, как их шаги поднимаются сюда.

— …не трое, — послышался голос короля.

— Теперь их трое, — ответила Мелисандра. — Клянусь, ваше величество: я видела, как он умер, и слышала вой его матери.

— В молитвенном костре. — Станнис и Мелисандра вошли вместе. — Пламя полно загадок. Что есть, что будет, что может быть. Ты не можешь утверждать этого с уверенностью.

— Ваше величество, — шагнул вперед Давос. — То, что видела леди Мелисандра, — правда. Ваш племянник Джоффри мертв.

Если король и удивился, найдя его у Расписного Стола, то не подал виду.

— Он не был моим племянником, лорд Давос, хотя я много лет считал его таковым.

— Он подавился чем-то на свадебном пиру — а может статься, его отравили.

— Вот вам и третий, — сказала Мелисандра.

— Я умею считать, женщина. — Станнис обошел вокруг стола мимо Староместа и Бора к Щитовым островам и устью Мандера. — Свадьбы становятся опаснее битв. Отравитель известен?

— Говорят, что это его дядя — Бес.

— Опасный человек, — скрипнул зубами Станнис. — Я хорошо понял это на Черноводной. Кто донес тебе об этом?

— Тот лиссениец по-прежнему торгует в Королевской Гавани, и у Салладора Саана нет причин лгать мне.

— Надеюсь, что нет. — Король провел пальцами по столу. — Джоффри… Я помню тот случай с кухонной кошкой — повара прикармливали ее объедками и рыбьими головами. Кто-то сказал мальчику, что она брюхата, думая, что он захочет взять себе котенка. Джоффри вспорол бедную тварь кинжалом, чтобы посмотреть, так ли это. Найдя у нее в брюхе котят, он понес их показать отцу. Я уж думал, мальчишке конец пришел — так сильно ударил его Роберт. — Станнис снял корону и поставил ее на стол. — Убийца, будь то карлик или пиявка, оказал стране хорошую услугу. Теперь им поневоле придется послать за мной.

— Они этого не сделают, — сказала Мелисандра. — У Джоффри есть брат.

— Томмен, — ворчливо признал король.

— Они коронуют Томмена и будут править его именем.

Станнис сжал кулак.

— Томмен. В отличие от Джоффри хороший мальчик, но рожден от того же кровосмешения. Еще одно чудовище, еще одна пиявка на теле государства. Вестерос нуждается в мужской руке, а не в детской.

Мелисандра подступила поближе к нему.

— Спасите свой народ, государь. Позвольте мне пробудить каменных драконов. Три узурпатора мертвы — отдайте мне мальчика.

— Эдрика Шторма, — сказал Давос.

Станнис метнул на него взгляд, полный холодной ярости.

— Я знаю, как его зовут! Избавь меня от своих упреков. Мне это так же не по душе, как и тебе, но я должен соблюдать долг перед королевством. Ты клянешься, что иного пути нет? — обратился король к Мелисандре. — Поклянись своей жизнью, ибо ты умрешь медленной смертью, если солжешь мне.

— Вы тот, кому суждено выступить против Иного, тот, чье пришествие было предсказано пять тысяч лет назад. Красная комета — вот ваша вестница. Вы принц, который был обещан, и если вы потерпите неудачу, с вами вместе погибнет весь мир. — Красные губы Мелисандры раскрылись, рубин на шее пульсировал огнем. — Отдайте мне этого мальчика, и я отдам вам ваше королевство.

— Это не в его силах, — сказал Давос. — Эдрика Шторма здесь нет.

— Как то есть — нет? — обернулся к нему Станнис.

— Он сейчас в море, на борту лиссенийской галеи. — На бледном лице Мелисандры промелькнули испуг и неуверенность. Она не знала об этом!

Глаза Станниса смотрели из впадин, как синие кровоподтеки.

— Ты хочешь сказать, что бастарда увезли с острова без моего позволения? На галее? Если этот лиссенийский пират намерен использовать мальчика, чтобы выжать из меня золото…

— Это сделал ваш десница, государь. — Мелисандра вперила в Давоса проницательный взгляд. — И вы же вернете его назад, милорд.

— Мальчик теперь за пределами моей власти. И вашей тоже, миледи.

Огонь ее красных глаз заставил его поежиться.

— Надо было мне оставить вас во мраке, милорд. Понимаете ли вы, что наделали?

— Я исполнил свой долг.

— Это можно назвать и по-другому: изменой. — Станнис подошел к окну и стал там, глядя в ночь. Не корабль ли он ищет? — Я поднял тебя из грязи, Давос. — Голос его звучал скорее устало, чем гневно. — Неужели в этом мире ни на кого нельзя положиться?

— Четверо моих сыновей погибли за вас на Черноводной, как мог погибнуть и я. На меня вы всегда можете положиться. — Давос Сиворт долго обдумывал слова, которые собирался сказать дальше: ведь от них зависела его жизнь. — Я поклялся давать вашему величеству честные советы, беспрекословно вам повиноваться, защищать вашу страну и ваш народ. Разве Эдрик Шторм не принадлежит к вашему народу? Я сдержал свою клятву — как может это быть изменой?

— Я не напрашивался на эту корону, — снова скрипнул зубами Станнис. — Она тяжела и холодит лоб. Но пока я король, я облечен долгом, и если я должен принести в жертву пламени одного ребенка, чтобы спасти от тьмы тысячи тысяч… Жертвы не бывает легкой, Давос, — иначе это не жертва. Скажите ему, миледи.

— Азор Ахаи закалил свой меч, Светозарный, пронзив им сердце своей любимой жены. Если человек, имеющий тысячу коров, отдает одну богу, это ничто. Но если человек жертвует свою единственную корову…

— Здесь речь не о коровах, а о мальчике, друге вашей дочери и сыне вашего брата, — сказал королю Давос.

— О сыне короля с могущественной королевской кровью в жилах. — Рубин Мелисандры сиял, как красная звезда. — Вы думаете, что спасли этого мальчика, Луковый Рыцарь? Когда настанет долгая ночь, Эдрик Шторм умрет вместе со всеми, где бы он ни прятался. И ваши сыновья тоже умрут. Тьма и холод покроют землю. Вы вмешались в то, чего не понимаете.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});