Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

Не успел Марсель произнести эти слова, как негр, подобно разъяренному тигру, бросился на герцога. И прежде чем Марсель успел помешать этому, Гассан сдавил горло Бофора своими железными руками.

— Это тебе за мою рану, за то, что ты обманул меня… — выкрикивал негр хриплым голосом. — За то, что ты подговаривал меня убить маркиза и напал на его бедную мать. Пришел твой последний час!

И действительно, это непременно случилось бы, если бы не вмешался Марсель.

— Гассан! — крикнул он. — Отпусти его!

Но негр, ничего не слыша, продолжал сжимать горло герцога, чье лицо уже посинело, а глаза вылезли из орбит.

— Гассан! — гневно повысил голос Марсель. — Назад! Не твое и не мое дело свершить последний суд над этим негодяем. Он предстанет перед королем и перед Богом, когда придет час!

— Мой господин! — ответил негр с обидой, по–прежнему не разжимая железной хватки. — Разве я несправедливо поступаю?

Бофор уже и не пытался освободиться, он только сдавленно хрипел.

— Он подлежит законному суду, а не твоей мести, — повторил Марсель. — Отпусти его!

Гассан с явной неохотой разжал свою смертельную хватку и, ворча недовольно под нос, отступил на шаг. Герцог хватал ртом воздух и никак не мог отдышаться, еле держась на ослабевших дрожащих ногах.

Марсель терпеливо подождал, пока Бофор немного придет в себя, и только тогда высокомерно и презрительно проговорил:

— Наши расчеты не уйдут от нас, Анатоль Бофор. Я оставляю тебе жизнь, потому что ты все равно не избежишь заслуженной кары. Страшись! Небо справедливо, и когда тебя потребуют к ответу — горе тебе!

С этими словами Марсель отвернулся, шагнул к двери соседней комнаты и резко распахнул ее. Серафи, стоявшая у окна, обернулась и, увидев сына, с радостным вскриком шагнула ему навстречу.

— Марсель! Ты пришел мне на помощь! — еле сдерживая радостные слезы, проговорила она.

— Матушка, мы сейчас же едем ко мне! — решительно заявил Марсель. — Этому негодяю больше не удастся мучить тебя. Пойдем!

Герцог пришел в себя и стал хриплым голосом звать слуг:

— Сюда, ко мне! Живо! Эй! Сюда!

Но никто не явился. Слуги то ли не расслышали зова, то ли сделали вид, что не слышат, — обнаженная шпага в руке Марселя заставила бы призадуматься и гораздо более смелого человека, чем лакеи.

Марсель, осторожно поддерживая мать под руку, направился к выходу, даже не удостоив взглядом герцога, который в бессильной ярости рычал и хрипел, изрыгая бессвязные проклятия и ругательства.

Гассан же не удержался и на прощанье показал Бофору огромный черный кулак. Герцог задохнулся от бешенства, а негр, довольно ухмыляясь, последовал за своим господином.

Марсель отвез мать к себе во дворец Роган, предложив ей расположиться так, как будет удобно. Велев Гассану не дремать, охраняя покой госпожи, он тут же уехал в Сорбон, чтобы успокоить старушку Манон и привезти в Париж Адриенну. Он решил поселить ее в своем дворце вместе с матерью.

XXIX. ПРАЗДНИК В ВЕРСАЛЕ

По распоряжению маркизы Помпадур было разослано множество приглашений на предстоящий праздник.

В назначенный день гости нескончаемой вереницей хлынули в залы Версальского дворца. В садах была устроена великолепная иллюминация. Все сверкало и светилось. Под сенью деревьев были расставлены стулья и стульчики, на которых могли отдохнуть все, кому хотелось бы подышать свежим воздухом.

В роскошных залах дворца царила праздничная суета. Шелк шлейфов шелестел по зеркальному паркету, драгоценные камни сверкали в свете бесчисленных свечей.

Придворные кавалеры и дамы, министры и послы, генералы и офицеры — все явились в своих парадных нарядах. В их праздничной толпе только и было разговоров, что о маркизе Спартиненто‚ — многие втихомолку поговаривали, что король нашел в нем своего исчезнувшего сына.

Маркиза Помпадур, любезно отвечая на приветствия и комплименты, с напряженным ожиданием следила за ходом празднества. В этот вечер наконец должен был решиться исход ее долгой борьбы с герцогом Бофором.

Поправляя в тщательно уложенных волосах сверкающую бриллиантовую диадему, она мысленно все время возвращалась к крайне занимавшему ее вопросу — явится ли герцог на праздник? Это было чрезвычайно важно, — если он решит явиться, то судьба его будет решена.

Король по–прежнему не желал выслушивать никаких жалоб на герцога и отказывался даже разговаривать об удалении его от двора. Но маркиза была уверена, что Марсель не замедлит исполнить клятву о мести и низвергнуть своего злейшего врага. Более того, она твердо знала, что если это кому‑то и под силу, так только Марселю. Но сейчас ей оставалось одно — ждать.

Маркиз приехал с небольшим опозданием. Все столпившиеся вокруг него придворные и гости раскланивались с ним с тем сдержанным, почти подчеркнутым почтением, которое оказывается человеку, чье истинное положение известно всем, но пока держится в тайне.

Вскоре явился король. Маркиза Помпадур тотчас присоединилась к его свите. Об их выходе было возвещено звуком фанфар.

Гости образовали широкий полукруг и в глубоком поклоне подобострастно приветствовали короля и его спутницу.

Только один не поклонился при ее появлении, только один сделал вид, будто вовсе не замечает ее. Этот один — был герцог Бофор, тоже вошедший вместе со свитой короля.

Холодная улыбка промелькнула на губах маркизы Помпадур, когда взгляд ее скользнул по надменной фигуре герцога. Он еще не знает, что блеск его вскоре потускнеет и исчезнет, потому что стоит он на самом краешке бездонной пропасти — еще один шаг, и он рухнет в эту пропасть.

Под напряженными взглядами столпившихся полукругом придворных король любезно поднял и обнял маркиза, опустившегося перед ним на колено. И теперь каждому, даже не очень искушенному, придворному стало ясно без слов, что тем самым король открыто признал маркиза своим сыном или своим любимейшим фаворитом.

Маркиза, к которой король подвел своего сына, приветливо протянула ему руку и не позволила преклонить колени, тем самым показав, что приветствует в нем члена королевской фамилии.

Взгляды всех придворных дам жадно устремились к статному, еще очень молодому человеку, так высоко вознесенному королем. И, перешептываясь, они соглашались, что при дворе вряд ли сыщется кавалер красивее и привлекательнее этого молодого и очень богатого маркиза.

Король, ко всеобщей зависти, предложил маркизу в этот торжественный день высказать любое желание, пообещав, что оно будет обязательно удовлетворено. Марсель с благодарностью ответил, что в такой счастливый час в душе его молчат все желания и он, если его величество позволит, воспользуется благоволением короля при первом удобном случае.