Время для жизни - taramans

Да я все удивляюсь – как Тоня… с Ильей на этом диване помещаются? Он же… неширокий, да и кожаный! Простынь же с него должна постоянно соскальзывать! Ну и они… тоже!

Лида расхохоталась:

- Ну, подруга, ты даешь! Такие вопросы у тебя! Нужно было у Тонечки спросить, как у них там… все. А давай у Ивана спросим, что он думает по этому поводу?

И женщины с интересом уставились на Косова.

Он почесал подбородок, хмыкнул:

- У меня вариант только один! Точнее – два! Либо она… сверху. Либо – он!

Лида усмехнулась, повернувшись к Лизе:

- Ну а что ты хотела еще услышать… от нашего Ванечки?

Лиза, давя улыбку, притворно ужаснулась:

- Так что же… получается они вообще не спят? А только… ну… это…

Косов сделал глубокомысленный вид:

- Если рассуждать, отталкиваясь от опыта матушки природы… Вот сами смотрите – кони обычно спят стоя! Я читал, что некоторые рыбы… акулы, к примеру, даже во сне, продолжают плыть. У них нет рыбьего пузыря и они, остановившись, просто утонут, погрузятся на самое дно! Вот… кони – стоя… акула – продолжая плыть. Может Тоня с Ильей… спят, продолжая… это самое?

Женщины развеселились.

- А ты, Ванечка, все же – изрядный пошляк!

«Ну вот! Я же еще и пошляк. А кто вообще этим вопросом заинтересовался?».

Сначала они проводили Лиду до станции, к дому. Потом – возвращались в село, к дому Лизы. По пути они сумасшедше целовались с Лизой, так, что у Косова губы болеть начали. Но на его предложение вернуться к нему в комнату, Лиза ответила пусть мягким, но – отказом.

«Ладно! Не будем торопить события!».

На следующий день, вечером, Лида зашла к нему в комнату и спросила:

- Ну что, Ваня? Наш уговор в силе – поможешь Лизе поухаживать за нашим домом? Мы завтра уезжаем…

- Ну, конечно, Лидочка! Мы же договорились! Только… не боишься – вдруг чего случиться?

Она засмеялась:

- А чего ж мне бояться? Вы – люди взрослые, не так ли? Только… не обижай Лизу, понял?!

- Погоди! Давай я тебя провожу, хорошо?

- Ну… проводи!

И опять этот путь до дома на станции. Большую часть пути Лида молчала, только иногда чему-то загадочно улыбалась. Они расстались, чуть не доходя до станции – Лида не хотела разговоров и сплетен, и Иван это понимал.

- Ну все, Ванюша! Пока! Лиза все у меня дома знает, найдете, если что понадобится!

- Погоди… а как же… мы с тобой?

- А что мы с тобой? – удивилась женщина, потом помолчала и сказала, - Вань! Я же замужняя женщина, ты забыл об этом? Поиграться... попридуриваться... посмеяться. Но... есть и рамки...

- Бей винтовка метко, ловко

Без пощады по врагу!

Я тебе, моя винтовка,

Острой саблей помогу!

Иван напевал про себя, шевеля губами, чуть поворачивая ствол «Максима», и выдавая скупые, тщательно отмеренные очереди по мишеням.

«А вот интересно получается! Вот так отвлечешься… от непосредственно стрельбы! И результат ощутимо лучше. А если станешь раздумывать – как правильно прицелиться, да как стрелять – и точность сразу падает! Почему так? Вроде бы должно быть – прямо наоборот? Или чего-то я не понимаю?».

Их маленькая группа снова находилась на стрельбище. Только теперь уже – отрабатывали стрельбу из станкОвого пулемета системы Хайрема Максима. Получалось у Косова… подходяще так! Только, к удивлению всех курсантов мужского пола, у девушек с «максимкой» получалось не в пример лучше, чем с «дегтярем». Причем – у обоих девушек!

«Тут вроде бы все логично – станок не дает «играть» телу пулемета, и стрелять с него – легче! Таскать, правда, как раз наоборот! Вот и получается у девушек – аккуратно, тщательно выцеливать, не отвлекаясь на удержание грохочущей и норовящей попрыгать «дуры». М-да… но все равно – как-то напрягает эта необходимость догонять девчонок по результатам стрельбы!».

«Вот хорош «максимка» в стрельбе! Если бы еще не вес его! Тело, станок, защитный щиток… М-да… а еще – двадцать семь видов задержек! И все их нужно знать назубок, и уметь устранять их! Желательно – с закрытыми глазами и быстро-быстро! На норматив!».

Еще помогали отвлечься воспоминания о прошедших встречах с женщинами – Варей, а потом – Лизой.

Калошин, как и обещал, прибыл с Варей уже на следующий день, после их празднования женского дня. Но Илья не стал с ними разговаривать, отговорившись занятостью и фактической неготовностью музыки для новых песен.

- Вон, с Иваном разговаривайте. Если захочет, покажет свои наработки. Сыровато там все, конечно… Сыровато! Ну да ладно! Мы с ним поработаем, доведем все до ума. До конца марта, думаю, управимся!

- Как до конца марта?! – вскинулся Игорь, - Илья! Ты чего – а когда же сам концерт готовить? Это же… и сценарий, и согласовать его, и песни разучить. Прогнать все на репетициях… Без ножа режешь! В конце апреля нужно, чтобы все было готово – как часики работало!

- Игорь! Я сказал же – я занят! Так что, все вопросы – к Ивану!

Они пошли из кабинета директора в комнату Косова. Калошин был обескуражен, а Варя… она молчала, не глядя на попаданца.

- Ну как так-то?! Иван! Ну чего он, а? Как укусил его кто! Чего он такой злой-то?

- Подруга не дала! – чуть слышно пробормотала Варя.

- М-да? Ты так думаешь? Ну… возможно, возможно! Варенька! А может ты поможешь в этом щекотливом деле? Так сказать – по старой памяти? – криво усмехнулся Игорь.

Та развернулась к Калошину всем телом, уставила на него палец:

- Знаешь, что, Игорек! Не хами! Понял? Не хами!

- А кто хамит-то, хорошая моя? Не ты ли… начала? – ощерился Калошин.

- Так! Стоп! Брейк! Брейк, я сказал! Охолонули, успокоились, горячие творческие люди! Вы как собаки в подворотне – вместо дела готовы друг друга грызть! – вмешался Косов, - пошли ко мне! Попьем чайку, посидим, подумаем… как нам поступить. Чтобы и волки целы, и овцы сыты!

Варя усмехнулась, отходя:

- Там, вроде бы, наоборот должно быть!

- Ну так это – там! А у нас-то все всегда – не так!

- Да, точно! Всегда и всё не так! – прошипел Игорь.

Когда они зашли в комнату, Косов поставил чайник греться, и спросил:

- Может… перед чаем…, - щелкнул себя по шее.

Калошин махнул рукой:

- А-а-а-а… давай!

Иван