Ti amo или огненная буря судьбы - Маришка Путилина

Доменика, попросила тихо:

- Расслабь мышцы.

Моментально моя просьба была выполнена и я стала разминать мышцы, чувствуя под руками восхитительную горячую кожу моего мужчины. По сравнению с ним я малышка, но мне нравится такая разница, особенно, когда я сверху. Мои ладошки кажутся крошечными на его мощной, широкой спине, которая блестит от масла,  не способные причинить вреда, но мы оба знаем, что моя сила не сосредоточена в руках.

- Колись, принцесса, - промычал Доменик, прикрывая глаза, лежа на подушке, расположив голову боком.

Ему нравится и почему-то от этого мою грудную клетку наполняет тепло. Хочу сделать для него намного больше, но пока не позволит. Дорожит мной и боится потерять. Чуть позже ты поймешь, глупый, что вместе мы добьемся, куда большего, чем в одиночку.

- Уверен? Я уже воспринимаю намного легче, но тебе может быть неприятно, - поспешила предупредить.

- Не волнуйся обо мне и не оттягивай время, котенок. Я взрослый мальчик, мне можно и пошлятину пересказать.

Но Доменик не понимает меня. Пережить девушке заточение, среди толпы голодных, взрослых мужиков, которым никакой закон и нормы морали не становятся преградой, весьма затруднительно.

- В 18 лет, как ты знаешь, Виктор Петрович избавил меня от долга. Да, моей жизни ничего не угрожало, но по ночам я не могла спокойно спать. Постоянные кошмары, связанные с бандитами, их грязные словечки, руки которые лапают невинную девушку, кой я являлась в голове засели напрочь. Алишер тогда вновь появился в моей жизни и помогал найти какое-нибудь занятие, чтобы отвлечь. Учебы и работы не хватало, чтобы выжить из меня все соки, утомить настолько, чтобы я моментально засыпала под вечер, как вернусь домой. Записалась на бокс, потом возобновила занятия танцами, стрельба по выходным с Сережей с утра и до глубокого вечера, с разными уровнями сложности. Все мимо. Тогда Алишер посоветовал мне клуб, где у него имелся знакомый – один из владельцев. Им нужно было знать обязательно, что со мной произошло и первая пробная сцена в роли сабы прошла ужасна. Перешли к моему обучению в роли Верхней. Со мной всегда был кто-то из мастеров, на случай, если я не смогу совладать с собой. Прошел год и один месяц, как я находилась в теме, но не могла в сексуальном плане возбудится. Я очищалась морально, вытесняя боль, как будто из себя. Такое ощущение, что я ее берегла в себе, все те три года, когда находилась на счетчике.

Я сглотнула, переставая массажировать, и выдохнула через нос. По коже пробежались мурашки от вспышки воспоминания. Я тогда сама испугалась, когда пришла в себя.

Доменик перевернулся подо мной, удивительным образом не скинув меня и притянул ладони, которые я обхватила.

- Продолжай.

Пожав плечами, растерянно уставилась на него.

- А чего объяснять? У того парня был кулон, который похож на Валерин, оставленный мне на сохранение за день до смерти, который исчез. Я тогда вышла из себя, когда он мне отказался ответить, откуда у него кулон, посчитав, что это часть игры. Пришла в себя, когда опоздавший Алишер дал мне пощечину, а вокруг столько много крови, что я тогда впала в истерику. Дальше дело техники. Меня исключили из клуба, внеся в черный список по всей стране, Алишер договорился с тем парнем, чтобы не обращался в полицию. На этом все. Больше кошмаров не было. Тот несчастный пришел в себя. Я не возвращалась к теме уже меньше года, если мне память не изменяет.

Доменик на меня смотрел, не веря, но это не моя проблема. Он спросил, а я ответила максимально честно. Сжимает мои ладони, приходя в себя понемногу.

- И не тянет больше?

Скорее всего, Доменик испугался за себя, поэтому не могу скрыть коварной улыбки. Чуть сдвигаюсь ниже, елозя по его ширинке.

- Кто знает, было бы мне приятно, если бы ты на той скамейке лежал вчера? Но нет, я как раз заодно и проверяла, так что теперь могу утверждать, что больше тема меня не интересует.

- Тамара Ивановна знает?

Я поморщилась, взвизгнув:

- Конечно, нет! Я что-то не совсем уверенна, что ты синьору Викторию во все посвящаешь.

Он о чем-то задумался, а я же давала ему время, чтобы переварить свалившуюся на голову информацию. Ну, ненормальная я и что? Был единственный способ на тот момент, и я им воспользовалась. Я не сказала Доменику, но я пробовала ходить к психиатру. После двух приемов, нам обеим стало ясно, что я не могу преодолеть барьер и кому-то рассказать о том тяжелом периоде.

- У меня есть идея. Готова проверить?

Я склонила голову, хмурясь. На интуитивном уровне не совсем уверенна, что готова. Давно забыто, меня больше не интересует, мы доверяем друг другу, но совсем мало провели времени вместе. Тема сама включает в себя полное доверие, когда ты абсолютно добровольно готова отдаться партнеру.

- Связывание? – озвучила я самое ужасное предположение, и когда Доменик кивнул, выпустила судорожный вздох, отрицательно качая головой.

Надевал на меня наручники в самом начале, но тогда не было страшно, потому что мы не занимались сексом и ситуация была весьма напряженной, накаленной до предела. Не могу объяснить. Находимся в середине, где и не можешь отдать власть в посторонние руки над своим телом и разумом, а с другой безгранично любишь человека и хочешь ему угодить.

Доменик приподнимается, притянув меня к своей груди, целуя в макушку и пряча своими руками от гнилого мира. Не могу даже представить, чтобы со мной было, если бы Алишер не повел меня в клуб. Мое состояние было критическим. Психиатр, когда я уходила, попробовала меня остановить, говоря, что я могу наложить на себя руки, если не возьмусь за лечение, но это меня не подстегнуло к ней возвращаться. У каждого разные пути восстановления, а на тот момент у меня был свой о котором не принято рассказывать.

Гладя по волосам, Доменик клятвенно заверяет:

- Я не буду торопить. Приму тебя любой. Сделаю счастливой, но только не жертвуй собой. Моя единственная просьба – не бросай себя в огонь, сквозь который ты не способна пройти, не пострадав! Прояви немного терпения и доверься мне. Я не дам тебя в обиду.

Единственный мужчина, чьи слова не расходятся с поступками, и я ему верю. Прошлое заявит о себе совсем скоро, знаю, но мы не должны помешать ему заслонить собой будущее. Любовь требует жертв. Такова цена, которую я оплатила заранее, задолго до