Рейтинговые книги
Читем онлайн Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 243 244 245 246 247 248 249 250 251 ... 554

А перед ними, еще более величественный и высокий, тянулся склон самого Босфорского улья, ярус за ярусом, стены и контрфорсы, сверкающие окна и отполированные статуи, крутой зигзаг Восходящей дороги, идущей до самых стен Августеума на вершине горы. Отсюда нельзя было разглядеть шпили дворца Монократа и Собора Восходящего Императора, но великая громада улья и без того была впечатляющим зрелищем.

На этом поражающем воображение фоне клетки умалялись, превращались в кучку мушиных пятнышек. Они висели на длинных черных цепях, как фонарики на гирляндах, и каждое звено этих цепей было таким широким, что Кальпурния могла бы просунуть в одно из них кулак, не прикасаясь к краям. Их удерживали на месте балки, прикрепленные на стены небоскребов рабочими Министорума. Металл все еще был гладким и светлым, заклепки и замки на дверях клеток сверкали новизной. Постановление епарха, по которому были повешены эти клетки, вышло менее двух недель назад.

— В этой традиции есть нечто такое, что пробуждает в некоторых кающихся самое худшее. Я был с епархом во время его пребывания в суб-епархии Фафан, и там была та же самая проблема. Так что… — он сделал жест, взмахнув серо-красным рукавом. Кальпурния поглядела налево.

У подножия выгнутого дугой моста было установлено что-то вроде узких трибун, и когда Кальпурния посмотрела на них, ей пришлось подавить улыбку. Тридцать чиновников Экклезиархии в темно-красных и белых как кость рясах, надзиратели кафедральной Палаты Ордалий, теснились по десятеро на одной скамье, почти плечом к плечу, в одинаковых позах: руки скромно сложены на коленях, лица смотрят вперед с неподдельной внимательностью. Возле каждого из них стоял маленький треножник, на котором покоился медный футляр размером не больше, чем обойма пистолета, и из каждого футляра пристально глядел единственный немигающий металлический глаз. Все глаза смотрели на отдельные клетки, и у всех людей на трибунах правый глаз был заменен гнездом для кабеля связи — кожа вокруг глазниц все еще была красной, так как операции произвели недавно. Она снова скрыла улыбку: как только она их увидела, на ум сразу пришли орнитологи-любители, которые точно также, подобравшись, сидят в укрытии и разглядывают стаю каких-то редких птиц, что чистят перья прямо перед ними.

— По одному на каждую клетку, — Симова повел рукой шире, охватывая клетки на цепях позади. — Механический глаз делает пикт-запись, которая постоянно хранится в Соборе, но контролирующими элементами служат члены нашего собственного духовенства, не сервиторы. Это важно. Прежде чем любого из заключенных признают искупившим свою вину и спустят, надзиратель, наблюдающий за его клеткой, должен подтвердить, что тот никоим образом не отягчил свои грехи. Так что тот, кто швырял в нас грязью, поплатится за это. Хотел бы я знать, что такого в этом наказании, что оно двигает людей на подобное.

Кальпурния ответила не сразу. Она смотрела на клетки, заложив руки за спину, с ничего не выражающим лицом. В ближайших клетках можно было разглядеть кающихся. Некоторые сжимали прутья, глядя вниз, другие качались взад-вперед и колебали свои клетки, другие сидели, привалившись к стенке, порой свесив ногу или руку сквозь отверстие в полу. Один, что был ближе всех, в клетке, висящей над наиболее грязной частью мостовой, склонился над маленьким помойным ведром, привинченным к решетке, и деловито загребал что-то в ладони. Фигуры на большей высоте представляли собой лишь темные оборванные силуэты на фоне далекой стены улья, а самые дальние клетки казались не более чем точками. Она сняла шлем и прищурилась, пытаясь разглядеть самую высокую из них, что висела в середине улицы, но разглядеть, что делает сидящий в ней человек — если вообще что-то делает — было невозможно.

Кажется, еще оставалось время, и почему бы не скоротать его, продолжая разговаривать с Симовой. Она показала на группу младших дьяконов, которые стояли вдали и одевались в прорезиненные плащи.

— А что конкретно они выслушивают? Особое песнопение, молитву? Или у всех по-разному?

Словно по сигналу, священники двинулись процессией под клетками, и кающиеся над ними хором закричали и завыли. Тот, что рылся в помоях, бросился к прутьям и начал швырять грязью вниз. Священники поглубже натянули капюшоны и безразлично прошли мимо него.

— Это зависит от преступления, как вы понимаете. Оно определяет то, что они пытаются донести до процессии, а также положение клетки. Те, что ниже всех, совершили банальные проступки — по неосторожности нарушили религиозную церемонию, проявили мелкое неуважение к представителю духовенства, ну, об остальном вы можете сами догадаться. Все, чего мы от них требуем — это короткая клятва в искреннем раскаянии. Большую часть времени им удается докричаться до жрецов при первом же прохождении, и через пару часов их выпускают из клетки. Немного дольше для тех, у кого косноязычие или иная проблема с речью. В Фафане как-то раз была горловая лихорадка, и, как я припоминаю, даже самым легко наказанным кающимся пришлось провести в клетках несколько дней, прежде чем священники доложили, что слышали обет раскаяния.

— И это сочли приемлемым?

Симова бросил на арбитра-сеньорис резкий взгляд. На мгновение между ними повисло молчание, и слышны были лишь крики из клеток и низкий грохот машин внизу.

— Ответ на это — предназначение клеток, арбитр Кальпурния. Вы работаете с Лекс Империа и традиционной системой наказаний, но традиции суда и приговора путем испытаний почти так же стары. Они остаются в клетках до тех пор, пока не будет полностью услышана их клятва в раскаянии. Таков закон в простом и чистом виде.

— Вы говорите, что нет таких приговоров, как шесть часов в клетке, или день, или сколько там еще.

— Именно. Ни один недостойный служитель, неважно, насколько он благочестив, не может судить, перевесило ли раскаяние грешника его преступления. Это решает Император и непогрешимый моральный порядок, происходящий от Него. Испытание просто открывает истину нашим слабым глазам, чтобы мы могли действовать согласно ей.

— Значит, если в клетке сидит кто-то с болезнью горла и не может кричать, чтобы его услышали, то он может провести там месяц за то, что споткнулся на алтарных ступенях во время храмовой церемонии.

Симова вежливо кивнул, как бы говоря «все возможно».

— А тот, кто, предположим, целый час стоял на Высокой Месе, выкрикивая богохульства против Императора, всех святых и примархов, при этом одной рукой показывая кукиш шпилю Собора, а другой — подтирая зад литаниями веры…

— …будет заключен в одной из самых высоких клеток, — закончил Симова, указывая на точку в высоте, на которую сама Кальпурния глядела чуть раньше.

— Где, я так полагаю, ни один человек не в состоянии его услышать. Отсюда я едва вижу эти клетки, и вы, кажется, говорили, что в Фафане они висели еще выше?

— Да, конечно. Те, что мы используем для самых серьезных преступлений.

— Кого-нибудь в самых высоких клетках когда-либо слышали?

— За время моей службы здесь — ни разу.

— И это для вас означает…

— …что Император вгляделся в их грешные сердца и решил не даровать им настолько сильный голос, чтобы их услышали и покаяние закончилось, — тут же договорил Симова. — Традиция, переданная Экклезиархией, учит нас, что богохульник и еретик может найти искупление в смерти, и поэтому мы видим, что именно смерть — то искупление, которого потребовал у них Император.

Голос Симовы приобрел звенящий оттенок, как будто он говорил с кафедры, и эта мысль заставила Кальпурнию еще раз улыбнуться про себя. Голова с выбритой тонзурой и широкая грудь никак его не выделяли, но ниже ребер священник плавно переходил в большой шар жира, из-за чего подол рясы совершенно не соприкасался с ногами и ступнями. Звенящий голос вполне подходил человеку, настолько похожему на колокол.

Она снова посмотрела на самую дальнюю клетку и прищурилась, разглядывая линии цепей, тянущихся к стенам.

К тому времени, как они достигли креплений, сами цепи уже нельзя было разглядеть, но Кальпурния видела металлические мостки, идущие вдоль балок, на которых держались цепи. Она подумала, не взять ли с пояса магнокулярный прибор, чтобы рассмотреть больше деталей, но это могло подождать. Пока не началось, лучше делать вид, что ничего не знаешь, так будет безопаснее.

— Не беспокойтесь насчет этой конструкции, арбитр-сеньорис, — сказал Симова, проследив за ее взглядом и неверно его истолковав. — Опоры балок вбиты в рокрит на длину руки. Мне говорили, что рядом с любой клеткой можно без опаски повесить «Носорог» святого сестринства. Можно не опасаться, что на вас что-то упадет. Ну, кроме… — он кивнул на заляпанный нечистотами мост. Священники, слушавшие покаяния, оставляли на нем следы.

1 ... 243 244 245 246 247 248 249 250 251 ... 554
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин бесплатно.
Похожие на Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин книги

Оставить комментарий