Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход - Раймонд Чэндлер

мне показалось разумным гонораром, — 250 долларов и на оплату расходов. Мистер Амни был не очень-то мною доволен.

Капитан кивнул.

— Но это не объясняет, почему вы в Эсмеральде и что у вас общего с Сеферино Чангом. А так как вы не работаете на мистера Амни, если вы не работаете на другого адвоката, то у вас нет и соответствующих полномочий.

— Не торопите меня, капитан, если можете. Я узнал, что объекта слежки шантажировал или пытался шантажировать человек по имени Ларри Митчелл. Он живет или жил в отеле «Каса». Я пытался установить с ним контакт, но единственная информация, которую я получил, была от Явонена и от этого вот Сеферино Чанга. Явонен сказал, что он съехал, заплатил по счету и заплатил за неделю вперед, чтобы сохранить за собой свой номер. Чанг сказал мне, что он съехал в семь утра с девятью чемоданами. В манере держаться у Чанга было что-то необычное, и я хотел еще раз поговорить с ним.

— Как вы узнали, где он живет?

— Он сказал мне. Он был желчный человек. Он сказал, что живет у богачей, его сердило, что он живет как нищий.

— Это меня не устраивает, Марло.

— Ладно, и меня бы не устроило. Он был на игле, я выдал себя за торговца наркотиками. Время от времени в нашем ремесле приходится делать и такое.

— Вот это уже лучше. Но одного не хватает: имени вашего клиента — если у вас есть клиент.

— Может ли это остаться между нами?

— Мы никогда не раскрываем имен жертв шантажа, если дело не доходит до суда. Но если это лицо совершило преступление, или было обвинено в преступлении, или пересекло границу штата, чтобы избежать судебного преследования, тогда это было бы моим долгом, долгом офицера полиции, сообщить о ее теперешнем местоположении и об имени.

— «Она». Значит, вы уже знали. Зачем спрашивать? Я не знаю, почему она пустилась в бега. Мне она этого не сказала. Я знаю лишь, что она в беде, что она запугана и что Митчелл знал достаточно, чтобы сказать ей «куш».

Плавным движением он выудил сигарету из ящика. Он сунул ее в рот, но не прикурил.

Он ударил меня еще одним непреклонным взором.

— Хорошо, Марло. Покамест на этом мы успокоимся. Но если откопаешь что-нибудь — принесешь вот сюда.

Я встал. Он встал тоже и протянул мне руку.

— Мы не так уж круты. Мы просто делаем свое дело. Не ссорьтесь с Явоненом. Хозяин отеля человек влиятельный, он здесь заказывает музыку.

— Спасибо, капитан. Я постараюсь быть пай-мальчиком — даже по отношению к Явонену.

Я пошел на выход. У конторки сидел тот же офицер. Он кивнул мне, и я вышел в вечернюю мглу и сел в машину. Я сидел, положив руки на руль. Я не слишком привык к легавым, которые обращались со мной, как будто я имел право на жизнь. Так я и сидел, когда дежурный офицер высунул голову из-за двери и сказал, что капитан Алессандро снова зовет меня.

Когда я вернулся в кабинет капитана Алессандро, он висел на телефоне.

Кивком он указал мне на кресло для клиентов, а сам продолжал слушать и делать быстрые пометы на листке скорописью, как репортеры. Затем он сказал: «Спасибо. До свидания».

Он откинулся, постучал пальцами по столу и нахмурился.

— Это было сообщение шерифа из Эскондидо. Найдена машина Митчелла — видимо, брошенная. Я думал, что вам будет интересно узнать.

— Спасибо, капитан. Где это произошло?

— Примерно в двадцати милях отсюда, на проселочной дороге, которая ведет к шоссе 395, но это не та дорога, по которой человек обычно поедет на 395. Местечко, которое называется каньон Лос-Пенаскитос. Ничего там нет, кроме выжженной травы и сорняков и сухой балки. Я знаю это место. Сегодня утром ранчер по имени Гейтс проезжал там на маленьком грузовичке, искал камень для строительства. Он проехал мимо двухцветного «бьюика», стоящего на обочине. Он не обратил особого внимания, но заметил, что «бьюик» не был разбит, а просто припаркован. Затем около четырех, попозже, он второй раз поехал за камнем. «Бьюик» стоял на том же месте. На этот раз он остановился и осмотрел его. Ключей не было, но машина была не заперта. Никаких признаков ущерба. Все же Гейтс записал номер машины и данные владельца. Когда он вернулся домой на ранчо, позвонил шерифу в Эскондидо. Конечно, тамошние полицейские знали каньон Лос-Пенаскитос. Один из них поехал туда и осмотрел машину. Пуста, как бутылка после пьянки. Шериф умудрился открыть багажник — ничего, кроме запаски и гаечных ключей. Он вернулся в Эскондидо и позвонил мне. Я только что говорил с ним.

Я закурил и предложил сигарету капитану Алессандро. Он покачал головой.

— Появились идеи, Марло?

— Не больше, чем у вас.

— Все равно, послушаем.

— Если Митчелл собирался исчезнуть с помощью друга — друга, о котором никто здесь не слыхал, — он мог бы оставить машину на хранение в каком-нибудь гараже. Это не привлекло бы внимания. У хозяев гаража оставленная на хранение машина не вызвала бы любопытства. А чемоданы Митчелла были бы уже в машине у друга.

— Ну?

— Значит, не было никакого друга. Значит, Митчелл испарился прямо с девятью чемоданами на пустынной дороге.

— Ну, валяй дальше, — его голос стал жестким, в нем появилась угроза. Я встал.

— Не надо меня запугивать, капитан Алессандро. Я ничего дурного не сделал. Пока вы относились ко мне по-человечески. Не подумайте, что я связан с исчезновением Митчелла. Я не знал — и не знаю, — как он шантажировал моего клиента. Я только знаю, что это одинокая, запуганная, несчастная женщина. Если я узнаю, если мне удастся докопаться, в чем дело, я скажу вам — или не скажу. Если не скажу, вы всегда можете устроить мне неприятности. Мне не впервой. Я не закладываю клиентов — даже добрым полицейским.

— Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, Марло. Будем надеяться.

— И я хочу надеяться, капитан. Спасибо вам, что вы ко мне отнеслись по-человечески.

Я прошел по коридору, кивнул дежурному офицеру у конторки и снова сел в машину. Я чувствовал себя постаревшим лет на двадцать.

Я знал — как, наверняка, и капитан Алессандро, — что Митчелла нет в живых, что не он пригнал машину в каньон Лос-Пенаскитос, но кто-то другой — с мертвым телом Митчелла на заднем сиденье.

Другого объяснения нельзя было найти. Бывают факты ощутимые — документы, магнитофонная запись, их можно подшить к делу. А бывают факты, которые нельзя потрогать, но они неопровержимы, потому что невозможно объяснить происшедшее.

Глава