Обмен разумов - Роберт Шекли

— Ну мне, во всяком случае, так кажется, — ответил я. — А здесь надо проходить какие-нибудь тесты, чтоб выяснить это?

— Конечно, да, — воскликнул Бальзак. — Вы просто поразитесь, когда узнаете, какое множество живых пытается тайком пролезть к нам! Живыми, вы понимаете? А этого допускать никак нельзя. У нас повсюду есть детекторы жизни, и обманщиков карают изгнанием. Им говорят, что Жизнь должна продолжаться, и отсылают в один из миров, населенных живущими.

Для себя я не мог бы придумать лучшего выхода. Хотя Бальзак и говорил о нем, как о чем-то очень скверном, но я в это не слишком верил. Я спустился с пристани на берег. Вид был приятно классический, и я с удовольствием им любовался: длинные ряды темных тополей, строгая разбивка цветников, сверкающие белые статуи, разбросанные там и сям. И та необъяснимая печаль, которая всегда ощущается в мавзолеях и прочих заведениях такого рода. К этому времени я уже чувствовал себя почти отлично, так как у меня возникло убеждение, что я в любом случае выигрываю — и если останусь в этом мире мертвеца, будучи действительно мертвым, и если буду отправлен снова жить жизнью, полной приключений, в случае отправки к живым.

Мне сказали, что вечером состоится банкет в честь новоприбывших и что на него следует явиться в вечернем костюме.

— Тут в вашем тряпье не ходят, — сказал д'Артаньян и мрачно скривился. Я заметил, что он тоже говорит по-английски, но почел за лучшее с ним об этом не заговаривать.

Меня отвели во дворец, в тот, что поменьше, и там все было бесплатно. Во всяком случае, мне так показалось. Да и в самом деле — чем можно расплачиваться, живя жизнью после смерти?

Мой слуга имел лицо, похожее на собачью морду, ходил полуобнаженным и носил нечто вроде юбочки древних египтян. Сначала он казался мне страшноватым, но вскоре я привык к нему.

Приняв ванну и побрившись, я проинспектировал вечерний костюм, уже приготовленный для меня. Все казалось в полном порядке. Я решил соснуть немножко и в самом деле скоро уснул.

Мне снился сон, причем я отлично знал, что сплю. Снилось мне, что одна из стен комнаты растаяла, сквозь нее вошла группа людей. Все они были одеты по моде древних египтян, а многие имели на плечах головы животных и птиц. Они сделали мне знак, и я встал с кушетки. Страха я не испытывал, так как знал, что сплю. Но и чувства полной безопасности тоже не было: в этом краю, о котором я ничего не знал, вполне могли быть свои тайны.

Я последовал за ними сквозь стену, спустился по лестнице с низкими ступеньками, ведущей к реке, воды которой плескались о каменную набережную. Там уже ждала лодка, сделанная, если я не ошибаюсь, из папируса, на корме которой стоял кормчий с птичьей головой. Я хотел им сказать, что лодочный вариант сценария мной уже пройден, но, по-видимому, лишился способности произносить звуки. Меня ввели в лодку. Рядом со мной села бледная черноволосая женщина. Она была прекрасна, но выглядела столь не от мира сего, что я потерял всякую надежду перекинуться с ней парой слов. Наконец я все-таки произнес:

— Вы тут часто бываете?

— Легкомысленность вряд ли уместна в таком месте, как это, — ответила она.

— Я не беспокоюсь, — отозвался я. — Мне ведь все это только снится.

— Но это вовсе не значит, что то же не происходит в действительности, — был ее ответ.

— И именно это имеет место сейчас? — Я ждал ответа, но она промолчала.

— Не хочу казаться нахалом, — настаивал я, — но не могли бы вы сказать мне, что будет дальше?

— Вас доставят в некрополь, — ответила она. — Забинтуют члены тела и челюсти. Затем вынут мозг через ноздри и внутренности через задний проход. А уж потом накачают разными средствами для консервирования.

— Шутите! — прошептал я.

— Ничуть. Я говорю вполне серьезно.

— Но я категорически возражаю против такого обращения!

— Ваши предпочтения не имеют ни малейшего значения. Вы мертвы, и ваши пожелания никому не интересны.

— А как же Бальзак? Разве с ним обращались таким образом?

Она качнула головой:

— Он заключил сделку.

— Я тоже хочу сделку!

Она смерила меня долгим спокойным взглядом.

— Боюсь, вам нечего предложить. — А затем отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

А я озирался по сторонам, пока лодка плыла по мрачному длинному туннелю. Искал выхода. Но ничего не находил. Затем мы подошли к большой бетонной пристани. На берегу сидели псы. Они рассматривали меня, свесив красные языки.

Это зрелище показалось мне не слишком привлекательным, но то, что ожидало меня впереди, нравилось мне еще меньше. Я встал, готовясь сражаться со всяким, кто попробует остановить меня. Но никто и не пытался. Я выскочил из лодки на пристань. Лодка продолжала плыть, и мне показалось, что я слышу призрачный смех. Пристань уступила место туннелю, весьма широкому и высокому, сложенному из черных, почти необработанных каменных блоков. Света было достаточно, чтоб видеть дорогу, ведущую сквозь сумрак. Ни одна собака из сидевших у входа не напала на меня и даже не последовала за мной, когда я вошел в туннель. Он все суживался и суживался, и вскоре мне пришлось согнуться, чтоб идти дальше. Потом он стал изгибаться, места стало еще меньше, пока наконец мне не пришлось лечь на живот и ползти. А еще потом я остановился, так как, по-видимому, дальше смысла двигаться просто не было. Но, хотя я и пытался повернуть назад, оказалось, что и там туннель тоже сузился и что я зажат его каменными стенами, в которых открывались узкие ходы куда-то вглубь, но я в них никак не вмещался.

Волна отчаяния захлестнула меня. Но тут я вспомнил, что мой верный рюкзак все еще со мной. Я снял его с плеч и поставил перед собой, чтобы достать из него крохотную машинку-чепушинку.

Seven Soup Rivers. 1995 by Robert Sheckley.

(переводчик Вл. Ковалевский)

История шестая

День, когда пришли инопланетяне

Однажды ко мне пришел некто. Он был не совсем похож на человека, хотя имел две ноги. Лицо у него было какое-то странное, словно его расплавили в печи, а потом быстро заморозили. Позднее я узнал, что подобное выражение лица характерно для группы инопланетян, называющих себя синестерианами, и что они считают его весьма привлекательным. Они называют его «расплавленная внешность» и даже оценивают на конкурсах красоты.

— Мне сказали, что вы писатель, — заявил он.

Я подтвердил, что это так. Мне скрывать нечего.

— Выходит, мне повезло, — обрадовался посетитель. — Я покупаю разные истории и рассказы.

— А я их пишу.

— Есть у вас что-нибудь на продажу?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});