Живописец смерти (СИ) - Лукарелли Карло

Между Миллером и женщиной состоялся короткий разговор. Рос стоял слишком далеко, чтобы что-нибудь услышать, но через несколько секунд женщина показала в направлении Монтроуз-парк и кладбища Оак-Хилл, и Рос подумал, а не умер ли Янг.

Вернувшись в машину, Миллер сказал:

— Он в доме престарелых. Банкрофт-стрит, напротив дома Вудро Вильсона.

Билла Янга обслуживали несколько медсестер, которые поддерживали его связь с внешним миром. Дом престарелых на Банкрофт-стрит представлял собой обширный комплекс, который, по всей видимости, когда-то был поместьем, перестроенным под текущие нужды. Приемный покой оказался приземистым зданием современного типа в конце короткой подъездной дорожки. Безопасность здесь была на высоте, им задали массу вопросов, и к тому времени, как появился человек, который мог сказать что-нибудь о Билле Янге, на часах было четверть пятого.

— Он не в лучшей форме сейчас, — сказала Миллеру заместитель директора комплекса Кэрол Инчман. — Билл пробыл здесь четырнадцать месяцев. У него был обширный сердечный приступ, который парализовал левую часть лица и большую часть тела. Благодаря лечению его состояние значительно улучшилось, но ему все еще тяжело говорить и принимать пишу. Он быстро устает.

Кэрол Инчман говорила резким голосом, однако каким-то образом ей удавалось сохранить в нем теплоту. Она вела себя по-деловому, но явно была способна на сострадание. Это была именно та манера поведения, которая вселяла уверенность в членов семьи потенциальных клиентов и помогала им раскошелиться на их лечение.

— Это так важно? — спросила она Миллера.

— Даже очень, — ответил Миллер. — Наш капитан, Фрэнк Ласситер, был хорошим другом капитана Янга, и он уверен, что капитан Янг смог бы помочь в решении одной проблемы, с которой мы столкнулись в ходе расследования.

Инчман улыбнулась.

— Знаете, мы до сих пор его так называем.

— Простите? — не понял Миллер.

— Капитан. Мы так его зовем. Ему нравится. Я думаю, что работа в полиции была его жизнью, и когда он заболел, это пагубно повлияло на него как физически, так и морально.

Миллер понимающе улыбнулся.

— Как вы считаете, мы можем с ним повидаться?

— Думаю, да. Наверное, если он сможет вам помочь, это его подбодрит. В последние несколько дней он немного не в духе.

— Большое спасибо, — поблагодарил Миллер. — Обещаю, что долго мучить его мы не будем.

Инчман сняла трубку и набрала какой-то номер.

— Посетители к капитану, — сказала она. — Скажите, что полицейскому управлению требуется его помощь. — Она положила трубку, встала со стула и улыбнулась. — Пойдемте!

Миллер и Рос пошли за ней по коридору.

Левая часть лица Билла Янга напоминала намокший бумажный пакет. Это производило неприятное впечатление, а когда он улыбнулся, левая часть его рта искривилась и стала похожей на гримасу страдания. Он потерял контроль над мышцами глаза, с большим трудом моргал, и зрачок его помутнел от катаракты. Когда Миллер и Рос зашли в палату, Янг, похоже, спал, откинувшись в специальном кресле, однако звук закрывающейся двери моментально его разбудил.

— Капитан, — мягко позвала Инчман.

Янг медленно повернулся и по очереди осмотрел каждого из пришедших. Понимание происходящего, казалось, возвращалось к нему постепенно, и Миллер подумал, что Янг видит в них всего лишь напоминание о том, кем он был раньше, чем он жил.

Но через несколько мгновений капитан уже был возле них. Странная улыбка, протянутая рука… Несмотря на то что тело его пострадало, ум Билла Янга оставался таким же острым, как прежде.

— Капитан Янг! — поздоровался Миллер и пожал ему руку.

Янг рассмеялся.

— Это она вам сказала так меня называть?

— Мы из участка Фрэнка Ласситера. Приехали узнать, не могли бы вы нам помочь.

Глаза Янга вспыхнули. Правая часть его лица улыбнулась еще шире, а левая сильнее искривилась.

Кэрол сделала пару шагов назад.

— Я вас оставлю, — сказала она. — Зайдите ко мне, когда будете уходить, хорошо?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она тихо закрыла за собой дверь. Билл Янг пристально смотрел на Миллера и Роса, с нетерпением ожидая чего-то, что могло бы вернуть ему ощущение собственной полезности.

— Мы ведем одно дело… — начал Миллер.

— Про серийного убийцу, верно? — спросил Янг.

— Да, дело Ленточного Убийцы. Вы знаете о нем?

— Мои дни, может, и сочтены, но газеты я еще читаю. Непростая у вас задача. Вы сказали, что вы из участка Фрэнка. Как он поживает? — Голосу Янга был напряженный, но они понимали его без труда.

Миллер улыбнулся.

— Весь в хлопотах. Вы же знаете, какая у нас работа.

— Знаю ли я, какая у вас работа? — Янг рассмеялся. — Святая Мария, конечно же, знаю! Работа напряженная, как в аду.

— Может, присядем? — предложил Миллер.

— Конечно, подтягивайте стулья.

Янг вернулся в свое кресло и нажал на рычаг, чтобы придать ему сидячее положение.

— Я вам быстренько опишу, что у нас есть, а чего нет, — сказал Миллер.

Янг протестующее поднял руку.

— Начните с самого начала. Мне здесь все равно нечем заняться.

Миллер начал рассказывать Янгу о расследовании, о жертвах, вернулся к убийству Маргарет Мозли, остановился на истории с Наташей Джойс и Дэррилом Кингом, на информации, которую им удалось раздобыть. Он еще не успел упомянуть имя Майкла Маккалоу, а Янг уже начал улыбаться, словно знал, о чем его спросят.

— Вы хотите узнать о Маккалоу, — сказал он.

Миллер и Рос онемели от удивления.

— Дэррил Кинг, — сказал Янг. — Это тот чернокожий, которого застрелили во время облавы, верно?

Миллер кивнул.

— А Маккалоу за ним присматривал. Дэррил Кинг был его информатором на той вечеринке.

— Вы точно помните это? — спросил Рос.

Янг медленно покачал головой.

— Сынок, я не помню, что ел вчера на обед, но важные вещи, которые случились достаточно давно… черт, я помню все, словно это случилось с утра. Я знаю о Маккалоу. Он перевелся к нам… Черт, когда же это было? В июле, может, августе две тысячи первого. А история с этим черным случилась пару месяцев спустя, насколько я помню…

— В октябре две тысячи первого года, — сказал Миллер.

— Верно. Парня подстрелили. Поднялся сильный шум по этому поводу, а потом все внезапно стихло. Никогда такого не видел. Сначала это было чуть ли не самым важным событием из тех, что случились в мою смену, а потом ничего. Из одной крайности в другую. Маккалоу пробыл у нас часок и исчез…

Рос наклонился к нему и нахмурился.

— Простите, как вы сказали?

— Что?

— Вы сказали, что он пробыл у вас час.

— Да, так и есть. Маккалоу тоже подстрелили. Несильно, пуля только зацепила его. Он пооколачивался у нас еще недели две, может, чуть меньше, несколько раз пообщался с ребятами из отдела внутренних расследований, ничего путного никому не сказал, а потом ушел из участка и пропал.

— Но он ушел в отставку в марте две тысячи третьего года, — напомнил Миллер.

— Я знаю. Я сам подписывал приказ о его отставке. Но перед этим его долго не было. Где-то неделю, дней десять после убийства Кинга он помозолил нам глаза, а потом исчез. Я начал было задавать вопросы типа куда он подевался, но мне вежливо дали понять, что я должен забыть о его существовании, понимаете?

— Кто дал понять?

— Шеф полиции. Я думаю, что изначально он сам негласно отдал такое распоряжение. Иногда тебе дают что-то понять, не говоря об этом напрямую.

Миллер не знал, как увязать то, что он слышал, со всем остальным. Он-то предполагал, что Маккалоу работал в седьмом участке до самой отставки. Это переворачивало все с ног на голову.

— Вы сказали, что он перевелся к вам? — спросил Рос.

— Да, как замена для кого-то, кто перевелся от нас. В то время у нас была более продуманная политика. Перемещение из сочувствия, слышали о таком?

Рос и Миллер отрицательно покачали головами.