"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Ахманов Михаил Сергеевич

Но Анжелотти, шеф «КосмоШпигеля», и Клеменс, глава пресс-службы ОКС, прослушали обзор от первой ослепительной улыбки до последней точки. Оба были профессионалами, оба вращались в сфере новостей, сенсаций и скандалов, и оба помнили, что JBC — влиятельный канал, а значит, и Патрик Маккефри — фигура не из последних. Хотя, по мнению шефа «Шпигеля», Гюнтер Фосс мог дать ему сто очков вперёд.

На Посту 13, вмурованному в скальную поверхность плато Тартар, тоже присохли к приёмнику. Мучаясь от духоты и зноя, Свиридов, Демескис и Дюрант ловили сквозь треск помех голос Патрика Маккефри, и их охватывало ощущение причастности к событиям великим и небывалым. Они, все трое, были молоды, и потому наступающие времена являлись их эпохой, и новый мир, который воздвигнется на Земле после Пришествия, был их миром. Свиридов думал, что он, вероятно, проживёт триста лет, и никак не меньше, и можно было биться о любой заклад, что Дюрант с Демескисом размышляют на эту же тему. Золотая рыбка, пущенная чужаками в бурный океан земного бытия, соблазнительно виляла им хвостиком.

Хуан Арьего, горнорабочий с прииска № 13044, приобщился к новостям в баре, между второй и четвёртой кружками пива. Потом, натянув скафандр, он направился в забой, отрабатывать смену. Во время передышки, которая полагалась каждые сорок минут, Арьего ввёл в курс дела Сиднея Бирка, своего напарника. Тот, однако, остался равнодушным к благодеяниям пришельцев и лишь пробурчал: «Ну их в жопу, Хуанито! Бесплатных завтраков не бывает, а к тому же нам всё равно ни черта не достанется. Всё проклятые капиталисты загребут!» Хуан Арьего подумал и решил, что его напарник прав.

Лейтенант Стиг Ольсен, командир четвёртой десантной команды, приписанной к крейсеру «Асахи», не слушал обзора Маккефри, так как блуждал со своими людьми в горах Гиндукуша, на рубеже Афганистана с Пакистаном, в самых разбойных, злодейских краях. Днём раньше капсула с лунного шаттла, ведомая неопытным курсантом, промахнулась при посадке и вместо астродрома под Чарджоу угодила в эти проклятые горы. С курсантом был инструктор по имени Серов, человек заслуженный, однако не первой молодости; согласно сообщению с борта, в полёте с ним случился приступ — то ли инфаркт, то ли инсульт. Пилот, вероятно, хотел оказать ему помощь, не справился с управлением, и в результате оба катапультировались. Разбитую капсулу Ольсен нашёл и теперь вместе с другими группами и при поддержке воздушной разведки прочёсывал ущелья и горные склоны. Ещё через день он наткнётся на Тигров Ислама и тела Серова с курсантом — четвертованные, с выколотыми глазами и содранной кожей, — рассвирепеет и прикажет забить прикладами пленных террористов. За что по возвращении на сингапурскую базу пойдёт под трибунал.

* * *

В Сингапуре близился вечер, и жизнь на базе ОКС, за тройным рядом проволочных и лазерных ограждений, замирала. Кроме чисто военной функции база предназначалась для отдыха и поправки здоровья десантников, и потому самым внушительным сооружением здесь был госпитальный блок. Его окружали пальмы, бассейны, цветущий кустарник и двухэтажные бунгало с лоджиями, широкими окнами и кондиционерами, безуспешно сражавшимися с дневной жарой, но ближе к ночи сулившими призрак прохлады. За санаторным комплексом располагались казармы, ангары для техники, посадочные площадки, штабное здание и несколько корпусов для офицерского состава. В одной из них, в крохотной квартирке, ещё не остывшей после дневного зноя, лежал на диване человек, известный под именем Роя Банча, офицера для особых поручений.

Впрочем, человеком он не был, хотя, находясь в человеческом теле, испытывал всё положенные ощущения. В данный момент — духоту и жару; сингапурский климат совсем не способствовал плодотворной работе мысли.

Поднявшись, Банч сбросил форменную тужурку, брюки и башмаки, подошёл к дверям и произнёс в микрофон автоответчика:

— Поехал в город на всю ночь. Развлекаться.

Затем, отступив в коридор, он вытянул руки вдоль туловища, замер и через секунду исчез.

Он появился в тысячах километров от Сингапура, в Брюсселе, в доме за каналом Маасдам. Тут был летний полдень, но за бетонными стенами и деревянными панелями царила прохлада. Облегчённо вздохнув, Банч сунул ноги в шлёпанцы, надел халат и, шагнув к столу с компьютером, опустился в кресло. Его черты и фигура изменились; теперь он не выглядел таким рослым и мощным, как офицер для особых поручений, сделавшись посуше телом, постарше лицом, и даже волосы у него посветлели, став из каштановых белесыми. Пока завершалась эта метаморфоза, бывший Банч сидел неподвижно, уставившись в слепой компьютерный экран. На столе перед ним громоздились диски и блокноты с записями, книги, справочники, диктофоны и несколько последних номеров «КосмоШпигеля», но он, очевидно, не собирался работать. В этом просторном старом доме думалось гораздо лучше, чем в сингапурской душегубке.

Приятно — он не ошибся в своём избраннике. Долгие, долгие годы он изучал людей, этих суетливых созданий, их прошлое и будущее, их мотивы, желания, мечты и то, что они считали разумом и своей духовной сущностью. Теперь он научился понимать их и правильно предсказывать реакцию общественных структур, даже отдельных личностей. Упрямая, но многообещающая раса! Если они получат доступ к новой технологии, кое-кому придётся потесниться… Вероятно, лльяно, а бино фаата — наверняка…

Однако не стоит их переоценивать. Нет, не стоит! Взять хотя бы пленника… Он ощущал его как сгусток чувств и мыслей, как тень, маячившую в миллионах километров — там, куда он дотягивался лишь с большим усилием. Пленник разобрался с каффом, ускользнул на волю и даже смог связаться с Кораблём. Но и только! Ментальный дар ничтожен, с этим наследием предков ничего не сделаешь, но если нет врождённого таланта — нужно шевелить мозгами. Ум, к сожалению, не гибкий, а нрав независимый — слишком горд, самолюбив, упрям, не представляет людей на месте симбионтов. А мог бы овладеть ситуацией… так просто, так легко!

Затем создание, недавно бывшее Роем Банчем, подумало, что у землян есть масса времени, чтобы набраться ума, — конечно, в том случае, если пришельцы их не сожгут. Пара тысяч лет, и вся Галактика признает их вполне разумными… Ну а сейчас задача у людей не очень сложная — всего лишь выжить. У пленника и того проще — выжить, пока Корабль не приблизится к Земле. Расстояние, на которое он мог телепортировать крупные объекты, равнялось четырём-пяти земным диаметрам, и дотянуться до Корабля с планеты он был не в силах.

При всём своём несовершенстве люди ему нравились. Он понимал, что из их недостатков проистекают достоинства — так, например, упрямство и гордость были источником храбрости, а та порождала самопожертвование. Его народу идея жертвенности была чужда, и он, хоть понимал её разумом, не мог принять на уровне эмоций. Жизнь слишком драгоценна, чтоб разорвать её нить, которая тянется двадцать тысяч лет… Кроме того, вместо собственной жизни можно подставить чужую.

Он уже знал, как это сделает. Поднявшись, он спустился в подвал, к тайнику, проверил готовность нужного устройства, затем вернулся наверх, выбрал костюм, рубашку, галстук, приличные дипломату, и переоделся. Кожа его потемнела, волосы стали чёрными и завились в колечки, лицо изменилось: полные губы, плосковатый нос, тёмные глаза с припухлыми веками. Оглядев себя в зеркале, он кивнул с довольным видом: костюм сидел великолепно.

…Время в Нью-Йорке близилось к десяти, когда из туалета в здании ООН появился Умконто Тлуме, представитель Свободной Территории Зулу. Коридор был тих и безлюден. Он быстро пересёк его, вышел к кабинам лифтов и спустился вниз. Через пять минут Тлуме уже шагал к залу заседаний Совбеза, просматривая на ходу повестку дня. Первым пунктом в ней значилось: о расширении военного присутствия ЕАС на Ближнем Востоке, в частности в Сирии.

Глава 14

Между орбитами Марса и Земли